Убивать осознанно - Карстен Дюсс

Я резюмировал новую информацию.

– Итак, Драган позвонил мне, пригласил поесть мороженого. И затем вы видели меня в офисе и на озере. И напротив, Драгана вы не видели ни в офисе, ни на озере. И мороженое ел не я, а моя дочка. Попробуй-ка на этом основании получить ордер на обыск офиса или того загородного дома на озере.

– Такое дело, есть еще маленькая деталь…

– И какая же?

– Соседи того дома у озера сегодня утром позвонили в полицию. На столе их открытой веранды лежал отрезанный палец с печаткой.

Черт. Никакая это не второстепенная деталь. Это, если правильно все трактовать, косвенная улика, указывающая на совершенное мною убийство. Как ни странно, в тот момент меня охватил не страх, а ярость. Ярость на ту чертову птицу. Неужели было так уж необходимо выронить палец именно на таком видном месте? И где все эти хваленые кошки, когда они действительно нужны? Почему ни одна не сожрала этот палец?

– А какое это имеет отношение к Драгану? – спросил я скучающим, надеюсь, голосом.

– Кольцо на пальце имеет явное сходство с тем кольцом, которое Драган сунул под нос пацану на видео. Соответственно, и палец должен также принадлежать Драгану. Значит, этот палец попал на озеро либо с Драганом, либо с тобой. В самом неприятном для тебя случае – с вами обоими.

– И какие это повлечет последствия?

– Уже повлекло: судья посчитал, что найденный палец вполне оправдает обыск дома у озера. В этот момент десять моих коллег обшаривают окрестности.

Вот дерьмо! Безымянный палец не составляет и одной тысячной веса всего тела человека. Девяносто девять и девять десятых процента Драгана я без всяких проблем пропустил через шредер. И вот такая глупейшая деталь ведет к ордеру на обыск.

Но причин паниковать нет. Именно потому, что существовала возможность обыска, я и пропустил Драгана через шредер. В противном случае его можно было просто оставить лежать в эллинге. Я был вполне уверен, что – за исключением этого пальца – проделал отличную работу. Сейчас нужно просто довериться себе.

– В таком случае надеюсь, что твои коллеги оставят после себя порядок. Если что-то пропадет, отвечать будешь ты, Петер.

– Если мы найдем что-то, кроме этого пальца, то за это отвечать будешь ты, Бьорн.

Мы закончили разговор. Последствия моей неосознанности подтверждали необходимость осознанности. Я в течение целых двух минут глубоко дышал и приводил в порядок свои мысли. Что касалось обыска дома, то нужно было просто переждать. В данном конкретном случае мне не приходило в голову ничего драматичного, что могла бы обнаружить полиция. До того как будут готовы результаты теста ДНК пальца Драгана, пройдет несколько дней. Конечно, я уже сейчас мог ломать голову над тем, догадывается ли полиция, что Драган мертв. И соответственно, ищет ли она его убийцу. И подозревают ли они меня в качестве убийцы. А мог и не ломать. Ведь что значит отрезанный палец? То, что бывшему владельцу этого пальца в будущем вряд ли удастся устроиться на должность пианиста. И все. В нынешней ситуации существовали более насущные вещи, чем этот палец. Вопросы, которые требовали немедленных ответов. Прежде всего нужно было непременно обсудить с Сашей покушение на Мурата. Лично. Чтобы ответить на вопрос, было ли это покушением на меня.

Заняться Борисом я собирался в самом конце. Если он уже сейчас развязал войну банд, то, как ни крути, одним телефонным звонком мне ее не остановить. А если Борис не стоит за убийством Мурата, то и с поголовным смертоубийством он, наверное, может еще немного подождать.

Люди, которые знают – или подозревают, – что их телефоны прослушивают, хорошо знакомы с такой проблемой: все разговоры ведутся очень натянуто, так как постоянно думаешь о постороннем слушателе. Звонить по предоплаченным одноразовым телефонам – это лишь частичное решение. Ведь сначала собеседник должен сообщить предоплаченный номер так, чтобы его не узнала полиция, прослушивающая ваш телефон.

Мы с Драганом разработали свой метод пользования такими телефонами, его успешно применяла вся его банда, включая Сашу. Мы просто отправляли собеседнику с прослушиваемого номера на прослушиваемый номер эсэмэс с последовательностью из одиннадцати цифр. Если сложить эти цифры с цифрами номера, с которого отправлялось эсэмэс, то получался номер предоплаченного телефона, на который нужно было позвонить.

Итак, Саше я отправил с мобильника, который, как мне стало известно, прослушивала полиция, эсэмэс с цифрами 0 01 77 48 90 32. Кто не знает номера моего мобильника, не сможет ничего сделать с этими цифрами. Правда, полиции известен мой номер, но она не догадается, как с ним связаны эти цифры, поэтому тоже ничего не сможет сделать. Саша знал и мой номер, и шифр и через короткое время позвонил мне с незнакомого номера.

– Это я, – доложил он.

– Спасибо, что перезвонил.

– Как там шеф?

– Соответственно обстоятельствам.

– Где он сейчас?

Я чуть было не ответил: «Большой палец в тюбике с силиконом, безымянный – в пакете для хранения вещественных доказательств, а остальное – в желудке у нескольких десятков рыб…»

Но вовремя сдержался и вместо этого сказал:

– Ради твоей безопасности и безопасности всех остальных я хочу, чтобы об этом никто не знал.

– Но ты-то знаешь?

– Не совсем, – сымпровизировал я.

– Но вы держите связь?

– Само собой. Он же хочет, чтобы все и дальше работало. Мне нужно встретиться с тобой.

– Когда и где?

– Предлагай. – Хорошо давать своему собеседнику возможность принять решение. В данном случае это было еще и предусмотрительно. У меня нет опыта в поиске конспиративных мест. А у Саши – есть.

– Знаешь детскую площадку в дворцовом парке? – спросил он.

– Конечно.

– Завтра днем, в половине двенадцатого.

И хотя время было рабочее, я уже считал себя «освобожденным от должности».

Силикон высохнет и без меня. Звонки шефам, полиции и Саше сделаны. Фирма до моего официального ухода в начале следующей недели возьмет на себя все общение с прессой. До этого времени, надеюсь, страсти более или менее утихнут. И необходимость перезванивать Мурату отпала. Я не знал, была ли развязана в пятницу война между двумя бандами. Если даже и была, то в тот момент я уже ничего не мог изменить. Для четкого разговора с Борисом мне не хватало необходимой закулисной информации от Саши. А с ним я встречусь завтра днем. Итак, прямо сейчас у меня нет ничего неотложного, кроме как сделать самому себе что-то хорошее.