Инкогнито с Бродвея - Дарья Донцова

– Уважаемая Светлана, как вы недавно правильно заметили, я блондинка, – отрезала я, – а в кульке было два тюбика, и один из них был брюнетки. И вы еще что-то говорите о ВИП-подарке? Сунули мне то же, что и всем. Если бы презент собирался целенаправленно для меня, в нем бы была краска только светлого оттенка.

– Так он там и был, – возразила Светлана.

– Нет, – стояла я на своем.

– Вы что-то путаете, – занервничала собеседница, – мы пока выпустили всего один вид красочки, «Розовый блондин», который придает волосам…

– Черный не производили? – уточнил Степан.

– Это кто? – удивилась Фомина. – Нет, не делали, даже в планах пока нет.

– Точно? – решил убедиться Дмитриев.

– Зайдите на наш сайт, – обиженно произнесла Светлана, – там есть полная информация о новом товаре. Виола, дорогая, когда и где вы встретитесь с нашим корреспондентом?

– Подумаю и сообщу вам, – соврала я, отсоединилась и схватила Степу за руку. – Ничего не понимаю! Фаина попросила разрешения использовать содержимое пакета, который я получила в подарок. Сейчас у нее иссиня-черные волосы, которые очень красиво блестели, когда она размотала тюрбан.

– Мокрые волосы всегда кажутся глянцевыми, – медленно произнес Дмитриев.

– Но если в упаковке была краска «Розовый блондин», почему Фаина почернела? – недоумевала я. – Мы только что узнали, что для брюнеток ничего не производят. Ой, слушай…

Я замолчала.

– Что? Говори! – потребовал Степа.

– Помнишь, как ты вошел в мою ванную, решив, что у раковины стою я, и напугал Фаю? – спросила я.

– Ну да, – кивнул Дмитриев. – Глупо, конечно, выглядел. Но вы со спины очень похожи, фигуры почти одинаковые. На башке у нее тюрбан высился, пижама была твоя, с кошками. И я, когда просыпаюсь, не сразу хорошо соображаю. Очень сердишься, что я принял Фаину за тебя? Честное слово, это…

– Подожди! – остановила я Степана. – Мне и в голову не придет дуться из-за пустяка, я о другом веду речь. Фаина при нас размотала полотенце, я удивилась, что она превратилась в брюнетку, сестрица глянула в зеркало и заорала. До этого она не знала, что шевелюра у нее цвета воронова крыла, и стала рассказывать, как взяла тюбик…

– И что? – не понял Степан.

– Как поступит любая женщина, покрасив волосы? – продолжала я. – Смыв состав, она обязательно посмотрит в зеркало, чтобы увидеть, тот ли цвет получился. Естественно, все отлично знают: мокрые волосы всегда выглядят темнее, истинный цвет появится на сухих. И все равно мы, существа любопытные, непременно обозрим себя с мокрой головой и лишь потом замотаемся полотенцем. Кроме того, у Фаи вовсе не короткий «ежик», когда она наклонила голову, стала лить на макушку воду, смывая краситель, пряди свесились. То есть она должна была сразу увидеть, что волосы далеко не светлые. Короче, Фаина разыграла перед нами спектакль.

Степан почесал переносицу.

– И зачем ей понадобилось ломать комедию?

– Не знаю, – протянула я. – В голову пришла лишь одна мысль: Фая специально покрасилась не вечером, а утром, нарочно стояла в моей ванной, нацепив мою пижаму. Ей зачем-то было нужно, чтобы ты или я застали ее врасплох в момент снятия тюрбана. Она хотела внушить нам, что добилась сходства с вороной совершенно случайно, собиралась стать блондинкой, а вышло черт-те что.

– Ну, если так, то она очень хорошая актриса, – отметил Степан. – Изумление, испуг, разочарование – все было сыграно вполне убедительно. Но зачем все это?

У меня зазвонил телефон, на экране определился номер Фаины.

– Вилочка, – раздался плачущий голос, – меня машина сбила.

Из моей головы мигом вылетели все мысли о странностях с покраской волос.

– Боже, ты жива?

– Пока да, – пролепетала Фая.

Я выдохнула. И тут же невольно покачала головой – диалог получился гениальный, вопрос «Ты жива?» не стоит задавать тому, кто с тобой разговаривает.

– Что случилось?

– На меня автомобиль наехал, – повторила Фаина, – я в больнице.

– Быстро говори, где находишься, едем к тебе! – воскликнула я. – Степа, Фаина попала под колеса.

Дмитриев схватился за свою трубку.

– Федя! Живо узнай информацию о ДТП. Вилка, где это с твоей сестрой произошло?

Надо отдать должное Павлову, он умеет работать быстро. Через очень короткое время Дмитриев ввел меня в курс дела.

– Младшая дочь Ленинида совсем не пострадала, но дело могло закончиться плачевно. Фаина шла по Корчагинскому переулку, это в центре Москвы. Удивительно, но в столице сохранились еще улочки, на которых почти нет движения. Корчагинский переулок расположен неподалеку от Зачатьевского монастыря, который оказался рядом с кварталом ну очень дорогой недвижимости, там квартиры стоят много миллионов, причем не рублей.

– Что Фая делала в том районе? – удивилась я.

– Сказал же – шла по улице, – пожал плечами Степа. – Вдруг откуда ни возьмись выскочила иномарка и полетела на нее, прямо ей в спину. Сегодня холодно, твоя сестрица была в теплой куртке, в шапке, поверх которой она еще накинула капюшон, поэтому не слышала шума мотора.

Я как раз в этот момент сама влезала в верхнюю одежду и замерла. В голову неожиданно пришла интересная мысль, я схватила с полки вязаный шерстяной колпачок и натянула на голову.

– Тебе идет, – улыбнулся Степа. – Почему его не носишь?

Я оглядела себя в зеркале.

– В машине тепло. И уши болят, если завязываю платок или натягиваю шапку.

– Уши? – рассмеялся Степан. – Забавно.

– Подожди, – остановила я Дмитриева. – Внимательно посмотри на меня. Что ты видишь?

– Симпатичную мордочку с озабоченным выражением, – хмыкнул он.

– Где мои волосы? – уточнила я.

– Ты сегодня задаешь потрясающие вопросы, – развеселился мой друг. – Где им еще быть? На макушке. Ну, разве что еще на ногах.

– Перестань! – топнула я ногой. – У меня короткая стрижка, головной убор полностью прячет волосы. Теперь вспомни, что утверждала Елена Михайлова, та, что увидела у тела Антонины Вольпиной женщину в розовой куртке. Она пребывала в уверенности, что перед ней писательница Арина Виолова.

Степан начал завязывать шнурки.

– Дословно не помню, но свидетельница утверждала, что куртку сшили в единственном экземпляре и вручили его тебе, на основании чего она и сделала вывод: бабу Тосю убила детективщица.

– Но теперь мы знаем, что покойница вовсе не старуха, а молодая женщина, которая умерла от паралича печени, – продолжила я.

– Да, – согласился Дмитриев. – А еще у нее отказали почти все органы. Или ей давали какой-то яд, или псевдоцелительница чем-то сильно болела. Отчего вдруг двадцатипятилетний организм пошел вразнос, пока не ясно.