Флеш Рояль. Соната для Бетховена - Тала Тоцка

Макс убедил Маргариту не менять фамилию, потому что имя Чайковских по-прежнему имело вес в городе, но если бы это не прокатило, то придумал бы что-то еще. Она никогда не стала бы Доминой, как и женой его она тоже не стала.

Он так и не смог больше вернуться в тот дом, где все напоминало о Дине, ему хватило ощущений, когда Тимур привез чемодан с бельем, которое он ей покупал чуть ли не каждый день. И деньги на комод положил за то, что она оставила. Максим чуть не скормил ему эти деньги, но так захотела Дина. Дом был выставлен на продажу, а Макс навсегда уехал из города, где его больше ничего не держало.

Марго сама предложила пожениться, представив его обманутым и преданным, а себя одинокой и беззащитной. Он честно предупредил, что любить ее не любит и не собирается, секс предпочитает с проститутками и в семейной жизни не нуждается. А предложить себя может лишь в качестве дружеского плеча, и то не всегда. Но она на удивление со всем согласилась.

Маргарита не была отпетой мерзавкой, всего лишь очень избалованная, не привыкшая ни в чем себе отказывать капризная девчонка. Он стал для нее той самой недоступной, а потому такой желанной игрушкой, которую она вознамерилась получить любой ценой. И получила. Максим понимал, как правильно поступил, когда вывел из игры Дину, Марго ее просто ненавидела. Может, потом и можно было придумать что-то другое, но тогда это был единственный возможный исход.

Жену Багрова Марго кое-как терпела, но когда узнала, что та беременна, устроила Максиму очередную истерику. Она периодически возникала в его спальне, но странное дело, ни одна женщина не вызывала у него такого отторжения, как собственная жена. Он ни разу не поцеловал ее, толком даже не касался, разве что позволял ей проявлять инициативу, при этом сам вполне мог продолжать смотреть телевизор. Только звук делал громче.

О детях Макс предупредил ее сразу, чтобы не было лишних планов и надежд. Он неуязвим, и таким и будет оставаться для всех. Для нее тоже. Оставалось разобраться с Михалем, и можно подавать на развод.

Машину качнуло, Максим даже за дверцу ухватился. И обернулся удивленно. Марго въехала в лужу, взметнув целый фонтан брызг, февраль в этом году выдался на редкость слякотный. Но для этого она взяла хорошо вправо, и зачем? Никого хоть не облила?

На тротуаре стояла девушка в когда-то белом пуховичке и белой вязаной шапке с бубоном, с ног до головы облитая грязной жижей из воды и снега. Она растерянно пыталась стряхнуть капли с рук, а потом закрыла лицо и присела перед лужей на корточки. В луже плавал какой-то пакет. Максим едва сдержался, чтобы не зарядить с разворота сидящей за рулем супруге, потому что девушка возле лужи была хорошо беременной. И это была Дина.

— Останови, — коротко бросил Максим Рите и, видя, что она не реагирует, дернул ее за локоть, — останови, сказал.

— В чем дело, Макс? — попыталась изобразить святую невинность.

— Ты в самом деле не понимаешь? Только не делай вид, что ты ее не узнала, — Макс еле сдерживался, а она как нарочно. Тормозит медленно, протягивая машину еще дальше.

— Нет, не узнала, — строит из себя идиотку. Точнее, идиота из него.

— Тебе так нравится, когда говорят, что у Домина неадекватная жена? — и добавил, не удержавшись: — Она беременная, Рита, как ты можешь?

— Ты так взбесился, будто она от тебя беременная, — Марго фыркнула и тут же ахнула, притянутая к лицу Максима чуть ли не за волосы. Он прихватил ее у самых корней на затылке.

— Была бы от меня, я бы тебя уже задавил, как блоху. Значит так, если Багров придет и ткнет тебя головой в такую же лужу, я пальцем не пошевелю, поняла?

Достал из бардачка пачку бумажных платочков, хлопнул дверью и даже не оглянулся. Дина так и сидела перед лужей, прижав ладони к лицу. Может ей плохо? Подбежал, присел рядом и осторожно отнял ладони. И сердце как защемило. Плачет. Одежду жалко или просто обидно?

— Ты чего? Вставай, не реви. Подумаешь, дура по луже проехалась, что же теперь, из-за каждой дуры плакать?

— Откуда ты взялся? — смотрела на него, не мигая, как совенок. Макс достал салфетки и начал вытирать ей лицо и руки. Стерва Марго, ну и стерва. — В машине ехал, которая тебя облила. Ну, чего ты снова плачешь?

А она показала на лужу. Макс обернулся.

— Что там?

— Там фотографии. Они намокли, — и заплакала навзрыд, как плачут маленькие девочки, у которых случилось какое-то горе, например, сломалась кукла. Максим даже испугался, что если она сейчас упадет без чувств, что ему тогда делать?

Достал из лужи пакет и заглянул внутрь. Там лежала папка, завернутая в еще один пакет.

— Ничего не намокло, смотри, — он аккуратно вынул папку, а мокрые пакеты выбросил в урну, — хватит слезы лить.

Дина послушно вытерла слезы и еще больше размазала грязь по лицу. Макс снова достал платочки и начал вытирать ей щеки и лоб.

— Что за фото, чего они тебе так дороги?

Она замялась, а потом вдохнула воздух и сказала решительно:

— Это фото моего ребенка. Я была в клинике, сейчас делают цифровые снимки с УЗИ, я давно записалась, там очередь…

— Ты была в больнице? А почему одна? Где Тимур? — перебил ее сердито.

Что он вообще себе думает, этот придурок Багров? Почему Дина одна бродит по улицам, еще и по больницам сама таскается?

— Тимур не ходит со мной по врачам, Макс, — ему показалось, или она сказала это с грустью? — Я должна была ехать с охраной. Но у них машина сломалась, они отправили меня на такси, а назад я захотела пройтись, мне же все равно надо гулять.

— Гулять нужно с мужем за руку вечером в парке, а не шляться днем по улицам, — недовольно ответил Макс. Что у них творится в семье? — У тебя пальто мокрое, снимай, его надо выбросить. И шапку тоже. Нужно купить новое.

— Нет, — она вцепилась в мокрый пуховик, — я его в химчистку сдам. Я его только купила.

— Как хочешь, — сдался Макс, пусть что хочет делает, лишь бы не плакала, — но снять нужно все равно.

Стащил с себя куртку, помог ей снять пуховик и свернул аккуратным свертком грязной стороной внутрь. Хорошо, что волосы она прятала за воротом, а шапка не сильно намокла. Максим заставил ее надеть куртку и махнул проходящему такси, а сам старался не вдыхать запах, исходящий от волос, густой волной выпавших из-под шапки.

Оказавшись дома, она сразу побежала в душ, а Макс прошел на кухню, нашел там кофемашину и сварил себе кофе. Дина вышла из ванной умытая, повеселевшая, в сером трикотажном домашнем костюме, и Максим заметил, как подрос у нее живот.

— Я сварил себе кофе, — он приподнял чашку, — покажешь фотки?

— Зачем они тебе? — она странно стушевалась и даже попятилась.

— Я же говорил, мне интересно, — ему теперь было почему-то принципиально их увидеть.