...И дай умереть другим - Фридрих Незнанский

– Сейчас вас проводят в лабораторию, и вы поможете составить фоторобот, – с огромным облегчением от окончания допроса выдохнул Турецкий. – В целях вашей же безопасности я задерживаю вас на трое суток.

Фоторобот удался на славу.

С распечатки на ошарашенных сыщиков смотрел граф Дракула собственной персоной. С клыками, с красными глазами, с развивающимися космами, со всеми делами.

– Она что, издевается? Это же маска, я лично видел такую в «Детском мире», – возмутился Сикорский.

– Обыкновенная идиотка. Насмотрелась сериалов про пси-энергию, начиталась лабуды о том же, все это наложилось на недостаток образования и общую скудость ума, а нам с тобой расхлебывать.

– То есть свастики, как я понял, она намалевала сама, и фашистов с сатанистами можно оставить в покое. Хотелось бы только знать, что из того, что она нам рассказала, правда, а что чистый вымысел?

– Если абстрагироваться от ее спецтерминов и перевести сказанное на нормальный язык, получится следующее. Пока Терновская была в ванной, в номер вошел неизвестный и убил Штайна, а при ее появлении испугался и убежал. Выглядит вполне правдоподобно. А дальше она либо перепугалась до смерти, либо действительно вошла в транс и, порезав ладонь, размалевала дверь кровью.

– Обобщаем, Александр Борисыч? Подозреваемый мужчина – высокий, крепкого телосложения, очевидно не старый, иначе со Штайном бы не справился, был в маске. И как прикажете его искать?

– А что у тебя с пленкой?

– Я отпечатал все физиономии, включая служащих гостиницы, которые попали в кадр, но боюсь, что предъявлять их свидетельнице для опознания бесполезно – ни у кого из них не было окровавленных клыков. Я проверил: никто на снимках не повторился, то есть человека, который бы за интересующий нас период пришел и ушел из гостиницы, нет. Следовательно, либо он пришел задолго до Штайна, либо оставался в гостинице на момент нашего прихода.

– Нужно на всякий случай отработать этот стремительный визит Штайна в ГУМ накануне убийства. Какого хрена ему там понадобилось? Запланированная встреча? Незапланированная встреча?

– Александр Борисович, а вам не кажется, что она просто морочит нам голову? В ГУМе ежеминутно толпятся тысячи людей, приходят и уходят. Служащие на посетителях просто не фокусируются. Выяснить, был ли он там и что делал в означенный промежуток времени, невозможно. Сам промежуток, кстати, тоже определен весьма приблизительно, то есть это тупик.

Турецкий согласно вздохнул:

– Допустим, она врет, стерва. Хотелось бы узнать зачем. Просто из вредности или прикрывает Кирпичева? А значит, проверять все равно придется. В конце концов, видок у нее весьма запоминающийся, и если кто-то из ларечников (где-то же она должна была искать жвачку?) ее вспомнит, то, возможно, вспомнит и Штайна.

После целого дня метаний по городу, после натужных и безрезультатных вычислений он подвозил Алину домой.

Последние пять часов ушли на проверку казино, в которых при желании можно было провести всю жизнь, не выходя на воздух. Эту здравую мысль высказал Комиссаров. Кроме того, там с успехом и незаметно можно было разменять «меченые» деньги Патрушева, если таковые у Рыбака еще оставались. В казино он вполне мог сидеть сутками, пользоваться бесплатными напитками и телефоном. Это было удобно.

«Космос», «Габриэла», «Метрополь», «Голден палас», «Москва», даже плавучий «Александр Блок»… Все оказалось безрезультатно.

По здравом размышлении Грязнов не стал говорить Алине о том, что Комиссаров с Дятлом обнаружили слежку за их группой – в виде подслушивающих устройств. Тем более что достоверно установить, прослушивается ли телефон Севостьяновой, не удалось. Так зачем барышне нервы трепать лишний раз?

– Вячеслав Иваныч, – сказала она, – я обдумала все, что мне рассказали. С этим возвратом денег Патрушевой у такого субъекта, как наш Рыбак, есть только два варианта. Патрушев – человек случайный в этой истории, как это ни грустно для его семьи. Так что не стоит брать во внимание его квартиру или жену. Значит, либо Рыбак нашел себе деньги, и патрушевские полторы тысячи ему погоды уже не делали, либо он хотел продемонстрировать, что он честный человек и не станет брать чужих денег.

Грязнова такая версия не устроила:

– Не клеится! Эти два варианта меня устраивают только в комплексе. По-моему, демонстрацию своей честности Рыбак стал бы устраивать только в том случае, если бы оказался при деньгах. Но где тогда гарантия, что мы вообще узнаем о его жесте доброй воли? А вдруг бы Патрушева не позвонила в отделение со своей благодарностью любезному участковому? Рыбак же не мог быть в этом уверен.

– Другими словами, игра на публику не стопроцентна?

– Вот именно!

– Так что вас беспокоит, Вячеслав Иваныч? Значит, остается второй вариант. Рыбак просто вернул деньги женщине, свидетелем случайной гибели мужа которой он стал.

– Алиночка! Вы сами-то верите в такую честность?

Она смутилась.

– Вообще-то я ждал от вас других рассуждений. На подобную причинно-следственную я и сам способен. Но у вас же свой метод, диссертация о беглых зеках…

– Боюсь, вы меня переоцениваете.

– И все же попробуйте. Зачем он деньги вернул? Действительно как честный человек или врет? Это ведь нам о многом может сказать. Мне кажется, в подобных радикальных обстоятельствах суть человека выкристаллизуется, кроме нее, у него ничего-то и не остается.

Алина была приятно удивлена.

– Хорошо, я попытаюсь. Жаль только, что никто из нас не видел Рыбака живьем…

Тут Грязнов как-то странно на нее посмотрел.

– …Если не считать, конечно, что вы, Вячеслав Иваныч, когда-то, лет пятнадцать тому, были его болельщиком. Потому что в таком случае были бы возможны простейшие наблюдения, позволяющие определить степень правдивости. Ложь, если быть внимательным, можно заметить по повторяющимся микродвижениям, как-то: ускользающий в сторону взгляд; касание пальцем века; касание пальцем рта, кончика носа; поглаживание шеи, затылка; затаенное дыхание.

– Как-то это общо звучит, – немного нервно сказал Грязнов.

– Что ж вы хотите, теория всегда неконкретна. Естественно, реальный живой человек не будет воспроизводить все эти движения. Его организм неосознанно выберет только некоторые. И уж ими займется всерьез. А владелец упомянутого организма и знать об этом ничего не будет, поверьте мне на слово. Если он не Штирлиц, конечно.

По своим антропологическим данным и по предполагаемому мной темпераменту, Рыбаку были бы свойственны второй и четвертый пункты.

– То есть неосознанное касание века и поглаживание шеи? – уточнил Грязнов. – Учту. Ну что ж, спасибо за лекцию.

– Или поглаживание затылка. Спасибо за внимание, дорогие слушатели, – она раскланялась во все стороны и вышла из машины. – Ладно, пока, побегу своих рыб кормить!