Дай мне шанс. История мальчика из дома ребенка - Алан Филпс

ждет машина. Мне удалось договориться с водителем только на один день. До интерната трудно добраться.

— Еще вот что. У меня нет паспорта. Я отдала его подруге, чтобы не потерять.

— Тогда поедем к подруге.

Наташа поняла, что спорить бесполезно, и направилась в спальню, собираясь переодеться. Хотя она как будто сдалась и согласилась ехать в Филимонки, Вика все еще боялась, как бы она не изменила свое решение.

Из спальни Наташа вышла причесанная. На ней был когда-то дорогой, а теперь облезлый кожаный пиджак и черная юбка. Они сели в машину, съехали с холма и, оказавшись в соседней деревне, остановились около небольшого дома на несколько квартир. Здесь жила Мама Вина, подруга Наташи. Вике было любопытно взглянуть на подругу — очевидно, она была столпом общества, если ей доверили хранение паспорта.

Парочка старушек, сидевших на скамейке перед подъездом, узнали Наташу:

— Мамы Вины нет дома. С час, как в магазин ушла.

Ничего не ответив, Наташа вернулась в машину. Ровно через две минуты они подъехали к магазину. Но Наташа в него не пошла, а двинулась через дорогу. Вика последовала за ней и с изумлением наблюдала, как Наташа опустилась на колени и поползла в кусты. Некоторое время спустя она вытащила в стельку пьяную женщину, которая прилагала все усилия, чтобы встать на ноги. Это и была Мама Вина. Пока она покачивалась, стараясь удержаться на ногах, из-под кустов вылез какой-то мужчина, явно страдающий последней стадией алкоголизма.

Вика нервно рассмеялась, вспомнив, в каком она была ужасе:

“На мгновение я увидела себя глазами моей бабушки — приличная девушка в компании опустившихся людей, которые проводят время в парке за бутылкой”.

Каким-то образом Наташе удалось запихнуть двух выпивох на заднее сиденье машины, и они вернулись к дому Мамы Вины. Действительно, у нее в ящике комода хранился паспорт Наташи. Наташа взяла его и протянула Вике:

— Вот, возьмите. И поезжайте без меня. Я не поеду.

Опять пришлось Вике напоминать несчастной женщине, что у Вани нет других шансов, и у нее, к сожалению, нет выбора, если она хочет помочь сыну.

В машине Наташа расплакалась. И все рассказала.

Она как будто каялась.

Оказывается, прежде чем забеременеть Ваней, она уже родила двоих. Первый, Денис, появился на свет, когда восемнадцатилетняя Наташа была замужем за своим первым мужем. Однако она еще не созрела для материнства, и за мальчиком смотрела ее мать. Четыре года спустя родилась дочь Ольга, и Наташа, как будто повзрослев, стала сама ухаживать за малышкой. А потом пришла беда. Сначала умер отец, а потом, буквально через месяц, скончалась от рака мать. Поддержки ждать было неоткуда. Бывший муж забрал Дениса к себе, а Ольгу поместили в детский дом.

Через некоторое время Наташа обнаружила, что снова беременна, и вернулась в родительскую квартиру со своим вторым мужем Анатолием. Они оба завязали с выпивкой и хотели начать новую жизнь.

Наташа убедила власти отдать ей Ольгу, однако Наташе было очень трудно без матери, по которой она все время тосковала.

Во время беременности Наташа позволяла себе многие вольности. Она признала свою вину в том, что Ваня родился недоношенным. Ему было всего шесть месяцев, и он весил меньше одного килограмма. Чудо, что выжил. В родильном доме ее предупредили, что у недоношенных детей обычно развивается церебральный паралич, и он будет ей тяжкой обузой. На нее очень давили, чтобы она отказалась от родительских прав и оставила мальчика под опекой государства. Даже продиктовали текст, который она должна была написать. Но Наташа отказалась оставить ребенка.

Ей было нелегко. Недоношенный ребенок не вылезал из больниц. Он заболел воспалением легких, и Наташа навещала его каждую свободную минуту. Однако Ольгу нельзя было брать с собой в больницу, а муж уходил на работу. Соседям надоело выручать Наташу и смотреть за Ольгой. Если бы жива была Наташина мать, все было бы иначе.

Врачи сказали, что ее мальчик никогда не будет ходить и говорить. И все-таки он развивался. Вот только врачи не желали ничего замечать. Наташа занималась с Ваней, и он начал вставать на ножки. Но доктора настойчиво рекомендовали ей отдать его в дом ребенка.

— Он был хорошеньким, с кудрявыми волосиками. Каждую неделю мы с ним ходили на массаж, и только массажист его хвалил. Он сказал: “Если бы не болезнь, настоящий мужик. Посмотри, какие у него широкие плечи”. Всего несколько слов, а я продержалась на них несколько месяцев. Потом понесла его в больницу, а одна санитарка мне сказала: “Родила бог знает кого, а мы теперь с ним валандайся. Чего его сюда таскаешь?”

Наташа с такой болью произнесла это, словно рана в ее сердце не зажила и через шесть лет.

— У меня началась страшная депрессия. Соседи мне не помогали. Они говорили, что мне нужно отдать малыша в дом ребенка. Если бы я не была такой слабой! Ну, я опять начала пить. Моя вина в том, что случилось с Ваней. У него косоглазие. За это тоже надо винить меня. Я неправильно давала ему бутылочку.

Вика заметила, что это не может быть причиной косоглазия и Наташе не стоит винить себя. Однако та как будто ее не слышала и продолжала свою исповедь. Все страшные воспоминания, которые она пыталась заглушить алкоголем, теперь вырвались наружу. Однажды она оставила Ваню под присмотром дочери, и он упал с кровати.

Все дети падают с кровати, сказала Вика, но Наташа стояла на том, что это ее вина и не надо было оставлять Ваню с маленькой девочкой, которая и за собой-то не могла присмотреть.

Тихонько прорыдав несколько минут, Наташа повернулась к Вике и спросила:

— Вика, неужели он кому-то нужен? Неужели кто-то возьмет его и сделает его жизнь лучше? Я хочу этого больше всего на свете!

Час спустя они уже сидели в кабинете директора. В том самом кабинете, где две недели назад с Викой так отвратительно обошлись. Удивительно, но тот самый человек, который багровел от гнева из-за проявленного Викой упорства, теперь приветствовал ее улыбкой как хорошую знакомую. Вскоре она поняла, почему он изменил отношение к ней: появилась более слабая мишень, на которой он