Записки риелтора, или Нас всех испортил квартирный вопрос - Татьяна Навальная

Но если человек невменяем и при этом дееспособен, не опасно ли покупать у него квартиру? Конечно, в состоянии полной невменяемости человек вряд ли способен совершать какие-то сделки. Речь может идти о частичной вменяемости, иногда выражающейся в почти незаметной глазу неспециалиста неадекватности. Больной может находиться в состоянии ремиссии и здраво рассуждать о погоде или сюжете очередного мыльного сериала, и только в ответ на случайный вопрос проскользнет жалоба на то, что в соседнем универсаме ему (именно ему) продают отравленную сметану — КГБ охотится за ним днем и ночью. Или не проскользнет вовсе. Но над сделкой будет дамокловым мечом висеть его диагноз. Здесь надо понимать главное — опасен не факт сделки, а возможное нарушение прав невменяемого человека в результате продажи.

Всегда надо разбираться в схеме сделки — если человек продает квартиру в прямой продаже, оставаясь без крыши над головой, или если он резко ухудшает свои жилищные условия, опасность очень велика. Эту сделку легко оспорить — ну не осознавал он, что делает, в момент прохождения нотариата. И суды, как правило, возвращают этим людям квартиры. Только ваших денег назад вы уже не получите.

Если человек переезжает в лучшую квартиру (это бывает при расселении коммуналок или тогда, когда он живет с нормальными родственниками, сам он денег на доплату вряд ли когда-либо заработает), риск минимален. Права душевнобольного не нарушены, предмет судебного иска изобрести будет трудно.

Если ситуация по сделке внушает вам подозрения, если продажа прямая или встречная покупка — жилье гораздо худшего качества, а продавец ведет себя неадекватно — требуйте справку из психдиспансера. В ней будет написано, состоит ли человек на психиатрическом учете, и насколько он вменяем на день выдачи справки. Справка имеет ограниченный срок годности. Продавец не обязан вам ее предоставлять, но отказ от предоставления должен наводить на размышления.

Как купить квартиру у человека, лишенного дееспособности? У него всегда есть опекун, назначенный судом. Здесь сделка проходит по той же схеме, что и любая продажа квартиры, собственником (или сособственником) которой является ребенок. Любой ребенок в возрасте до 14 лет недееспособен по закону. С 14 до 18 лет — дееспособность частичная. В этом возрасте ребенок действует уже самостоятельно — сам подписывает договор купли-продажи, но с обязательного согласия одного из родителей. Для этих сделок требуется разрешение органов опеки. Для сделок с детьми согласие выдает муниципальное образование, на территории которого зарегистрирован ребенок, для сделок с недееспособными (частично дееспособными) по психическому заболеванию — орган опеки и попечительства. При выдаче этого разрешения специальные комиссии решают, не нарушаются ли права недееспособного в сделке. Если такое разрешение есть, опасность минимальна.

Особую категорию представляют лица старше 70 лет. Возрастные изменения в психике тоже могут быть катализатором судебного иска. Здесь ситуация такая же, как с частичной вменяемостью. Требуйте справку из психдиспансера. Кстати, если квартира покупается по ипотеке, справка из психдиспансера для собственников старше 70 лет является обязательным документом для банка, выдающего кредит.

Так что не все так страшно, как это кажется неспециалистам.

Май 1999 года

Звонит телефон. В трубке — глуховатый женский голос:

— Здравствуйте. Татьяна Владимировна?

— Да. Здравствуйте.

— Мне дали ваш телефон и сказали, что вы можете все.

Многообещающее начало. Я молчу.

— Вы не могли бы продать мою квартиру?

— Что у вас за ситуация? — спрашиваю я. — Вы собственница?

— Да. Но в квартире прописан бывший муж.

Голос ее вздрагивает. Это болевая точка. Женщина молчит, потом начинает рассказывать с самого начала.

В Ленинград она переехала из провинции в 1970 году. Работала инженером на заводе, жила в общежитии. Мечтала о собственной квартире. Ей повезло — завод стал строить кооперативный дом. Она подписалась на двухкомнатную квартиру. Десять лет, отказывая себе во всем, выплачивала паевые взносы. Наконец кабала закончилась. Она стала полноправной хозяйкой отдельной квартиры. Пока шла борьба за место под солнцем, ей было не до личной жизни. А тут появились свободные деньги, можно было приодеться, сходить в театр, съездить в отпуск. Именно в отпуске она и познакомилась со своим будущим мужем. Он переехал в Ленинград, они зарегистрировали брак, и счастливая жена прописала мужа на свою жилплощадь.

Несколько лет все было хорошо. Муж нашел работу, сделал ремонт в квартире. Шло время. Детей у них не было — когда она вышла замуж, ей было уже под сорок. Потом муж начал пить. Собственно, он и раньше любил посидеть в хорошей компании. Но постепенно это стало нормой. Они развелись. Пил он все чаще, алкоголя требовалось все больше. С работы его выгнали. Он устроился на другую, но недолго продержался и там. Путь вниз всегда быстр и легок. Сейчас он не работает.

— На что он живет? — спросила я.

— Еду берет в моем холодильнике. Я даже пыталась замок вешать, но он его сломал. Когда нужны деньги на водку, продает какую-нибудь вещь, вынесенную из дома. Впрочем, выносить уже нечего, пропито все. На дверь своей комнаты я тоже повесила замок, но он время от времени его ломает. Продает мою одежду, книги, косметику — все, до чего дотянется.

Кроме того, бывший муж ее бил. Бил, напиваясь, чтобы сорвать мрачную злобу, которую будил в нем алкоголь, бил с похмелья, потому что не давала денег на водку, бил в трезвом состоянии — просто так, потому что привык бить.

— Вы в милицию обращались?

— Обращалась. Они сказали — свидетелей нет, доказать ничего нельзя. Приходил участковый, проводил воспитательную работу. Когда милиционер ушел, он избил меня снова — за то, что посмела пожаловаться. — Она ненадолго умолкает. — Вы можете продать мою квартиру и купить мне однокомнатную — любую, в любом районе, на первом этаже, в любом состоянии и комнату бывшему мужу?

— А он хочет с вами разъехаться?

— Нет. Он не хочет. Зачем ему разъезд? Где он будет брать еду? У кого воровать вещи? На ком срывать злость?

Я не могла ей помочь. Никак. Никакими способами. Законодательство в 1999 году наделяло лиц, прописанных в квартире, правами, равными правам собственников. Любые операции с жильем могли проводиться только с их согласия. Я сказала ей об этом. Впрочем, все это она уже знала. Она попрощалась со мной тихим безжизненным голосом, произнеся ничего не значащие вежливые слова. Голосом человека, который уже фактически мертв.

До вступления в силу нового Жилищного кодекса оставалось пять с лишним лет.

Статья 31, п. 4 Жилищного кодекса РФ от 29.12.2004 года:

«В случае прекращения семейных отношений с собственником жилого помещения право пользования данным жилым помещением за бывшим членом семьи собственника этого жилого помещения не сохраняется, если иное не установлено соглашением между собственником и бывшим членом его семьи. Если у бывшего члена семьи собственника жилого помещения отсутствуют основания приобретения или осуществления права пользования иным жилым помещением, а также если имущественное положение бывшего члена семьи собственника жилого помещения и другие заслуживающие внимания обстоятельства не позволяют ему обеспечить себя иным жилым помещением, право пользования жилым помещением, принадлежащим указанному собственнику, может быть сохранено за бывшим членом его семьи на определенный срок на основании решения суда. При этом суд вправе обязать собственника жилого помещения обеспечить иным жилым помещением бывшего супруга и других членов его семьи, в пользу которых собственник исполняет алиментные обязательства, по их требованию».