Роковое наваждение - Оливия Гейтс

Наоми резко вздохнула, когда он стал снимать с нее туфли, попыталась повернуться, но он остановил. Тихо вздохнув, она подчинилась, наблюдая за ним, прикусив пухлую нижнюю губу. Андреас забрался на кровать, стал осыпать поцелуями ее ноги, поднимаясь выше, лаская колени, бедра, ягодицы. Развязывал ленточки, расстегивал крючки, обнажая ее соблазнительное гладкое тело. Наоми вздрагивала и постанывала от каждого прикосновения. Он стал нежно водить губами по ее лицу. Их губы слились в долгожданном поцелуе, она простонала, перевернулась на спину и в отчаянии жадно впилась в его губы. Андреас немного отстранился, наслаждаясь ее прекрасным обнаженным телом. Никакое воображение не способно воссоздать подобную красоту. Это и покорило его с первой их встречи.

– Моя прекрасная, единственная.

Ее красота затмевала нежность сотен белых, светло-розовых и золотых роз, которыми он заполнил спальню. Вскоре она снова оказалась в его объятиях. Он скользил ладонями по нежной коже, усыпая поцелуями каждый дюйм тела, заставляя ее содрогаться от удовольствия, а когда, наконец, накрыл своим телом, наслаждаясь видом и запахом, ее стоны подорвали его контроль над собой, заставив забыть о желании не спешить и быть нежным. Кровь вскипела, больше он уже не мог сдерживать страсть.

Наоми обхватила его ягодицы. Андреас сдался, лег между ее раздвинутыми бедрами, прижался к ее полным упругим грудям. Она взбудоражила его, прикоснувшись губами к его лбу, прошептав его имя, словно молитву, прижалась еще сильнее, будто не веря, что они вместе. Его обуревали эмоции. Он должен доказать, что всегда будет рядом, принадлежит только ей. Навечно. Андреас обхватил ее лицо, приподнял ей бедра, чтобы припасть в нежном поцелуе к губам и войти в содрогающееся от желания тело, погрузил головку твердой плоти в горячий нектар возбуждения, наслаждаясь тихими стонами и мольбами о том, чтобы он наконец овладел ею. Поддавшись страстному желанию, немного отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза, медленно входя в лоно, подрагивавшее от проникновений. Наоми вцепилась ногтями ему в плечи, заставляя войти глубже. Стоны становились громче. Андреас не смог сдержать низкое рычание гордости и удовлетворения, доставив ей удовольствие. Наоми смотрела ему прямо в глаза, позволяя увидеть собственные чувства.

– Ты неописуемо прекрасна, любовь моя. Художники заплатили бы своей кровью за возможность запечатлеть твою чарующую красоту. Находиться внутри тебя, эти ощущения сводят меня с ума. Непередаваемо, восхитительно.

Наоми захныкала, ее золотые волосы рассыпались по плечам и темно-золотым простыням.

– Это ты неописуемо прекрасен. Восхитительно ощущать тебя внутри себя. Дай мне всего себя, любовь моя. И возьми всю меня.

Услышав греческие слова, Андреас возликовал. Она никогда не называла его «моя любовь» ни на одном языке мира. Он приподнялся и посмотрел на нее с огнем в глазах. Да, она желала его так же безумно, как и он ее. Но он понимал, что без доверия и уверенности в будущем эти чувства не перерастут в любовь. Неужели Наоми чувствует к нему нечто большее? Или ее слова о любви вызваны моментом наслаждения и жгучим желанием достичь пика блаженства? Не имеет значения. Она поклялась перед Богом, стала навечно его женой и позволила ему остаться с Доротеей. Он примет все, что она готова дать. Страстное желание может однажды превратиться в любовь, а сейчас ей необходимо достичь пика наслаждения. И он даст ей это.

Еще сильнее разжигая огонь желания, он глубже проник в нее, наблюдая за тем, как от нарастающего возбуждения темнеет ее взгляд, а глаза наполняются слезами. Она припала к его губам в диком необузданном поцелуе, их языки скользили в страстном танце, влажное лоно сжимало его сильнее, требуя двигаться резче и быстрее. Андреас подчинился, учащая толчки. И вот уже он стремительно врывался в глубины ее тела до тех пор, пока она не закричала, содрогаясь, выгнула спину, чувствуя, как ее охватывает острое удовольствие. Осознание того, что лишь он способен утолить ее желание, заставило его следовать за ней к пику наслаждения.

Молясь о том, что однажды его семя зародит внутри нее новую жизнь, и на свет появится такое же чудо, как Доротея, он кончил в содрогающееся лоно. Томное наслаждение прокатилось по телу волнами, продлевая оргазм, чудесным образом соединяя их тела воедино.

Андреас опасался, что его сердце больше никогда не сможет биться, острота ощущений сменилась теплом и чистым удовлетворением. Он почувствовал, как Наоми обмякла под ним, на ее лице появилось выражение восхищения и удовлетворения.

– Ómorfi gynaíka mou[1].

– Ómorfi sýzygó mou[2].

Услышав эти слова, Андреас очень удивился и сильнее прижал ее к себе.

– Ты поняла, что я сказал?

Наоми кивнула и поцеловала его грудь.

– Я знаю из греческого больше, чем ты думаешь.

Андреас посмотрел ей в глаза, и его сердце вновь бешено забилось. То что она выучила греческий язык ради него, понимала, что он говорит, и могла ответить, назвала его «прекрасным мужем», наполнило его теплом и радостью. Снова пробудилось страстное желание, потому что она промурлыкала эти слова, слегка задыхаясь и не скрывая возбуждения. Наоми приподнялась над ним, волосы золотыми мягкими локонами упали ему на грудь. В ее улыбке сквозила радость от удовлетворения.

– Ты подарил мне нежность, теперь я хочу почувствовать весь напор твоей страсти.

Андреас сильнее прижал ее к себе.

– Твои желания для меня закон. Это только начало, я собираюсь подарить тебе столько наслаждения, сколько ты сможешь выдержать до рассвета.

– О, да, да, пожалуйста. – Она засияла от счастья, извиваясь в чувственном приглашении.

– Я живу, чтобы дарить тебе наслаждение.

Обняв ее, Андреас встал и с ней на руках направился к бассейну. Наоми осыпала его поцелуями и прижималась так сильно, как только могла.

Всю ночь напролет он вновь и вновь овладевал ею, отдавая всего себя, дарил невероятное наслаждение, распаляя желание, еще сильнее привязывая ее к себе, и остановился лишь на рассвете. Каждое прикосновение, каждый стон уносил их на невиданные высоты наслаждения.

Наоми лежала, прижавшись к нему, осознав, что такое настоящее совершенство. Но возможно ли, чтобы и дальше все было столь идеально? Жизнь научила ее тому, что за счастье рано или поздно приходится платить. И цена всегда непомерно высокая. Чем придется отплатить за это счастье? И когда судьба решит потребовать с нее этот долг?

Просыпаться в объятиях Андреаса, сгорать от страсти до глубокой ночи, лежать, прильнув к нему, наслаждаясь томной усталостью после оргазма, разговаривать во время занятий любовью – все это стало новой привычкой Наоми. И это только часть счастливой жизни. Больше всего ей нравилось просыпаться утром, не понимая, где она находится, поскольку приходилось постоянно переезжать из дома на Крите в Нью-Йорк. Это было невероятно захватывающе и интересно. Они плавно вошли в совместную жизнь, словно это привычное дело, страстные молодожены и заботливые родители. Им приходилось общаться со своей большой семьей и вести каждому свой бизнес. Удерживать неустойчивый баланс удавалось только потому, что оба прикладывали к этому усилия и поддерживали друг друга.