В аду повеяло прохладой - Максуд Ибрагимбеков

– Подтверждается, – с довольным видом перебил Сеймура Назимов. – Из прилагаемой справки явствует, что президент общества Франция – СССР господин Клод Вернье заявляет о своем намерении встретиться с Сеймуром Рафибейли, его боевым товарищем по борьбе с немецкими оккупантами. Встречу он просит организовать по месту жительства Сеймура Рафибейли. В Азербайджане делегация пробудет трое суток, из них целый день отведен на поездку в Амбуран. В оставшиеся два дня делегация посетит Сумгаит и крупнейший в СССР Бакинский нефтеперерабатывающий завод. Предстоят встречи в Министерстве культуры и в Историческом музее.

В Амбуран зарубежные делегации никогда еще не приезжали. По словам Назимова, руководству Сталинского района, то есть секретарю райкома и председателю райисполкома, были даны указания принять делегацию на самом высоком уровне. Была составлена программа однодневного пребывания делегации в Амбуране. После посещения единственного в мире местного шафранного совхоза было запланировано морское купание, а затем обед. Встречу Клода Вернье с его боевым товарищем Сеймуром Рафибейли предполагалось провести в перерывах между мероприятиями общего характера.

Назимов объяснил, что план встречи гостей носит предварительный характер, и попросил присутствующих внести свои предложения. Все предложения были короткими и деловыми. Встретить делегацию рекомендовалось с плакатами, посвященными советско-французской дружбе, под звуки «Марсельезы» и «Марша нефтяников» Кара Караева. Хорошее впечатление на приезжих могут произвести девушки в платьях с национальным орнаментом, которые преподнесут всем членам делегации большие букеты лилий и букетики цветов шафрана в керамических горшочках с традиционной росписью.

По поводу этого пункта программы Назимов спросил Самандара, может ли он обеспечить встречающих такими платьями и горшочками. В ответ Самандар вскочил с места и особым молодецким голосом доложил, что за обеспечение встречи гостей в Амбуране в соответствии с национальными обычаями он всю ответственность берет на себя.

Совещание вскоре закончилось, Назимов признал его результаты положительными, и все участники разъехались.

Фаталиева и Сеймура Назимов довез до совхоза на своей машине. По дороге он спросил Сеймура, с какой, по его мнению, целью Клод Вернье собирается с ним встретиться. Сеймур сказал, что ему это неизвестно, но то, что ему самому очень хочется увидеть Клода и его жену Марион, он знает точно.

Подготовка к приезду делегации началась немедленно. Вдоль дороги, ведущей в шафранный совхоз, высаживались какие-то невиданные в этих местах кусты оранжевого цвета, откомандированный из райцентра в Амбуран эстрадный оркестр по нескольку раз в день репетировал «Марсельезу» и «Марш нефтяников», ежедневно «окончательно» согласовывалось с руководством района меню торжественного обеда. Все шло нормально, но начальство все равно волновалось, и волнение это усиливалось по мере приближения дня приезда делегации. Больше всех волновался Сеймур, но об этом, наверно, не догадывался даже Алби.

Над селением вертолеты обычно пролетали не один раз за день. Некоторые из них отвозили дежурные бригады на Нефтяные Камни, два других, цвета хаки, принадлежащие рыбнадзору, в поисках браконьеров облетали побережье в те дни, когда, по мнению инспекторов, обстановка считалась благоприятной для незаконного лова осетровых крупноячеистыми сетями. На лету винты вертолетов скрежетали, скрипели и посвистывали. Надсадный рев их моторов был слышен издали.

Вертолет, который неожиданно появился из-за холма и начал плавно снижаться, шел бесшумно. Он был дивной красоты, с линией хрустальных иллюминаторов вдоль всего блестящего, цвета морской волны корпуса, а своей совершенной обтекаемой формой напоминал белугу, несущую в чреве крупнозернистую икру высшего сорта. Шума от него было не больше, чем от лопастей ветряной мельницы при умеренном южном ветре – гилаваре.

Пораженные роскошным зрелищем сельчане перевели взгляд на председателя сельсовета.

– Правительственный… – многозначительно поджав губы, объяснил Самандар.

Он жестом пригласил присутствующих подойти к вертолету, который приземлился на лужайке в десяти метрах от трибуны с микрофоном.

Дальнейшее происходило в строгом соответствии с планом. Как только раскрылась дверь и на землю начал плавно сползать трап, все его четыре ступени тут же стали осыпать цветами, а оркестр в зажигательном темпе заиграл «Марсельезу». Предполагалось, что после «Марсельезы» будет исполнена увертюра из оперы Гаджибекова «Кёр-оглы». Первой из вертолета вышла чета Вернье, но, так как трап был узким, Пьер пропустил улыбающуюся жену вперед. Встречающие в восторге закричали приветствия на вполне французском языке и разом подняли над головами плакаты с портретами Хрущева и де Голля.

Самандар не спускал зоркого ястребиного взгляда с трапа и, как только нога Марион Вернье коснулась земли Амбурана, дал условную отмашку правой рукой. Встречающие делегацию по четко отработанной схеме расступились, и мадам Вернье увидела у своих ног лежащего на боку барана с позолоченными рогами, который, как ей показалось, смотрел на нее пристальным взглядом, исполненным укора и печали. В то же мгновение Самандар подал второй знак, и нарядный Газанфар под звуки «Марсельезы» мгновенно, в одно касание, острым ножом от уха до уха перерезал барану горло, из которого обильно хлынула кровь. Баран жутко захрипел, и в его глазах уже нельзя было прочитать ни печали, ни укора. Мадам Вернье пронзительно вскрикнула и упала навзничь на обагренную кровью траву рядом с бараном.

Переполох начался такой, что Сеймуру подойти к Марион не удалось. Клода он тоже видел лишь поверх голов взволнованных сельчан. Он подбежал к стоящему поодаль сельсоветскому грузовику, борта которого были оклеены приветственными лозунгами, и попросил водителя, чтобы тот быстро съездил в совхоз и привез доктора Аслана.

– Быстро! Доктору скажешь, что у женщины сердечный приступ.

Сеймур не был уверен, что водитель Самандара его послушается, но тот, почтительно выслушав его, услужливо кивнул, и машина рванула с места выполнять распоряжение.

Сеймур вернулся к вертолету. Самандару вместе с двумя заместителями и Газанфаром удалось к этому времени оттеснить толпу, и теперь рядом с мадам Вернье и зарезанным бараном оставались лишь члены делегации. Две дамы из Красного Креста совершенно без пользы для Марион заламывали руки и искусно манипулировали кружевными платочками. Казалось, что, по крайней мере, одна из них вот-вот тоже упадет в обморок, но, по-видимому, отсутствие вблизи предмета, напоминающего диван или тахту, заставило ее передумать.

Внешне спокойствие сохраняли только Клод и представитель ООН, высокий, сутулый человек, напоминающий зорким взглядом и крючковатым носом старого горного орла, случайно залетевшего на морское побережье. Клод стоял на коленях, склонившись над Марион со стаканом воды, а мужчина, похожий на орла, внимательно вглядывался в безоблачный горизонт. У входа в сельсовет Сеймур увидел Назимова, тот стоял неподвижно со странным выражением лица человека, внезапно увидевшего, как в его спальне дворовая кошка доедает мышь на его любимой подушке. Сеймуру удалось подойти совсем близко к Клоду, он пытался поймать его взгляд – ив это время он услышал, как незамеченный им ранее член ЦК компартии Азербайджана, первый секретарь Сталинского райкома Афрасиаб Куткашенлы сказал Самандару: