Блондинка в Монпелье - Наталия Левитина

Лиха беда начало!

Мы знакомы всего сутки.

Утром я натянула голубые джинсы и белую футболку и подивилась своему отражению в зеркале.

Надо же! Лет пятнадцать скинула в этой незамысловатой, купленной за копейки одежде. Сейчас запросто сойду за студентку. Получается, все мои шикарные платья и статусные деловые костюмы по цене атомной подводной лодки добавляют мне возраста?

— Елена, вы выглядите потрясающе! — подтвердил догадку Жан-Поль.

Чтобы уж совсем сразить француза, я решила ещё и накраситься. Зря мы, что ли, потратили вчера целых два евро на пудру, тени для век и помаду? Настал черёд тайваньской косметики.

Я вывернула из тюбика губную помаду, присмотрелась к ней и задумалась. Цвет, конечно, хороший… Но из чего сделано это чудо парфюмерной промышленности?.. Нет, наверное, не стоит рисковать, личико-то у меня не казённое.

Губная помада поняла, что бенефис не удался, и с горя попыталась покончить с собой — тюбик выскочил из моих пальцев и упал на пол.

Нагнувшись за ним, я увидела что-то под кроватью…

— Лена, вы куда? — удивился Жан-Поль. — Мы, вообще-то, собирались на завтрак!

— Смотрите! — потрясённо воскликнула я, выбираясь обратно с красной физиономией. — Смотрите, что я нашла!

Жан-Поль удивлённо уставился на добытый под кроватью предмет.

— Видимо, здесь убирают не очень тщательно, — сказал он.

— И слава богу! Ведь это Наткина заколка, вы понимаете?

У меня в руке была заколка с крошечным мишкой из белых и розовых стразов.

— А вы уверены? — усомнился Жан-Поль. — Таких штучек сотни у любой девочки. Ведь я беседовал с портье. Он сказал, что не видел Этьена и Натку.

— Давайте спросим ещё раз!

Я схватила с тумбочки листок с фотографией беглой парочки, и мы отправились к портье.

Но сегодня Антуана уже не было, вместо него за стойкой сидела яркая мулатка. Её чёрные глаза были огромны, словно две нефтяные кляксы, по величине с ними мог соперничать только её нос. Чёрные волосы тысячей тугих и пружинистых спиралей спускались к плечам и подпрыгивали при каждом движении. Девушка выжидательно посмотрела на нас, хлопая длинными ресницами, а я протянула ей фотографию.

Тут вулканом извёргся Жан-Поль. Он забросал мулатку бесчисленными вопросами. Дальше диалог продолжался на скоростях Формулы-1, собеседники даже не успевали переводить дыхание.

— Жасмин говорит, что ребята заселились в номер в пятницу, седьмого июня, — обратился ко мне Жан-Поль. — Это было её дежурство. А сдали комнату на следующий день в двенадцать часов.

— И мы её заняли где-то в одиннадцать вечера. Немного разминулись.

— Да, мы опоздали на одиннадцать часов. Иначе столкнулись бы с детьми нос к носу на пороге гостиницы.

— А я вам говорила — прибавьте газу! — желчно воскликнула я. — Вы тащились по шоссе, как гусеница!

— Вы говорили, что я раздавленная улитка, — обиделся Жан-Поль. — Теперь — гусеница. Вы уж определитесь, а то у меня начнётся раздвоение личности. И потом, не одиннадцать же часов мы добирались до Нима.

— Вам лишь бы со мной спорить! — огрызнулась я. — Лучше бы потрясли эту носатую мадемуазель! Она больше ничего нам не скажет?

— Жасмин говорит, молодые люди собирались сначала посмотреть Пон-дю-Гар…

— А-а! Так значит, они туда всё-таки съездили!

— …а затем отправиться в Арль. Жасмин распечатала для них расписание автобусов.

— Милая девушка. Лучше бы она приковала их наручниками к батарее и не отпускала до нашего приезда.

— Возможно, сейчас они в Арле.

— Арль! Ещё и Арль!

Я задумалась на секунду. Название города было знакомым. Что-то я уже слышала об этом Арле. Но от кого? От дочери?

— Где он находится?

— Приблизительно в тридцати километрах отсюда.

— Отлично! Значит, часа за четыре мы уж точно доедем.

Жан-Поль метнул на меня яростный взгляд. Я примирительно положила руку ему на локоть. Жасмин с интересом наблюдала за нами.

— Милый Жан-Поль, идёмте скорее собирать вещи!

— Давайте хотя бы позавтракаем.

Пусть круассаны были не менее соблазнительными, чем вчера, а кофе распространял божественный аромат, кусок не лез мне в горло. Я обдумывала полученную информацию. К вопросам, так и оставшимся без ответа («Почему сбежала Натка? Куда они едут? Как они познакомились? Что у них на уме?»), прибавились новые.

Значит, дети сняли один номер на двоих, как и мы с Жан-Полем… Но мы-то с папашей Этьена взрослые люди! И я вовсе не беременна, в отличие от Натки!

Как же они могли ночевать в одной кровати?

А вдруг они… Нет!

Похоже, этим летом я точно сойду с ума…

* * *

— Жасмин не сказала, где молодёжь решила остановиться в Арле? И будут ли они вообще там останавливаться? Возможно, они проедут город, не задерживаясь? — недовольно бормотала я. — Жан-Поль, ау!

Жан-Поль крепко сжимал руль и сосредоточенно смотрел на дорогу. Не знаю, что он интересного там увидел, да и руль не эспандер, вовсе не обязательно прикладывать столько усилий.

Тут я поняла, что компаньон решил реабилитироваться в моих глазах и побить мировой рекорд скорости на безумной дистанции в тридцать километров, разделяющей два города.

— Ой! Смотрите, Жан-Поль, смотрите! — закричала я.

Справа за окном виднелось зелёное поле с серо-голубыми островками воды, и всё оно было утыкано огромными коконами розовой сахарной ваты на тонких длинных палочках.

— Фламинго, — улыбнулся гонщик. — Как вам повезло! Они прилетели специально, чтобы покрасоваться перед вами.

Чудесные птицы выгибали шеи и поправляли крылья. В мягком свете утреннего солнца они выглядели чем-то нереальным, призрачным, словно волшебный отголосок недавнего сна.

— Камарг, куда вы собирались с Наткой, расположен рядом с Арлем. Но даже если бы вы туда поехали, вовсе не обязательно, что вы бы смогли увидеть фламинго. Тут как повезёт.

— Точно, Камарг! Национальный парк в дельте реки Роны, — вспомнила я и мысленно представила карту. — Почему же Натка забыла о наших планах? Почему она сделала выбор в пользу вашего сыночка, а меня отправила в отставку?

— Думаете, дети по пути завернули в Камарг?

— Откуда я знаю? Натка очень хотела туда попасть и страстно рекламировала мне розовых фламинго, ибисов, цапель, а также соблазняла уникальной коллекцией нарциссов и тамарисков. Там ещё какие-то необыкновенные лошади.