Солнечное сплетение - Сергей Зверев

Худо-бедно я выбрался в цивилизованные места и вскоре оказался в самом центре. Встал на широкой улице с европейскими трехэтажными домами, богато украшенными лепниной. Справа была площадь с виселицей, но мне туда не надо – ни на площадь, ни на виселицу. Я принял правее.

Перебежав улицу перед автобусом, с подножек которого свисали туземцы, я вскоре вышел к следующей площади. И едва не сбился с шага, увидев ЭТО.

Площадь перед длинным административным бетонным зданием, на котором когда-то реяли флаги Сирии и провинции, а сейчас ловил ветер черный веселый Роджер Халифата, была отдана под плац. И на нем упражнялись воительницы из женского исламского батальона.

Насколько я знаю, в Халифате таких подразделений было три. Ни разу не видел их своими глазами. И вот теперь мог насладиться этим феерическим зрелищем. Валькирии, вооруженные карабинами, демонстрировали строевую выучку. В скафандрах-паранджах, со стволами в руках – ну чисто инопланетяне, марширующие по чужой планете! Атака клонов!

– Э-э, – подался в мою сторону вооруженный абрек, стоявший у шлагбаума на въезде на площадь.

Я ему поклонился, униженно затараторил что-то невнятное, и он благосклонным жестом позволил мне идти мимо. Добрый человек. А мог бы и убить…

Мне казалось, что мое путешествие по этим пыльным улочкам, между разрушенных строений, через восточный шумный базар и толпы нищих, не закончится никогда. Но вот свершилось. Я все-таки дошел до цели!

Передо мной был глухой глиняный забор. В деревянных массивных воротах имелась небольшая калитка и рядом выступала кнопка звонка. Я надавил на кнопку. Но видимого эффекта не достиг. Тогда прокричал, вызывая хозяев. И тоже не услышал ответа.

Что, никого нет дома? Только этого не хватало! Но кто-то должен быть. Не может такой дом остаться без присмотра. Обычно в таких имениях проживает много народу.

Нет, просто так я отсюда не уйду.

Что делать? Перемахнуть через забор и там ждать хозяина? Или хотя бы узнать, где его черти носят?

Я толкнул калитку. Неожиданно она подалась. Сердце тревожно екнуло. Но я все-таки сделал шаг вперед.

И очутился за воротами на небольшой заасфальтированной площадке, где рядом с огромной овальной глиняной печью стоял маленький ржавый грузовик. На территории был двухэтажный дом с хозяйственными пристройками. Типичное владение для большой семьи среднего достатка.

– Уважаемые! – крикнул я.

В ответ – тишина.

Тогда я осторожно направился в сторону приземистого дощатого павильона, дверь в который была распахнута.

Поставил ногу на ступеньку и ощутил спиной холод.

– Стой, – послышалось справа.

Из хозяйственной пристройки появился крепкий бородатый субъект в камуфляже, с черной повязкой на голове – воин Халифата.

Второй выглянул из-за укрытия – досок, сваленных штабелем в человеческий рост. Он был совсем юный, но тоже в доспехах воина джихада.

Со злыми лицами оба целились в меня из автоматов Калашникова. Положение было незавидное. Неизвестно, сколько еще в округе затаилось таких по мою душу. Не успеешь предъявить выданный комендантом мандат, как расхлопают за здорово живешь и скажут, что так и было.

– Вот ты и попался, сын шлюхи, – с удовлетворением произнес бородач…

Песчаный Лев полагал, что самое гнусное порождение дьявола на Земле – это шииты, поскольку они рядятся в тоги правоверных, но в их трактовке Корана кроется змеиный обман. Вторым по вредности мировым злом он считал авиацию противника. Свою авиацию он, может, считал бы подарком Аллаха, но те самолеты, которые были захвачены Халифатом в Ираке, намертво прикованы к земле. Даже если бы нашлись команды наземного обслуживания и летчики, все равно проклятые кяфиры приземлили бы самолеты сразу же. Так что сегодня воздух чужой. Он наполнен угрозой. Он несет смерть.

Хуже всего в авиации противника ее непредсказуемость и большая дистанция поражения. Вот послышался вдалеке гул двигателей, появились едва видимые силуэты самолетов, но ты спокоен – они далеко, поэтому выглядят не опасными. Но на проверку они способны бить за много километров, посылая на твою голову высокоточные ракеты, от которых нет спасения. При этом сами неуязвимы. Настоящие ангелы смерти.

Песчаный Лев развалился в полудремотном состоянии на заднем сиденье просторного темно-зеленого внедорожника марки «Тойота Лендкрузер», когда сидящий рядом с водителем Ширвани, тыкая пальцем назад, крикнул:

– Вертолеты!

Песчаный Лев, посмотрел, высунувшись из окна, назад и ничего не увидел:

– Тебе показалось.

– Нет. Это русские вертолетчики! Мерзкие шайтаны – их мама грязная шлюха, а папа ишак с пропеллером! – с чувством помянул Ширвани русских, чьи летающие машины не первый день утюжили этот квадрат.

– Аллах да пронесет их мимо нас! – Сон у полевого командира пропал, а по спине поползла холодная змейка. Авиация, проклятая авиация!

От избытка чувств Песчаному Льву захотелось кого-нибудь пристрелить! Он страшно вымотался за последние дни. Голова болела, и по телу полз озноб. Да, очень нелегко ему дался тот самый Военный совет, в исход которого он до конца не верил, хотя хитрый Локки заверял, что все будет нормально. Так и получилось – слово наместника Сирии оказалось решающим. Похоже, с почтенным вали европейские союзники тоже провели разъяснительную работу. После решения Совета стало все еще труднее: свалилась гора проблем по командованию отходящими войсками и эвакуации населения – так дипломатично называлось выкидывание женщин и детей из их домов.

Беженцев по пыльным дорогам гнали, как в старину невольников. Большинство шли пешком, таща небогатый скарб или навьючив домашний скот. Некоторым позволили эвакуироваться на собственном автотранспорте. Счастливчикам предоставили автобусы. Как и планировалось, потоки людей нескончаемо двигались в сторону Аль-Махраба.

Множество неприятностей доставляло то, что по мере наступления врага в войсках Халифата начиналось брожение. Вчера пришлось расстрелять одного командира, когда тот почти открыто объявил, что не будет выполнять приказ по оставлению города, где он так хорошо устроился. Чтобы не спровоцировать бунт, пришлось вытащить его под благовидным предлогом и убить, как собаку. Что еще хуже – началось массовое дезертирство. Бежали бойцы всегда – от войны, от железной дисциплины, от липкого страха. Иногда моджахеды перебегали под другое крылышко – в «Джебхат Ан-Нусру», к умеренным. Многие пускались в свободный полет – как правило, ради грабежа и вольницы, когда тебе никто не отдает приказы и ты делаешь что заблагорассудится. Таким бандам Халифат объявлял войну и обычно уничтожал их, прикладывая для этого все усилия. Вчера ливийский батальон в две сотни штыков ушел на такие вольные хлеба, и Песчаный Лев с зубовным скрежетом вынужден был признать, что в ближайшее время наказать отступников не удастся – просто нет на это сил. «Но ничего, потом сочтемся. Со всеми», – как молитву повторял он.