В поисках бриллиантовой диадемы - Владимир Аверин

В общем, Ситников открыл глаза, когда на часах было без пятнадцати одиннадцать, и если бы не прохладный душ, под который он мужественно встал, покинув свою теплую постель, то весь день Вадик чувствовал бы себя разбитым.

Надо было торопиться, времени оставалось все меньше. Вадик позвонил Дине. К телефону подошла ее мама.

Алло? — сказала она.

Здрасте, это Вадик. А Дина дома?

Дина в цирке, папа взял ее на репетицию.

Да? Ну ладно, извините, до свидания.

«Так, значит, придется потерять еще час, чтобы найти Динку в цирке», — подумал Вадик. Часовая стрелка медленно, но неумолимо двигалась к шести.

Вадик быстро собрался, не стал завтракать, выбежал на улицу и уже минут через двадцать открывал дверь с медной табличкой «Служебный вход».

Здрасте, тетя Маша, — поздоровался он с вахтершей, которая сидела за старым столом в начале коридора и быстро вязала спицами длинный белый шарф. — Вы не знаете, Дина еще не ушла?

Посмотрев на Вадика поверх своих очков, вахтерша узнала его и сказала:

Не знаю, Вадик, мимо меня не проходила. Может быть, вышла через центральный ход.

А ты сходи на манеж, посмотри, там сейчас ее папа работает.

Вадик быстро прошел по длинному коридору, вдыхая специфический запах цирка — запах опилок, сырого песка и животных, — который стал особенно резким, когда Вадик подошел к манежу.

Ситников остановился рядом с униформистом, тот внимательно наблюдал за репетицией, не выпуская из рук конец длинного троса, уходящего под купол цирка.

В центре манежа стоял отец Дины и держал в правой руке шамберьер — длинный цирковой кнут с красивым изгибом наверху, с белым узким ремнем, который дрожал и извивался от малейшего движения руки.

По кругу, вдоль бордюра, мелкой рысцой бежала белая лошадь, у нее на спине была укреплена узкая попона из плотного материала, которая поблескивала крупинками канифоли. Попону специально натирали канифолью для того, чтобы не скользили ступни, когда наездница стоит на спине лошади.

Сейчас на спине бегущей лошади Дина пыталась сделать «ласточку». Наклонившись вперед и балансируя руками, она стояла на правой ноге, отведя левую назад. Ее гибкое тело двигалось в едином волнообразном ритме с массивным крупом белой лошади. Чтобы не потерять равновесия, Дине все время приходилось передвигать правую ступню. Несколько раз она медленно наклонялась и несколько раз выпрямлялась вновь, так как чувствовала, что может упасть.

Когда она наклонилась в пятый раз, уставшая нога дрогнула и соскользнула с попоны. «Осторожно!»— едва не крикнул Вадик, испугавшись, что она упадет. И Дина наверняка упала бы, если бы не лонжа — застегнутый на ее талии широкий ремень с тонким, но крепким стальным тросом, пропущенным через укрепленный под самым куполом цирка блок. Другой конец троса держал в руках униформист, стоявший рядом с Вадиком у входа на арену. Когда униформист увидел, что Дина вот-вот упадет, он крепче сжал в руках лонжу и натянул ее — Дина поднялась вверх, пролетела к центру манежа, попала в крепкие руки отца и встала на землю.

Вот что значит несколько дней без тренировки, — укоризненно сказал ей отец.

Я устала.

Знаю. Поэтому и нужно повторять трюк еще и еще до тех пор, пока тело снова не привыкнет! Я тебе разрешил отдохнуть две недели и теперь понимаю, что зря это сделал. У тебя пропали все навыки!

Мне надо позвонить Вадику. И вообще, я устала и мне надо домой. У меня, между прочим, могут быть важные и неотложные дела.

Сейчас для тебя самое важное дело — это тренировка. Ну-ка, попробуй сальто. Пять шагов вперед, и прыжок на лошадь. — Динин отец взмахнул рукой и щелкнул шамберьером. Лошадь побежала по кругу как заведенная. — Вперед! Гоп!

Дина разбежалась под углом к скачущей лошади, оттолкнулась от манежа, сделала сальто, но прозевала момент — лошадь умчалась вперед, а Дина беспомощно повисла на лонже. Униформист ослабил трос и опустил ее на арену.

Еще бы! Две недели ничего не делала! И вот результат: ты потеряла форму, обмякла, икры дряблые, пройдет еще месяц, прежде чем ты сможешь как следует вспрыгнуть на лошадь!

Дина стояла перед отцом и виновато пожимала плечами.

То же самое еще раз, — строго сказал отец и снова щелкнул шамберьером.

Дина сделала еще несколько попыток. Раз десять она разбегалась, отталкивалась, и каждый раз попытка заканчивалась неудачей — лонжа спасала от падения.

Ладно, хватит, с этим все ясно, — недовольно сказал отец. — Теперь покажи мне аллю-ры высшей школы. Если ты и это забыла, то я уж и не знаю, что делать... — развел он руками.

Дина подошла к лошади, подпрыгнула и села на попону, а отец стал громко произносить названия аллюров и внимательно наблюдать за движениями лошади.

Испанский шаг! Так, так, хорошо. Шанж-ман ренвер! Отлично. Пассаж! Молодец, доченька! А теперь ревада!

Вадик восторженно наблюдал за Диной,, которая едва уловимыми движениями рук, ног, малейшим поворотом туловища контролировала каждое движение лошади, каждый шаг, заставляя ее проделывать ритмичные аллюры высшей школы верховой езды. Послушная лошадь то шла неестественными, то изящными шажками, то двигалась вбок, то вставала на дыбы или летела по воздуху в замедленном прыжке. Все это делалось неторопливо, даже тягуче; одно упражнение за другим.

Вижу, что это ты не забыла, — похвалил Дину отец. — Ладно, на сегодня хватит.

Дина быстро спрыгнула с лошади, направилась к выходу и только сейчас увидела Вадика.

Привет. Что ты здесь делаешь? — удивилась она.

Тебя жду. Привет.

И давно ты тут стоишь? — нахмурилась Дина, ей было бы неприятно узнать, что Вадик видел ее неудачные прыжки и то, как она беспомощно висела на лонже.

Ситников это понял и поэтому соврал:

Пришел минут пять назад, стоял и смотрел, как ты классно откалывала эти примочки на лошади.

Это не примочки, а аллюры, способы хода или бега лошади, — объяснила Дина.

Я тебе звонил вчера весь вечер, чтобы сказать важную новость. Сегодня в шесть часов Борода встречается с Панкратом, чтобы продать ему гарнитур с диадемой.

Тс-с, — Дина приставила к губам указательный палец, оглянулась на отца, а потом велела Вадику: — Жди меня здесь, я скоро.

Она скрылась за кулисами, а Вадик прижался к стене, потому что услышал топот копыт и увидел шесть белоснежных лошадей, которые, пофыркивая, щюбежали мимо него на манеж и понеслись по кругу арены., в центре которого стоял отец Дины. Он щелкнул шамберьером, и этот щелчок был для лошадей приказом — они повернулись на задних ногах и побежали в другую сторону. В следующее мгновение он взмахнул рукой и одним рывком щелкнул два раза — лошади стали обгонять одна другую, пока опять не вытянулись цепочкой. Затем он снова поднял кнут и сделал три звонких щелчка, похожих на выстрелы пистолета. Лошади остановились. Отец Дины вытянул руку с шамберьером, и Вадику показалось, что ремень ударил по уху первого скакуна, отчего тот, а за ним и остальные разом повернулись к центру манежа, подняли передние ноги и пошли на середину арены, молотя воздух передними копытами.