Роза пустыни - Сьюзен Симмонс

– Она великолепна! – благоговейным тоном проговорила девушка, приблизившись к шедевру древнего ваяния.

– Это фараон Хафре, – сказал граф Полонски, остановившись рядом с ней. – Он сын Хеопса и строитель второй по величине пирамиды в Гизе.

– Хафре… Его же считали и создателем великого сфинкса, – добавила Элизабет, разглядывая иероглифы, выбитые на темном диорите постамента.

– Я вижу, вы хорошо выучили историю Египта.

Несмотря на свои обширные знания, Элизабет ответила скромно:

– Немного.

Ей хотелось протянуть руку и прикоснуться к казавшемуся живым изваянию, однако она не позволила себе такую вольность. В конце концов, это ведь был фараон! Богоравный правитель. Хафре хотя и был человеком, но далеко не простым.

Граф тем временем добавил:

– Эта статуя относится примерно к 2500 году до нашей эры. Ее нашли рабочие, когда вели раскопки в долинном храме Гизы пятнадцать лет назад.

Элизабет стояла, глядя на изображение сидящего человека в традиционном уборе и с бородой, символами царского величия. По бокам трона были изображены два льва, олицетворяя власть и защиту, которой облечен фараон. Ей показалось, что взгляд Хафре устремлен куда-то вдаль, мимо простых смертных, которые будут смотреть на него.

Она невольно содрогнулась. Древние фараоны верили, что будут жить вечно. Возможно, в некотором смысле они добились именно этого: вечной жизни. Ведь она смотрела сейчас на человека, который жил более четырех тысячелетий назад.

– Ах, вот и наш проводник! – воскликнул Андре Полонски.

– Доброе утро, леди и джентльмены. Добро пожаловать в Музей Египта, – произнес их будущий экскурсовод на идеально правильном английском. – Я буду рад и счастлив показать вам самые замечательные экспонаты из собрания нашего музея.

– Вы очень любезны, сударь, – сказал граф.

– В первом зале, который мы посетим, хранятся сокровища царицы Аххотеп, найденные в 1859 году служащими Огюста Мариетта, основателя Службы древностей и этого музея. В числе сокровищ – золотые церемониальные топорик и кинжал, принадлежавшие фараону Ахмосу из восемнадцатой династии, золотая и серебряная барки, браслеты на запястья и лодыжки, подвески и ожерелья из золота и серебра с полудрагоценными камнями и золотой воротник фараона, который весит свыше 8640 граммов.

Все присутствующие изумленно ахнули. Экскурсовод широко улыбнулся. Видимо, то была обычная реакция на его слова, и она доставляла ему удовольствие.

– Будьте любезны следовать за мной.

Они все гуськом затрусили за проводником, переходя из зала в зал, из здания в здание. Элизабет пыталась запомнить все, что видела и слышала, но впечатлений оказалось великое множество… А ведь она столько читала об этих реликвиях и их прежних владельцах!

В конце концов путешественники оказались в высоком вестибюле, заполненном стеклянными витринами, – здесь была выставлена внушительная коллекция папирусов.

Элизабет нагнулась и стала рассматривать хрупкий кусок бумаги. Это оказался редкий список древней «Книги мертвых», самого почитаемого из всех религиозных текстов Древнего Египта. Считалось, что одного его достаточно, чтобы обеспечить фараону жизнь в потустороннем мире.

Элизабет была охвачена благоговейным восторгом. Она едва осмеливалась дышать. И когда почувствовала, что кто-то заглядывает в витрину через ее плечо, ей не понадобилось оглядываться, чтобы определить, кто это. Она просто знала.

– Они были богами или людьми? – спросил Джек. Голос его был особенно глубоким, каждое слово произносилось медленно.

– Думаю, все-таки людьми – считавшими себя богами, – ответила Элизабет, пока они шли к следующей витрине.

Там оказалось письмо, которое много столетий назад любящий сын написал своему отцу, принц – своему правителю, фараону. Рядом с папирусом лежал написанный от руки по-арабски и по-английски текст этого послания.

Молодые люди перешли к витрине поменьше, которая пряталась в углу огромного зала. Освещение здесь оказалось плохим, и Элизабет понадобилось несколько мгновений, прежде чем она поняла, на что смотрит. А когда разглядела, ее бросило в жар от стыда. На папирусе были не только иероглифы, но и рисунки – бог-фараон и его царственная супруга занимаются любовью.

– Видите, в чем-то они похожи на нас, – заметил Джек.

Элизабет глазам своим не верила и в то же время не могла отвести взгляда от эротического папируса, где был изображен акт любви мужчины и женщины во всех его бесчисленных вариациях!

Из паха царственного мужчины торчал огромный член. Женские груди тоже казались неестественно большими, а их острые вершины были раскрашены ярко-вишневой краской. Элизабет вспомнила, что в одном трактате из библиотеки Стенхоуп-Холла она читала: женщины Древнего Египта имели обычай румянить соски.

Девушка потрясение смотрела на иллюстрации. Была выставлена целая серия рисунков – мужчина вставляет свой жезл в женщину спереди, сзади, лежа на ней, стоя рядом с ней, когда они оба сидят, когда она встала на колени, широко открыв рот… Дальше описывалось, что мужчина может сделать женщине с помощью языка и огромного количества самых разных предметов.

Элизабет стало нестерпимо душно. Не может быть, чтобы мужчина и женщина занимались такими ужасными вещами!

Джек рассмеялся. Казалось, его нисколько не смущал этот непристойный папирус.

– У меня такое чувство, что древний писец, составлявший этот папирус, получил немалое удовольствие от своей работы. Вы со мной согласны, милая Элизабет?

Девушка не ответила – она просто не в силах была говорить.

– Вам нехорошо? – осведомился стоявший рядом с ней Джек. В его голосе уже не звучала насмешка. – Вы вдруг побледнели как смерть.

Она тряхнула головой – это не было ни отрицанием, ни согласием – и стремительно побежала к выходу из зала.

Каблучки застучали по мраморному полу.

– Элизабет, куда вы? – окликнул ее Джек и потом откровенно выругался: – А, дьявол и вся преисподняя!

Она была с этим полностью согласна. Именно дьявол и вся преисподняя.

В коридоре Элизабет замедлила шаги и постаралась дышать ровнее. Она и представить себе не могла, что мужчина и женщина могут заниматься подобными вещами. Это ужасало. Это удивляло. Это… манило.

Девушка бессильно прислонилась к стене и крепко зажмурилась. Ее сердце отчаянно билось. У нее дрожали руки. Больше того – она дрожала всем телом. Оставаясь честной, она должна была признаться себе, что при виде этих эротических рисунков испытала отнюдь не возмущение. Она почувствовала любопытство.

Выпрямившись, Элизабет впервые с того момента, как убежала от Джонатана Уика, огляделась по сторонам. Это была незнакомая часть музейного комплекса, которую они еще не осматривали.

Отряхнув юбку от пыли, она осторожно заглянула за угол. Там оказался зал, уставленный древними колесницами и богато украшенными лодками, ритуальными статуэтками и ушебти – фигурками, которые, по представлениям древних, в потустороннем мире должны были работать на умершего. А еще там оказались саркофаги и позолоченные внутренние гробы.