Аргентина. Квентин - Андрей Валентинов

«Каждый умирает в одиночку»! Вот и вымрут — в порядке живой очереди.

Очередь же реальная, в которой довелось находиться, наводила тоску. Глядя на страдальцев, Уолтер начал всерьез опасаться, что досидится если не до воспаления надкостницы, то уж до флюса точно. Газета ничуть не отвлекала. Молодой человек попытался поразмышлять о делах собственных, но стало еще хуже. В старых, еще немых фильмах, на помощь окруженному команчами форту обязательно прорывалась кавалерия под бравурные рулады, выводимые тапером. Сюда ей, увы, не доскакать. В посольство? Но там наверняка поджидают. Даже если случится чудо, и он, беглец, окажется под защитой родного флага, что делать дальше? Еще в армии сержанту Перри рассказали историю незадачливого президента одной из латиноамериканских Анчурий[42]. Спасаясь от очередной революции, бедняга забежал в посольство США, где пребывает и поныне, то есть уже более тридцати лет. Над этим полагалось смеяться, но теперь Уолтер примерил историю на себя. Выходила форменная жуть. А если еще вспомнить Перри-самого младшего, которому он только что послал телеграмму из Больцано, то единственным вариантом виделся вороной мустанг в комплекте с винчестером. В тех же фильмах, которые маленький Уолти смотрел по воскресеньям, удалые ковбои мчались под градом пуль с веселой улыбкой, финишируя у слова «End».

Молодой человек свернул газету и осторожно потрогал повязку. А вдруг и вправду заболит?

Оставалось ругать себя за беспечность. На пограничном контроле он честно показал бумагу из Фонда, где поминался Вальтер Гаус и его архив. Остальное додумать несложно. А если бы скрыл? На квартире все равно ждали, не его, так кого-нибудь еще. Может, следовало перезвонить? Наверняка это тоже предусмотрели, чей-то голос ответил бы, пригласил в гости…

Дверь кабинета отворилась. Оттуда, чуть пошатываясь, вышел очередной страдалец с раздутой щекой. Уолтер отвернулся.

3

— Хочу вам напомнить, госпожа Фогель, что наша страна не может идти на конфликт с Соединенными Штатами. Они очень трепетно относятся к судьбе каждого своего гражданина. Хватит нам и шведов, еле расхлебали.

— Понимаю, господин министр. Претензий к нам не будет. Мы не объявляли гражданина США в розыск, не выписывали ордера на арест. Все, что происходит, это его личные приключения. Мы даже вправе обидеться на столь неадекватное поведение нашего американского гостя. Все нужные документы уже оформлены.

— Тем лучше. Итак, ваши впечатления?

— Полный идиот.

— Вы это о ком, госпожа Фогель? Не о своем непосредственном начальстве? Шучу, шучу… Насколько я помню, в Древней Греции идиотом называли того, кто далек от общественной жизни, от политики…

— …Не участвует в собраниях граждан и уклоняется от общественных поручений. А еще тех, кто плохо знает греческий язык. Чистый случай, господин министр.

— А если это хороший профессионал? Тогда идиотами окажемся мы.

— Профессионал заметил бы слежку. А мы вели его от самого вокзала. Профессионал не поехал бы сразу на квартиру к Гаусу и не называл бы номер дома таксисту. Профессионал услышал бы, что я стреляю холостыми. Профессионал не пошел бы в муниципальную больницу, откуда практически невозможно скрыться. Я его специально туда отправила, чтобы лишний раз проверить. Ну, и общие впечатления. Не верю, что этот теленок из Нью-Йорка — гениальный актер.

— Хорош теленок! Двое сотрудников в больнице, у одного сотрясение мозга.

— Бедный Руди! Он так просился поучаствовать в настоящем деле!.. Рискну повториться: мы имеем дело с идиотом. Он хитрит, о чем-то умалчивает, но — не профессионал. Рекомендовала бы нелегально вывезти его из страны, а там распотрошить до результата и прикопать без шума. Естественно, оформив все документы на пограничном контроле. Приехал, уехал — к нам никаких претензий.

— Беретесь?

— Ничего сложного, господин министр.

— Но все равно может быть шум. Гражданин США гостил у нас, а потом пропал… А если не так жестко? Если через подушку?

— Неразумно. Ночью он будет капать слюной, а наутро, того и гляди, потащит под венец. Он идиот, господин министр. Против жесткого потрошения есть только один аргумент. К нам закинули не теленка…

— …А червячка. И ждут, когда мы заглотнем крючок. Совершенно непонятно, какой в этом смысл, но рыбы тоже не в курсе всех замыслов рыболова… Вы знаете, откуда приехал ваш идиот?

— Из Италии. Билет взят в Больцано.

— Вот свежая газета, как раз из Больцано, местная. «Gesta eroiche del nostro connazionale!» Героический подвиг нашего земляка! Сержант полиции Никола Ларуссо установил итальянский флаг на вершине легендарной горы Волк. Его сопровождали и оказывали посильную помощь… Visita la nostra Italia… Гости нашей Италии, участники международной экспедиции… Взгляните на фамилии, госпожа Фогель!

— Надо же, маленький Вальтер. Куда забрался, теленок!.. Доктор Отто Ган? Он же из ведомства Гиммлера. Аненербе!

— А вчера туда приехали двое ученых из Рима. Один историк, увлекается всякой средневековой мистикой. А вот второй — физик, специализация — теория атомного ядра. Не забыли страшного злодея и его три проекта?

— Расщепление ядра лития… Боже! Эрц… Господин министр! Я… Я могу не справиться.

— Справишься, Анна. Ты очень умная девочка. А чтобы тебе было спокойнее, подключим Шарля.

4

— Может, позвонишь в посольство? Телефон наверняка прослушивается, но, по крайней мере, о тебе будут знать.

Они вновь шли по знакомому парку. Вдоль аллеи равнодушно таращили глаза мраморные девы, на скамейках оживленно переговаривались старушки, продавец мороженого вручал маленькой девочке вафельный стаканчик с чем-то розовым. Пахло сиренью и скошенной травой.

— Звонить надо было сразу, с вокзала, — рассудил Уолтер. — Но кто же его знал? А теперь как бы хуже не обернулось. Наверняка эти, из безопасности, уже свою сказку сочинили. Раззвонят на весь мир, и буду я вроде Джесси Джеймса[43]. Посольские разве что адвоката смогут прислать.

Анна задумалась.

— Если дело дойдет до адвоката… Пожалуй, ты прав. Недавно к нам приехал социал-демократ из Швеции. Тоже, как и ты, к кому-то в гости. Когда в посольстве спохватились, выяснилось, что он извращенец и убийца. Скандал замяли, но в прессу кое-что попало. А труп отправили домой в багажном вагоне. Не хочу тебя огорчать, маленький Вальтер, но порядок бьет класс. Всех не нокаутируешь.

Молодой человек не огорчился. На душе и так было кислее кислого.

Анна пришла очень вовремя — от страшной двери Уолтера отделяли только двое бедолаг. Окровавленную повязку он сорвал в холле и прежде, чем сунуть в карман, взглянул на лицо сероглазой. Синяков не было, но нижняя губа заметно распухла. Молодой человек пожалел, что не успел разобраться с негодяем по полной программе. Даже негр из Гарлема знает, что девушек бить — последнее дело.