Вслед за тобой - Барбара Картленд

— А как же Луиза?

Питер беспокойно задвигался.

— Да, конечно, Луиза… После твоего ухода я вчера здорово напился, и когда мы легли, Луиза устроила мне сцену. Упреки за то, что я все еще тебя люблю. Я не могу спорить с ней, когда она затевает скандал, и она не успокоилась до самого утра. Она еще спит, потому я и улизнул сюда повидаться с тобой.

Синтия высвободила руки, поднялась и подошла к окну. Она представила себе, как Питер, крадучись, стараясь не разбудить жену, выбирается из дома. Вид у него сконфуженный — он боится, да, боится своей супруги! Он, несомненно, говорит правду, и что-то в ее душе откликнулось на его горестные слова, страдальческие нотки в голосе. Это не тот человек, которого она знала и любила. Это не тот Питер, чья жизнь была радостной и интересной. И сам он был счастливый, любящий, юный. Защитник, а не тот, кого надо защищать, вожак, а не смиренно плетущийся следом.

— Мне жаль тебя, Питер, — прошептала она.

Он подхватил:

— Я знал, ты пожалеешь меня, Синни. Я так запутался! Что мне делать? Скажи, помоги!

— Ничем не могу помочь, Питер. Ждать помощи ты можешь лишь от самого себя.

— Что же мне делать? — спрашивал он. — Знала бы ты, что я вчера испытал, увидев тебя снова в «Березах», совершенно такую же, как раньше, прелестную, прежнюю, хоть все изменилось, и многого не вернуть. Но ты нужна мне, Синни… Я люблю тебя! Помоги мне! Умоляю, помоги!

— Как? Ты хочешь оставить Луизу?

— Бедная Луиза! Она дала мне столько счастья, мы так ладно жили. Да, Синтия, я говорю это тебе со всей искренностью — мы были счастливы.

— Прости, Питер, но я не понимаю тебя. Ты хочешь обрести новое счастье, не жертвуя старым, как я тебя поняла, но в жизни так не бывает.

Питер сел на подоконник.

— Синтия, я сделал глупость. Надо было остаться, жениться на тебе, мы были бы счастливы, бесконечно счастливы! А теперь я муж очень богатой дамы. Устраиваю приемы за ее счет. Играю в поло на ее лошадях, катаюсь на ее яхте. Играю в рулетку — ведь она, не скупясь, тратит на меня деньги. Здесь, в Англии, есть понятие «содержанка». В Америке я чувствую себя «мужчиной на содержании». Тебе понятно, о чем я говорю?

— Да, Питер, — отозвалась Синтия, — но ты подумал о другом возможном ходе событий? Нам пришлось бы продать «Березы», тебе работать, Питер, трудиться! Легкой жизни тебе здесь не видать: одни бесконечные тревоги, заботы о самом необходимом, и так всю жизнь — тяжкий труд, борьба за существование.

— Думаешь, меня бы это угнетало, будь рядом ты? — спросил Питер просто. — Если бы мы вместе трудились и боролись?

Синтия вздохнула.

— Интересно, Питер, действительно ли ты жалеешь об этой жизни — жизни в «Березах»?

— Да, Синтия, жалею! Ты должна мне поверить, должна понять! Я совершил в жизни страшную ошибку, не сумел отличить истинного от ложного, погнался за химерой. И лишь теперь осознал, что натворил.

— И как ты предполагаешь поступить? — задумчиво спросила Синтия.

Питер встал и, не говоря ни слова, обнял ее.

— Синтия! Я люблю тебя! О Синни, я так тебя люблю! — голос был хриплый и настойчивый. — Ты всегда была моей! Какой я дурак — потерял тебя, упустил!

Он снова наклонился к ней и стал покрывать жадными поцелуями глаза, лицо, шею.

— Нет, Питер, не надо!

Она оттолкнула его, часто дыша, охваченная внезапным страхом, но с Питером было не справиться.

— Я хочу тебя, Синтия… Как я тебя хочу! Ты всегда была моей, всегда любила меня, сама знаешь! Не отказывай мне сейчас, ты так мне нужна!

Она с силой высвободилась из его объятий.

Он тоже тяжело дышал, глаза сверкали, руки снова тянулись к ней.

— Подожди, Питер, я хочу тебя кое о чем спросить. Ты сказал, что любишь меня — из-за вновь вспыхнувшего чувства ты хочешь, чтобы я стала твоей любовницей?

— Дорогая, зачем ты так? Ведь между нами дивное, прекрасное чувство!

— А Луиза? — настаивала Синтия. — Как быть с Луизой? Какие у тебя намерения?

— Оставим Луизу, — попросил Питер. — Поговорим о нас. Послушай меня!

— Нет, слушай ты, Питер, — твердо сказала она. — Я знаю теперь все, что ты хотел сказать. И все поняла — и не испытываю к тебе ничего, кроме глубокого презрения. Многие годы жизни я страдала из-за чувства к тебе. Мне жаль теперь тех лет. Каких же я наделала глупостей! Я любила тебя, каким ты мне представлялся, человека, которого давно не существует. Прощай, Питер! Я не желаю тебя видеть, ни сейчас, ни потом!

Она направилась к двери, но Питер ее опередил.

— Синтия, — молил он, — не покидай меня! Я лишь хотел все тебе объяснить! Любимая, я никогда не умел толком ничего сказать, но разве ты не видишь? Все осталось, как прежде?

Он снова обвил ее руками, но Синтия резко вырвалась из его объятий.

— Не смей касаться меня! — воскликнула она. — Уходи, оставь мой дом!

Взбежав по лестнице наверх, Синтия заперлась в спальне, упала лицом в подушки и горько заплакала.

Синтия укладывала чемодан, когда в спальню вошла Грейс.

— Извините, мисс, вы хотели… — Она смолкла на полуслове. — Неужто вы уезжать собрались?

Синтия взглянула на нее. Та заметила бледность своей молодой хозяйки, тени под глазами.

— Да, Грейс. Поеду в Лондон.

— Беда, мисс, такая беда! Я все время этого боялась!

Синтия подняла голову и отбросила волосы со лба.

— Чего боялись, Грейс?

— Мистера Питера, мисс! Он вас тогда обидел, сейчас обидел снова. Я чуть было не в слезы, как он утром к нам на порог пожаловал, так хотелось сказать, чтобы убирался подобру-поздорову, да дверь захлопнуть.

— Не думайте, что я уезжаю из-за мистера Питера, — проговорила Синтия, но тут же поняла: глупо лгать старой служанке. — Мне нужно уехать, — сказала она, помедлив. — Необходимо!

— Понятно, мисс.

— Загубила я свою жизнь, сами видите! — порывисто воскликнула Синтия.

— Ну, уж это вы себя зря вините, — отвечала Грейс. — По-моему, мисс, это другие вам жизнь загубили. Больно уж вы добрая, и девочкой такая была. Всех вокруг любила, ко всем с добром. И не ваша вина, мисс, некому было вас пригреть, дом-то большой, матушка все болела, отец усадьбой занят, не до вас. Мы вас жалели, Роза и я. Придете бывало, к бабушке, маленькая такая, послушная да ласковая. Мы еще думали: какая вы станете взрослая?.. А когда полковник привез в дом мистера Питера, вместе вас растить, тут мы напугались, мисс, как бы чего дурного не вышло.

— Правда, Грейс?

Услышанное вызвало у Синтии невольное любопытство.