Дело о любопытной новобрачной - Эрл Стенли Гарднер

– Да, Пол, ты был прав, – подтвердил Мейсон.

– Он это признал?

– Лишь после того, как я его прижал. Он тебя заметил идогадался, что ты детектив.

– Зачем он приходил к тебе?

– Об этом можно только догадываться. Не слишком-то оноткровенничал. И я уверен, что мы многого еще не знаем, Пол.

– Он, должно быть, следил за Родой до самой твоей конторы.

– Должно быть, – согласился Мейсон.

– Тогда Карл, обратившись к тебе, уже должен был знать ототца, что Рода у тебя побывала.

– Безусловно.

– В таком случае папочка и сынок действовали заодно.

– Вполне возможно. Пол, нам придется пробиваться наугад,помня, что боремся с организованной силой.

– Послушай, Перри, – возбужденно сказал Дрейк, – еслиМонтейн следил за Родой, он должен был знать о существовании Мокси!

– Он знал.

– И об их встрече в два часа ночи?

– Об этом он ничего не говорил.

– А ты его спрашивал?

– Нет, – усмехнулся Мейсон, – но спрошу.

– Когда?

– В подходящий момент. Знаешь, ты не забивай себе головуМонтейном. Он умен и безжалостен. Со всей своей пресловутой семейной гордостьюон, не задумываясь, жертвует жизнью Роды ради удовлетворения собственныхинтересов.

– Но ты не спускай с него глаз, не давай ему возможностивылезти из воды сухим.

– Не беспокойся, Пол! – рассмеялся Мейсон. – Не знаю, чтоменя сейчас больше интересует – утереть нос этому старому наглецу или проучитьего недоросля.

Он положил трубку телефона на место.

Делла Стрит вошла в кабинет.

– Посыльный только что принес бумаги по делу Карла Монтейна,– сказала она. – Заявление о признании брака незаконным. Кроме того, звонилдоктор Миллсэйп и сообщил, что его всю ночь продержали в управлении полиции, ноничего не добились. Похоже, он очень гордится собой.

– К сожалению, – мрачно сказал Мейсон, – для него еще ничегоне закончилось.

Мейсон осторожно, придерживаясь в сгустившихся сумеркахтемной стороны улицы, подошел к подъезду Колмонт-апартментс. РеспектабельнаяНорвалк-авеню поражала своей тишиной. С главного бульвара изредка доносилисьавтомобильные гудки да пронзительный визг тормозов машины, резко остановленнойво время ночной прогулки.

Подъезд Колмонт-апартментс был погружен во тьму, затоБейллэр-апартментс, находящийся рядом, сиял многочисленными огнями и манилсверканием стекол, через которые виднелся современный холл с телефонами, баром,смазливыми горничными и почтовыми ящиками. Этот блеск отражался на боковыхулочках и незаметно подбирался к странному в своем одиночестве зданию, где былубит Греггори Мокси.

Мейсон минут пять постоял в тени подъезда, проверяяобманчивую тишину и прислушиваясь, не раздадутся ли рядом тяжелые шагиполицейского патруля.

Днем Мейсон обратился в агентство по продаже и сдаче внаемнедвижимости и арендовал весь этот особняк. Три квартиры из четырех пустовалиуже несколько месяцев. Четвертую, с полной меблировкой, снимал Греггори Мокси.

Беспощадное время обрекало старинное здание на медленноеразрушение. Сейчас люди требовали для себя более современного жилища. Владельцыособняка с радостью согласились на предложение адвоката, не задавая никаких вопросов.

Мейсон вытащил из кармана все четыре ключа, которые емуторжественно вручили в агентстве.

Прикрыв полой пальто луч фонарика, Мейсон выбрал один изключей, вставил в замочную скважину и снова прислушался.

Ключ легко повернулся два раза. Дверь открылась.

Мимо проехала легковая машина. Мейсон подождал, пока она неисчезла вдали.

Мейсон вошел в темный коридор и тут же прикрыл за собойдверь. Он на ощупь добрался до лестницы и стал подниматься наверх, держасьрукой за перила и ставя ноги на самый край ступеньки, чтобы они не скрипели.

Квартира Мокси занимала южную половину второго этажа. Свет,проникавший в окна с улицы, предоставлял возможность разглядеть очертаниямебели.

Квартира состояла из просторной прихожей, рядом с которойнаходилась гостиная, за ней кухня и коридор. Из коридора можно было попасть вспальню, а оттуда в ванную комнату.

Мейсон прошелся по квартире, сверяя меблировку комнат сфотографиями, которые он освещал фонариком. Он разыскивал окна, выходящие всторону Бейллэр-апартментс. Сейчас окна были закрыты на все шпингалеты. Он нестал их открывать и стоял у одного из окон, разглядывая дом напротив, в однойиз квартир которого, как ему было известно, проживали Бенджамин Крейндейлл иего супруга.

После минутного раздумья он прошел на кухню, осмотрел ее,удовлетворенно усмехнулся, подтвердив свою догадку, и вернулся обратно.Задернув штору, адвокат проверил, плотно ли она закрывает окно, опасаясь, какбы свет фонарика не выдал его присутствия, включил фонарик, достал из карманаотвертку, плоскогубцы, изоляционную ленту, небольшой моток электрическогопровода и приступил к работе.

Через четверть часа громкий звонок в прихожей был заменен нажужжащий зуммер. Работа была произведена профессионально, все следы заменыуничтожены, мусор отправлен в канализацию.

Окинув придирчивым взглядом прихожую, Мейсон довольноулыбнулся, вышел из квартиры и закрыл дверь. Спустившись по лестнице, адвокатвышел из подъезда и осмотрелся. Не заметив ничего подозрительного, вернулся ввестибюль и открыл входную дверь квартиры первого этажа, расположенной подквартирой Мокси. Через пятнадцать минут и здесь обыкновенный электрическийзвонок был заменен на зуммер.

Следующим объектом была квартира на втором этаже,находящаяся напротив квартиры Греггори. Проведя аналогичную замену звонка,Мейсон уже собирался уходить из квартиры, когда луч фонарика неожиданновысветил на полу обгорелую картонную спичку. Осмотрев при помощи фонарика пол,он обнаружил еще две такие же обгорелые спички. Они привели его к электрощиту сконтрольными пробками, смонтированному в своеобразном портике. Точно такой жепортик был и с южной стороны дома, которую занимал Мокси. Ловкий человек безособого труда мог перебраться через этот портик в ванную комнату квартирыМокси, а оттуда – в спальню и гостиную.

Мейсон решил самостоятельно проделать этот путь, и егопопытка увенчалась успехом. Здесь он обнаружил еще пару обгорелых спичек, апотом и остатки книжечки, из которой были выломаны все спички. На этикеткекнижечки был изображен пятиэтажный дом, под которым тянулась надпись: «Приветиз „Палас-отеля“, лучшего в Сентервилле».