Операция «Бременские музыканты» - Валерий Гусев

– Хватит спорить, - сказала мама и похвалилась: - А вот я ничего своим крючком не сдернула! Я аккуратная.

– Ты могла бы, - буркнул папа, - за скатерть зацепиться. Еще хуже получилось бы. - Он будто расстроился, что мама не побила всю посуду и не сбросила все закуски с праздничного стола.

– Могла бы, - мама задумалась.

И мне показалось, она немного пожалела, что она такая аккуратная и с ней не случаются всякие веселые истории.

– Спать пора, - сказала мама и стала собирать со стола посуду. - Да, - спохватилась она, - а где штаны моего любимого гномика?

– Они сохнут на веревке.

– Сохнут, - вздохнула мама. - Под дождем.

А летняя жизнь шла своим чередом. Папа пристрастился к рыбалке. Мы сделали ему удочку и каждое утро встречали на карьере. Попозже приходила к нам мама, приносила оладьи и термос с чаем или какао, до которого все были большие охотники, особенно Алешка.

После рыбалки и завтрака на берегу мы шли домой и занимались хозяйственными делами. Поливали редиску, которая от такой радости стремилась догнать по высоте наши березы. А мама все никак не решалась сделать из нее салат, жалко было губить такой огород.

Но тут прошли дожди, и мама засобиралась за грибами.

– Нажарим, - мечтала она. - Намаринуем. Насушим. А потом всю зиму будем их есть с картошечкой.

И они с папой взяли у тети Клавы корзины и пошли в лес по грибы.

А мы с Алешкой, пошарив в холодильнике, отправились навестить Пал Данилыча с его веселой компанией.

Разбой и Бакс, едва увидав своего любимого дрессировщика, без всякой команды сделали «бременскую» пирамиду.

– Тьфу на вас, - проворчал Пал Данилыч, выходя из дома. - Ну, я тебе скажу, парень, выучил ты их на мою голову. Все время с окошка гоняю.

Мимо промаршировал, отдавая честь, Ганя.

– А этот вообще от рук отбился. Придется его тебе подарить. Только и знает, что строем ходить.

Алешка обалдел от такого счастья. А я подумал, как же один сурок, даже если это Ганя, может ходить строем. Ну да ладно, у нас на участке они с Алешкой вдвоем будут строем ходить. А может, и папа с ними…

Потом мы побродили вокруг Мрачного дома. Он был заперт и опечатан. И казалось, что очень этим недоволен. Наверное, ему нравилось, когда в его стенах происходят всякие жуткости и неприятности. Такой уж это дом. С такой судьбой…

Тут из-за угла вышел наш славный участковый. Он проверил замки и пломбы и подошел к нам.

– Все у меня «не тик-так», ребята, - грустно сказал он, порылся в кармане и протянул нам отрезанный палец. - Все из-за него, - он вздохнул. - Не ценят близкие люди моих шуток.

Мы покивали, сочувствуя. В чем-то мы понимали его. Нам тоже порой доставалось ни за что от близких людей.

– В первый же вечер, - делился с нами своими бедами участковый, - стал раздеваться, а он из кармана выпал. Жена спрашивает: что такое? Говорю: вещественное доказательство. Она - в обморок.

– А начальник? - с интересом спросил Алешка. - Тоже в обморок?

– Нет, начальник у нас крепкий мужик. Но у него ведь тоже жена, нервная женщина… Схватила не свой бокал с шампанским: что это? Полковник пошутил: вещественное доказательство…

– Обморок, - вздохнул Алешка.

Участковый кивнул:

– А меня хотят в звании понизить.

– Начальник? - спросил я.

– Да нет, начальник против. А вот жена его требует. Ну, я пошел. Так что вы с этим пальцем поосторожнее, в карманах не держите. Увидит мамаша и…

– Нет, не упадет, она у нас закаленная.

– И аккуратная, - добавил Алешка. - Вы не расстраивайтесь, все будет путем.

И мы пошли домой, чтобы поскорее убрать этот зловредный палец в сумку, которая до сих пор пряталась под крыльцом.

А дома мы застали жуткую картину. На переднем плане - опрокинутая корзина с рассыпавшимися грибами. На заднем - высовывается из-под крыльца кусочек расстегнутой сумки. А на среднем лежит на траве наша аккуратная мама, и папа брызгает ей в лицо водой из кружки. Точнее - изо рта.

Мы стали ему помогать. Мама открыла глаза, узнала нас и жалобно простонала:

– Видеть их не могу!

Произошла с мамой, конечно, ужасная история. Они набрали много грибов, и мама собралась в поселок купить уксус, соль - ну все, что нужно для консервирования. И стала искать свою хозяйственную сумку:

– Куда они ее задевали? Ничего после них не найдешь!

– Да вот она, - сказал папа, - под крыльцом.

Мама обрадованно выдвинула сумку, расстегнула ее… Остальное мы уже видели.

Когда мама совсем пришла в себя, они вдвоем набросились на нас с криками: «Хулиганы!» Вот тут-то мы и вспомнили жалобы участкового на несправедливость со стороны близких людей.

Мама нас ругала от всей души, а папа - посмеиваясь. Я очень сильно подозреваю, что он прекрасно знал про сумку. Про то, что в ней лежало. Просто он хотел доказать маме, что даже с самыми аккуратными людьми случаются всякие происшествия, а не один он такой растяпа.

Доказал…

Но мы не стали его выдавать, приняли всю вину на себя. А в подтверждение искреннего раскаяния рассказали историю с участковым.

– Ну, - сказал папа. - Это поправимо. Пошли в поселок, разберемся.

В поселок мы пошли все вместе. Мама направилась по рыночным рядам для своих закупок, все время опасливо заглядывая в сумку, а мы с папой пошли в милицию, к ее начальнику - полковнику.

Папа сначала зашел к нему в кабинет один, а потом позвал нас.

Полковник сперва пообещал нам уши надрать, а потом стал выпрашивать у нас этот злополучный палец. Мы обещали отдать ему все «приколы», потому что не знали толком, что с ними делать. Отнесешь их на помойку, а потом по всей округе поднимется паника.

– Супруга ваша дома сейчас? - спросил папа полковника. - Как ее зовут?

– Дома. Анна Никитишна. Но я им, - он указал на нас, - не советую с ней встречаться. Полковница у меня крутая.

– Нет уж, наделали делов - пусть исправляют.

Интересно - какие это такие дела? Мы, что ли, сунули ей в бокал этот палец?

Вслух мы, конечно, ничего не сказали и по-шли мириться с полковницей Анной Никитишной. И замолвить словечко за участкового.

Она встретила нас не очень приветливо. И это понятно: вовсю занималась консервированием. Все у нее кипело, булькало, закручивалось в банки.

Это была женщина полная, нервная и всем недовольная. И наверное, поэтому у нее все не ладилось: банки лопались, крышки мялись, рассол разливался.

Она, как положено, отругала нас под горячую руку, а когда мы стали заступаться за участкового, сказала: