Аргентина. Квентин - Андрей Валентинов

Кофе по-венски пился уже совершенно благостно. Несколько удивляло лишь место действия. Кафе очень понравилось, но Уолтер мысленно перенес все происходящее в хорошо знакомый ему Нью-Йорк. Допустим, он гангстер, сдуру налетевший на копов где-нибудь на Манхэттене и пославший им хороший свинцовый привет из двух рук. Если бы посчастливилось оторваться, поехал бы он в Бронкс цыплятами баловаться? На той же тачке, в которой удирал, при стволе и соучастнике? Катакомб с карбонариями в Нью-Йорке нет, но что такое «лечь на дно», знает каждый.

Патриархальная жизнь у них тут, в Старом Свете!

— Ты ни о чем не спрашиваешь, — внезапно заметила Анна. Достала пачку сигарет, взвесила на ладони, положила на скатерть.

Молодой человек пожал плечами.

— А зачем? Объясняться все равно придется, не в полиции, так в посольстве, а лгать я не люблю. Честно отвечу: не знаю, не видел, не интересовался.

— Разумно, — Анна невесело усмехнулась. — Старое тюремное правило: после побега каждый думает только о себе. Станешь другим помогать, погибнешь.

Снова взяла пачку, вынула сигарету, повертела в пальцах. Бросила.

— Это у вас такие правила! — Уолтер даже слегка обиделся. — Я с детства приучен: погибай, а товарища выручай. Но лишнего болтать не надо. Тем более, если и так понятно.

— Понятно? — девушка наклонилась, поймала взглядом взгляд. — Ну и что тебе понятно, Шерлок Холмс?

Можно было отмолчаться, но слишком уж насмешливо смотрела сероглазая. Маленький Вальтер, значит?

— Машина, может, и не твоя, но водишь ты ее часто. Одеваешься скромно, но не потому, что денег нет. Такой маникюр, как у тебя, стоит дороже твоей рубашки. И на спорт у тебя есть время, а секции бесплатными не бывают.

Подумал немного, пленку-память прокрутил.

— Дома ты не сидишь, Анна, служишь где-то. Но не в кабинете. Тренер или… Или учитель танцев. Еще к оружию привычна. Учили тебя хорошо, и не только стрельбе.

Хотел еще добавить, но язык прикусил. Не все стоит вслух проговаривать.

— Неплохо, — равнодушно проговорила сероглазая. Откинулась назад, зацепила взглядом.

— Спортсмен, скорее всего, боксер. Армия, не офицер, но и не рядовой. Возможно, и в самом деле из Нью-Йорка, но жил где-то не в городе, причем долго. Не полицейский, но чем-то подобным занимался. Скорее всего, частное детективное агентство. Молод, значит, был на подхвате, бегал по улицам, фотографировал неверных жен.

Уолтер постарался не дрогнуть лицом. Девушка улыбнулась, взглянула лукаво.

— Твоя женщина, Вальтер, тебя намного старше. Ты к ней привык, она стирает твои рубашки, угощает пирожками и закрывает глаза на очередную официантку, с которой ты сходил в кино.

«Почему — официантку?!» — хотел было возмутиться молодой человек, но понял, что лучше промолчать. Если и было, то прошло. Кончились пирожки, как раз накануне отлета. Анна вновь усмехнулась.

— А еще ты думаешь, зачем я потащила тебя сюда, а не на тихую квартиру где-нибудь в глухом квартале. Чтобы отсидеться, правильно? Это, пожалуй, стоит объяснить. Разницы нет, маленький Вальтер. Ты здесь новичок, твоей фотографии нет в картотеке. А меня могут опознать. В этом случае со мной опасно всюду. В самом глухом квартале есть дворники и консьержи. А у тебя, Вальтер, был очень голодный вид. Мужчина, оставшийся без завтрака, — это ужасно. Надо же познакомить гостя с нашей национальной кухней!

Уолтер проглотил и это — вместе с последним глотком кофе по-венски. Подумал, поставил чашку на блюдце.

— А если тебя опознали?

— Тогда тренеру — или учительнице танцев — уже ничего не поможет. Перекроют границы, поставят заставы на выезде из города, сообщат всем агентам. И начнут искать. У нас маленькая страна, Вальтер, мы все на виду. Потом ее отыщут, при аресте обязательно изобьют, чтобы много не воображала. А что будет дальше, гражданину США лучше не знать. Никого ты не выручишь и никому не поможешь. Каждый умирает в одиночку. Запомни эту простую мудрость, мистер Уолтер Перри.

— Каждый умирает в одиночку, — негромко повторил американец. Подумал и добавил: — Неправильно живете!

Анна хотела возразить, но внезапно замерла, быстро оглянулась. Прикрыла глаза.

— Вот и все, маленький Вальтер. Не вздумай сопротивляться, но обязательно назови свою фамилию. Погромче, чтобы услыхали.

Переспрашивать молодой человек не стал. Он и сам заметил, как со звоном колокольчика у входной двери в кафе вошли двое — и оба знакомые. Один в черном костюме, из тех, что были у подъезда. Второй — спортивный парень, приехавший на мотоцикле.

— По крайней мере, позавтракали, — не открывая глаз, проговорила девушка.

— Цыплята отличные, — согласился Уолтер, вставая. Краем глаза он заметил еще двоих возле служебного хода. Эти далеко, шагов двадцать, стоят, не двигаются. А вот которые под колокольчик вошли, уже рядом.

Расстегнул пиджак, вспомнил оловянный взгляд фон Ашберга, плеснул на лицо тевтонской спеси.

— Господа?

Шляпы гости снимать не стали. Спортивный подошел ближе к Уолтеру, подмигнул, загородил проход. Второй шагнул к девушке.

— Не вздумай стрелять, дрянь! Здесь дети. Тебе скоро перед апостолом Петром отчитываться. Оставь себе шанс.

Анна кивнула, по-прежнему не открывая глаз. Тот, что был в черном, хмыкнул и сменил тон, заговорив сухо, по-казенному:

— Госпожа Анна Фогель! Господин Уолтер Перри! Вы арестованы. Подчиняйтесь всем нашим приказам и не оказывайте сопротивления. Ордера вам будут предъявлены в течение суток согласно закону.

Выговорил, словно проплевался, резким рывком вздернул девушку со стула. Оскалился.

— А это тебе маленький аванс!

Удар по лицу, другой. Голова сероглазой мотнулась в сторону, из разбитой губы плеснуло кровью. Мужчина достал платок, брезгливо кривясь, вытер ладонь.

Уолтер стоял, не двигаясь, как ему и велели. Сопротивления не оказывал — следил за официантом, который как раз выруливал из кухни в проход между столиками. Сколько шагов? Пятнадцать? Меньше? Пора!

— Я есть протистовайт! Я есть писать жалоба! Я быть гражданин Соединенные Штаты оф Америка!

На таком «sprache» изъяснялся некий отрицательный персонаж из шпионского фильма про Великую войну. Тамошний главный злодей, оказавшийся затем главным героем, носил монокль, совсем как у барона.

— Моя великий держава присылать сюда канарейка… Нет, канонерка для защиты американский свободный гражданин![39]

Орал от всей души, так, чтобы стекла дрожали. Посетители уже, кажется, прониклись. Двое у столика тоже, черный нахмурился, спортивный сжал пальцы в кулак, разжал, поглядел с ненавистью.