Эллинороссия - Дмитрий Володихин

Ну, разумеется.

Ржавь – от железа. Дурного болотного железа. Ничего особенного. Ничего страшного. Технэме, в которую мы забрались, всего-то пара тысяч лет. И строили ее слабые, жалкие, хитрые меоты, а не их чудовищные предки гутии. У тех острие было бы бронзовым. А среди ловушек обязательно встречались бы магические.

Мы выберемся отсюда. Нам бы чуть-чуть везения, и мы точно выберемся отсюда.

У правого плеча тяжело дышит Лобан. У него пятая ходка, и он отличный стрелок, но сегодня ему крепко досталось. Нам всем крепко досталось. За спиной у меня негромко причитает Ксения. Я оставил ее присматривать за Аргиропулом. На большее она сейчас не годна. Кровь медленно вытекает у нее из ушей, и мы не можем остановить истечение.

Лобан зябко поводит плечами. Снаружи пламенеет таврический август. А здесь, под горой, на глубине, холод пронизывает до костей.

– Назад, – говорю я Лобану.

Мы поворачиваем к перекрестку, а оттуда – ко второму правому ходу.

Восемь шагов. Осыпь. Сработала самая древняя и самая простая ловушка. Когда она сработала – Бог весть. Убила ли кого-то – Бог весть. Но уж точно за ней нет ничего интересного. Меоты слишком простодушны, чтобы поставить тупую осыпную ловушку на пути к палате управления…

– Назад.

Остается средний ход.

Двадцать шагов. Ход расширяется. Кажется, мы идем правильно.

Ниша в стене слева.

– Стой!

Ага, что и требовалось доказать: справа – такая же ниша.

Разумеется.

Здесь должны быть изваяния богов-воинов, стерегущих проход. Сейчас, надо думать, ничего от них не осталось, либо почти ничего. Оставим археологам. Древних эллинов и скифов они, наверное, могли остановить, а вот нас, христиан – ни при каких обстоятельствах.

Так-так… многовато трещин и дыр в своде. И тут ведь, вроде, неглубоко. Кажется, нам хотят устроить «театр теней».

– Лобан, дай мне светильник. Так. Возьмись за руку. Закрой глаза.

– Что сейчас…

– Спокойно. Откроешь глаза, когда я скажу. Ничего серьезного.

Делаем еще пару шагов.

Точно. Сверху слышится звук, который когда-то пугал меня до содрогания, а теперь стал привычным. Хорошо отполированные каменные блоки стремительно перемещаются, приводя в движение новые и новые элементы древнего тэхне.

Сейчас на поверхности горы откроются едва заметные отверстия, свет проникнет вниз, и прямо перед нами вырастет чудовище, сотканное из множества переплетенных лучей. Тот, кто видит нечто подобное впервые, может рехнуться от ужаса.

Например, младший умелец Лобан.

Что-то разладилось там, наверху, за истекшие тысячелетия. Вместо чудовища появляется миленький световой узорчик. Хоть в усадебную спальню переноси – по утрам будет радовать душу…

– Можешь открыть.

Его ладонь едва заметно дрогнула. Даже этого узорчика хватило, чтобы мой матерый помощник малость оторопел.

– Вперед.

Так и есть – еще сорок шагов, и перед нами открывается большая палата. Колодцы. Вырубленные в камне лестницы наверх. Труха от того, что здесь было деревянного, коричневатая пыль от того, что было здесь железного, негромкий плеск подземной реки. Это она дает силу доброй половине здешних ловушек. Черные жерла ходов, уводящих вглубь горы.

Где-то я ошибся. Нет сомнений.

Где-то я напортачил.

Здесь палаты управления быть не может, здесь – склад и неиссякающая «цистерна» с водой. На вершине меоты выстроили крепость. Любопытно, никогда прежде не находили меотскую крепость столь близко от Херсонеса… В глубине горы строители расположили этот самый склад и лабиринт, скрывающий сердце боевой технэмы.

Что умеет делать технэма меотов? Да сущую ерунду. Запрудить реку или, наоборот, открыть брешь в плотине. Уничтожить мост. Обрушить скалу. Выпустить диких зверей. Выпустить засадное войско. Открыть тайный выход из крепости. А потом – всё, кончился завод. Технэма у них всегда одноразовая.

И всегда – слышите? – всегда самую опасную ловушку меоты ставили перед ходом, ведущим к палате управления. А перед палатой, где мы сейчас стоим, обнаружился всего лишь «театр теней», да пара языческих истуканов. Слабовато. Значит, все ответвления лабиринта, начинающиеся здесь, – липа. Для отвода глаз. Или, в крайнем случае, – другие склады.

Сердце боевой технэмы осталось у меня за спиной.

Что-то я пропустил.

Какая из ловушек – самая опасная?

Удар копья? Каменные шипы, вонзающиеся в ступни? Осыпь?

Нет, самым опасным был холодный звук. То, подо что мы попали чуть ли не у самого входа в технэму. На перекрестке. То, от чего у меня до сих пор разламывается голова. То, от чего у Ксении хлещет кровь. То, от чего у Аргиропула почти отключилась способность дышать. То, от чего он сейчас валяется без сознания.

А холодный звук выставлен при самом начале лабиринта. И, значит, именно там, у перекрестка, и…

Зачем они поставили копейную ловушку у глухой стены? Стало быть, там есть куда идти.

Правый первый ход!

Мы разворачиваемся, мы идем туда.

Вот она, глухая стена. И – ничего.

– Светильник ближе…

Я ползаю на четвереньках. Я осматриваю углы. Я подпрыгиваю, чтобы увидеть, нет ли какой-нибудь «говорящей» мелочи под потолком… Иногда меоты…

Так.

Так.

Какой-то темный прямоугольник. Нишка. Совсем маленькая.

Вот он, вход. До сих пор моя служба знала пять боевых технэм меотов. Эта шестая. В четырех случаях «ключом» служила каменная фигурка, служившая грузиком на «ковше», который приводил в действие цепь каменных элементов. А «ковш» прятали в нише.

Поднимаюсь на цыпочки, сую руку в нишку. Господи, хорошо бы они не утыкали «ключ» какими-нибудь дурацкими лезвиями…

Вот она, фигурка. Большая, тяжелая. Некий важный бородач с посохом в одной руке и чем-то средним между серпом и саблей – в другой. Клинописная фраза на спине у бородача.

Между тем каменные элементы тюкают друг об друга, двигаясь в недрах технэмы. Работает последовательность входа. Работает!

Справа от меня в «глухой» стене открывается лаз. Туда можно лишь проползти.

Через него мы с Лобаном проникаем внутрь невеликого покоя. Стены испещрены надписями. Истинное блаженство для тех, кто понимает толк в умерших языках!

Меоты использовали гутийскую клинопись. Но до крайности упрощенный ее извод и чрезвычайно редко. По большому счету, только в трех случаях – ради сохранения тайных знаний, в магическом ритуале и когда им требовалось изложить способ применения боевой технэмы. Мы нашли первоклассный памятник… теперь бы нам убраться отсюда живыми.