Банзай, земляне! - Григорий Дондин

Клюв хладнокровно выждал еще мгновение и, лишь когда голова орка оказалась в пасти, дернул за тонкую леску, привязанную к шпильке.

– Сорвалась поклевочка, – вздохнул Мазёвый после того, как червь, сыто попискивая, убрался в трубу. – Зря гранату перевили.

– Ни фига, – возразил Клюв, быстро выбирая леску из воды. На конце блестела шпилька. – Задержка десять секунд.

– Все назад! – скомандовал Мазёвый, но было поздно. Где-то в глубине утробно бухнул взрыв, и труба, словно адский брандспойт, выстрелила мощной струей крови, слизи и непереваренными останками зеленокожих. Этой жижей окатило все свободное пространство над резервуаром. Кумара сшибло с ног. Вода вспенилась багровыми пузырями.

– Чудно порыбачили, – прокомментировал Че, снимая со своей сферы клок орочьего скальпа с частично сохранившимся ухом и пучками волос. Мазёвый взял один из трофейных луч-мастеров. Буркнув что-то вроде «Береженого Бог бережет», подошел по отмостку к трубе и выпустил в отверстие весь боезапас. Оттуда повалили облака водяного пара.

– Как в бане, – с тоской сказал Клюв. – Может, посвятим часок банно-прачечным процедурам? У меня уже руки к бокам прилипают, да и воняем мы, братцы, так, что хоть на позиции врага вместо газовых бомб закидывай.

– После облучения по всем инструкциям баня полагается, – присовокупил Че. – Броню тоже мыть надо, а форму вообще выбрасывать.

– А если в воде еще какая тварь притаилась? – осторожно заметил Кумар.

– Ей же хуже.

– Точно, Клюв. Таким упырем, как ты, любая тварь насмерть подавится.

– Она очень больно сдохнет до того, как подавиться успеет, – серьезно поправил Клюв.

В резервуар, для пущего спокойствия, бросили гранату. Глубина была всего метра два, так что столб воды от взрыва поднялся до самого потолка. Кверху пузом всплыли с десяток рыбешек и еще какие-то мелкие создания вроде каракатиц. Их, вместе с поднятой со дна мутью, быстро унесло течением. В трубу, из которой высовывался червь, на трехметровом куске шнура спустили настороженную мину.

– Если оттуда еще кто полезет, судьба его окажется печальной.

Купаться решили по двое. Первыми пошли Клюв и Че. Мазёвый в это время дежурил у трубы. В одной руке пистолет, в другой – граната. Кумар присматривал за водоводом, по которому они пришли. Флаконы, собранные экстрасенсом на раковинах в разгромленном туалете, оказались очень кстати.

– Шикарно пенится! – восторгался Клюв, богато намыливая лицо и короткий ежик волос на голове. – И пахнет ничего. Кофе напоминает. Глаза, правда, дерет, сука.

– Ты все-то на себя не выливай! Еще ж двое не мылись!

– Не боись! – Клюв окунулся с головой, довольно фыркнул и сразу начал намыливаться по второму разу. – Брат Кумар запасливый. Орочьего шампуня на целую роту притырил.

Потом пары поменялись. В голом виде разница между войсковым экстрасенсом и космодесантниками резала глаз. На фоне квадратного Мазёвого Кумар натурально выглядел бледной немочью.

– Кумар, а почему вам в ГМП только мозги прокачивают? Неужто лишние пятнадцать килограммов мышечной массы экстрасенсорному чутью помешают? – спросил Клюв.

– Когда бицепс на мозг давит, думать неудобно, – фыркнул Че, краем глаза поглядывая на трубу, которую сторожил.

– Ментальные упражнения много времени отнимают, – ответил Кумар и скользнул с отмостка в воду. Тут же невольно вскрикнул. Водица в орочьих подземельях была ледяной. Мимо пронесся Мазёвый, буквально вспарывая поверхность резервуара могучими гребками и оставляя за собой пенный след. На правой лопатке бойца чернела небольшая татуировка – нетопырь, сжимающий в лапах мертвую голову, а под ним заветная аббревиатура ВОД. Мертвая голова была предметом давней зависти Клюва. Он тоже имел наколку в форме нетопыря. И аббревиатура была. А вот череп Клюву не полагался. Дело было в специальностях, записанных в военные билеты бойцов. Мазёвый числился разведчиком-диверсантом, поскольку обладал углубленными познаниями в минно-подрывном деле, равно как в использовании вооружений и техники противника. Клюв был просто разведчиком.

Каждая военная специальность имела свою негласную эмблему, и все смысловые наколки строго регламентировались неписаным уставом. Традиция армейских татуировок возникла еще до начала эры межпланетных полетов, так что история большинства неуставных символов исчислялась веками и брала свое начало от древних землян двадцатого века. Поэтому эмблемы так или иначе были привязаны к прародине всех людей. Бойцы штурмовых подразделений накалывали себе оскал земного волка, полевые разведчики – земного нетопыря и т. д. Диверсанты носили на теле изображение черепа.

Особым шиком считались комбинированные символы, к каковым относился нетопырь с черепом в когтях. Клюв полагал отсутствие мертвой головы в своей наколке страшной несправедливостью. Пройденная им программа обучения была в точности такой же, которую освоил Мазёвый, и боевые задачи они выполняли одинаковые, а специальности в военных билетах значились разные. У сержанта – земля ему пухом – на правой стороне груди был вытатуирован такой же символ, как и у Мазёвого. Кумар и тот имел на плече нетопыря с глазом бога Ра в когтях. Древнеегипетский символ был знаком ГМП, так что в сумме татуировка означала «разведчик-экстрасенс». А ему, Клюву, первоклассному стрелку, профессору рукопашной, доктору ножа и нейлоновой удавки, полагался один только нетопырь. Обидно, блин! Че Паев, также обделенный черепом, относился к этому вопросу куда спокойнее. Вернее, ему вообще было по фигу, чего у него там такое с внутренней стороны предплечья нарисовано. Не хрен волосатый – и на том спасибо.

Совладав с легким шоком, вызванным резким перепадом температуры, Кумар добавил:

– На физику времени совсем не остается. Разве что кроссы и утренняя зарядка.

Клюв многозначительно повел плечами вширь и изрек:

– В бою пятнадцать кг мышц могут спасти солдату жизнь, а пятнадцать кг мозга могут разве что вышибить одним выстрелом. Вас бы стероидами, что ли, тогда откармливали.

– Кумар, ты поплавай сначала, – предложил Мазёвый, шумно отдуваясь и сверкая довольной улыбкой. – Разгони кровь по жилам, чтоб не мерзнуть. Жаль, бассейнчик маловат. Развернуться негде.

Покончив со стиркой и чисткой амуниции, бойцы сели перекусить. С рыбешками, которых наловили орки, решили не экспериментировать, хотя среди имущества дезертиров имелась маленькая походная печь на аккумуляторах. Ограничились постными белково-жировыми сухарями из собственных запасов. В печи приготовили только кофе. Клюв вытащил из своего мешка бутыль примерно граммов на восемьсот.

– Это что? – с живым интересом спросил Мазёвый.

– Шнапс из офицерского кубрика, – ответил за Клюва Че Паев. – Мы там приняли по пять капель. Вещь качественная. Оборотов пятьдесят будет.

– Вот ведь два поросенка!

– По глоточку?

– Что мы, дети? Давай по два!