Две принцессы Бамарры - Гейл Карсон Ливайн

Он был мертв. Я убила его.

И только теперь, когда бедняга умер, я поняла, что он не собирался причинять мне никакого вреда. Мой страх перед пауками испарился. Впредь я постараюсь не уничтожать невинную жизнь.

Я открыла сундук. Все в нем было завернуто в камчатные салфетки. В одной обнаружились коричневые крекеры, в другой – сушеное мясо. Несколько крекеров, хотя и несвежих, я съела, а мясо не тронула. Воллис, с ее своеобразным чувством юмора, вполне могла скормить нынешнему гостю еду, приготовленную из предыдущего.

Мешок из-под кучи подушек я забрала. С ним мне было как-то спокойнее. Семимильные сапоги по-прежнему оставались моим лучшим шансом на бегство.

Но вдруг она начнет рыться в моем мешке и найдет их? Надо их спрятать. Я стала беспокойно озираться вокруг.

Можно засунуть сапоги в сундук с едой, под салфетки. Нет, она может пошарить там в поисках еды для меня.

Другой сундук? Только не открытый. Наверняка он открыт именно по причине частого использования. Закрытый же сундук, как выяснилось, и открывать не стоило. Он оказался наполнен черепами и костями. Я торопливо захлопнула крышку.

Драконица могла проснуться в любую секунду. Глаза мои обшаривали пещеру. Витрины не в счет – в них все на виду. Платяные шкафы? Я побежала к одному из них по коврам, приглушающим мои шаги. Да, можно засунуть сапоги поглубже, за платья. Но меня снедали сомнения. Воллис подозрительна и непременно обыщет платяные шкафы.

Я сделала шаг назад… и кое-что заметила. Скальная стена изгибалась, а задняя стенка шкафа была прямая. Места оставалось не много, но мне хватит. Я подтащила мешок к гардеробу и засунула сапоги в щель.

Надежнее все равно не спрятать. Теперь надо прожить достаточно долго, чтобы суметь ими воспользоваться.

Спрятав сапоги, я тоже уснула. Проснулась от тревоги, в основном за Мэрил, но также по поводу того, как развлекать Воллис и какую часть моей истории ей рассказать. О себе говорить придется в любом случае. Можно рассказать о цели похода, ведь я все равно уже спросила про лекарство. Но откуда мне знать, какие еще темы безопасны.

В итоге я решила рассказать правду, а то запутаюсь в паутине лжи, и Воллис все равно меня разоблачит.

Приняв решение, я обрела спокойствие, и тут же на меня навалился волчий голод. Поскольку я все равно собиралась показать драконице волшебную скатерть, то достала ее и попросила накормить меня. За едой глаза мои машинально блуждали по сложной вышивке на скатерти. И тут меня осенило. Вышивка! Кажется, у меня есть собственный способ развлечь дракона.

Поев, я принялась разгребать коврики, пока не показалась земля. Затем при помощи Бесстрашного сделала набросок на утоптанном песке, служившем пещере полом. Закончив, как можно осторожнее сложила коврики обратно и с тех пор избегала наступать на это место.

Собственное гнездо я обустроила всего в нескольких футах оттуда, возле скальной стены и как можно дальше от Воллис. Там я положила свой мешок и соорудила горку из подушек, где спала и ела.

В первый день драконьего сна я искупалась в бассейне у дальней стены пещеры. Затем выбрала себе наряд из указанного хозяйкой шкафа. Если сбегу – когда сбегу, – лучше бы не щеголять в лохмотьях.

Большинство нарядов явно принадлежали дворянам или королевским особам. Лиф одного платья был расшит рубинами, а шлейф другого усыпан изумрудами. Но мне хотелось найти более скромное одеяние, которое не станет путаться под ногами, если придется двигаться быстро.

После долгих поисков я обнаружила нечто простое. Ржаво-коричневую юбку прикрывал белый передник, а рукава коричневого лифа заканчивались на локтях – как нельзя лучше для этой парилки. Юбка и лиф оказались мне впору, и, надев их, я почувствовала себя увереннее – просто потому, что на мне была одежда.

Каждый день я смотрела в подзорную трубу на Мэрил. Лицо ее истончилось, и я переживала, ест ли она хоть что-нибудь. Я видела, как Мильтон поднимает ее, чтобы переменить постель, но никогда не видела, чтобы он ее кормил.

Я часами смотрела, как она переворачивается с боку на живот и снова на спину, как она хмурится во сне, как улыбается.

Кто тянул меня за язык, когда я просила ее отложить приключения до моего замужества? Это из-за меня она до сих пор не убила грифона и не сразилась с огром. И если она так этого и не сделает, вина ляжет на меня.

Порой я использовала подзорную трубу, чтобы поглядеть на Риса в чародейской цитадели. В первый раз я увидела больше сотни чародеев в просторном круглом помещении без потолка. Стояла ночь, но звезды сияли необычайно ярко и освещали поднятые к ним лица.

Одни лица были смуглые, другие светлые, одни мужские, другие женские. Их окаймляли темные волнистые волосы и белые воротнички поверх темно-синих мантий. Все чародеи держали руки по бокам, ладонями вперед. Все двигали губами так, словно пели или говорили нараспев.

Казалось, мне ни за что не отыскать Риса в такой толпе, но тут мелькнуло красное пятнышко. Вон он, с розовым бутоном, выглядывающим из-под воротничка.

Один раз я видела, как он плыл по саду с другим чародеем, и гадала, не Орне ли это читает ему лекцию об опасностях брака.

В другой раз мне довелось наблюдать, как Рис нагнулся над чашей с водой. Он подул на нее, и она затуманилась. Подул снова, и вода опять сделалась прозрачной. Он опустил в нее палец, помешал разок, и в чаше появилась толстая оранжевая рыба. Он снова помешал, и рыба начала лавировать в гуще зеленых водорослей.

Когда мне становилось особенно грустно и страшно, я откладывала подзорную трубу и искала утешения в чтении «Друальта». Светильники, в которых никогда не кончалось масло, давали достаточно света для чтения. Слова поэмы, казалось, имели здесь большую силу, чем в моей спальне дома, поскольку Друальт тоже побывал в плену.

Это случилось, когда он еще мальчиком посетил двор злого короля Элдреда в королевстве Тиор. Элдреду не удалось убить Друальта обманом, и тогда король бросил его в подземелье глубоко под Тиорским замком.

Стены темницы из камня,

Крепкого, как огрский череп.

Пол земляной

Мягче речного песка.

Друальт копал

Пряжкою вместо лопаты

И распевал всю дорогу:

«Копай или смерть,

Копай или смерть.

Как мне повезло,

Ведь есть у меня

Крепкая пряжка

Из серебра».

Друальт Смеющийся

Пел и смеялся:

«Везучая крепкая пряжка,

Крепучая пряжкая везка».

И снова смеялся:

«Пряжучая вязкая крепка».

Громко смеясь, он распевал,

Пока у него не заплелся язык

И дальше он петь не мог

От смеха.