Марина Влади и Высоцкий. Француженка и бард - Федор Раззаков

О чем говорит этот график? Либо о том, что Высоцкий просто набивал себе цену, жалуясь Золотухину на свое болезненное состояние, либо он был попросту двужильный: не спать ночами после тяжелых спектаклей и в то же время курсировать с крейсерской скоростью по стране, меняя республики и города — на такое был способен только физически очень крепкий человек с железными нервами. Вспомним слова Л. Елисеева образца лета 1969 года:

«Володя меня поразил своей фигурой: она стала более атлетической, и в движениях он стал более спортивным. Без всякого сомнения, он занимался атлетической гимнастикой. У него стала более мощная грудь, накачанные плечи, походка стала более легкой и спортивной…».

Если А. Галич был заперт КГБ в своих четырех стенах и имел право всего лишь на редкие «квартирники», то Высоцкий гастролировал по стране и с легкостью неимоверной «окучивал» не только рядовую публику, но и номенклатурную. Например, 10 декабря 1972 года дал очередной домашний концерт у Льва Делюсина, того самого выдвиженца Андропова. А в начале февраля 1973 года пел уже для сотрудника Международного отдела ЦК КПСС Анатолия Черняева. И тот записал в своем дневнике следующее:

«Высоцкий с новыми песнями. Одна из них о том, как два рабочих парня, друзья-забулдыги, решили ехать в Израиль (русский и еврей). Русского отпустили, еврей не прошел по пятому пункту. Марина Влади. Поговорили. Она мила…».

Однако Высоцкий не только пел для «больших людей», но и писал по их заказу песни. Началось это еще в середине 60-х, когда он написал своих «Антисемитов» и «китайский цикл» — последний был создан под влиянием все того же Льва Делюсина. В 1972 году Высоцкий добавил к сонму «заказных» песен еще несколько — на этот раз они были посвящен проблеме еврейской эмиграции из СССР. Отвечал за эту сферу деятельности КГБ во главе с Ю. Андроповым — непосредственным куратором Высоцкого. Как скажет шеф КГБ в одном из своих докладов, «Активность сионистов направлена не на то, чтобы обеспечить полную свободу эмиграции нашим евреям, а для того, чтобы создать у нас «еврейский вопрос»». Короче, Высоцкому, видимо, было дано «задание» эту проблему осветить, после чего на свет и появились его песня «Мишка Шифман» и стихотворение «Наш киль скользит…». В последнем произведении певец высказывал свое отрицательное отношение к отъезду его соплеменников из СССР и весьма нелестно отзывался об Израиле, называя его «мизерным уголком», «раздутым до величия Израилем». И далее:

Услышав эту песню, Андропов, (кстати, сам баловавшийся поэтическим творчеством, должен был мысленно похвалить автора за изысканность строки и точность политических формулировок и сделать очередную зарубку на своей памяти о Высоцком как о весьма исполнительном агенте. Эта зарубка дорогого стоила.

Наступление 1973 года Высоцкий и Влади встретили в доме кинорежиссера Александра Митты и его жены Лили. Кроме них среди гостей были Белла Ахмадулина с Борисом Месерером, Зоя Богуславская с Андреем Вознесенским, Галина Волчек, переводчик Брежнева Виктор Суходрев с Ингой Окуневской, вдова Марка Бернеса Лиля и др.

Отметим, что в течение последующих трех лет (1973–1976) Высоцкий и Влади будут встречать Новый год в этом же доме, правда, гости за столом будут меняться.

Между тем, 1973 год окажется переломным в жизни Владимира Высоцкого — его наконец-то сделают выездным. Скажем прямо, это было не случайно, а явилось целенаправленной стратегией людей со Старой площади (Международный отдел) и Лубянки (КГБ). Обратим внимание, что к началу 1973 года шеф КГБ Юрий Андропов стоял на пороге существенного повышения — должен был стать членом Политбюро, чего с главными чекистами не было ровно 20 лет, со времен Л. Берии. Это повышение было прямым следствием усиления влияния Андропова не только на внутреннюю политику посредством успешной борьбы с диссидентами, действенного контроля за элитой, но и на внешнюю — при помощи активизации операций против западных стран, установления контактов с западной корпоратократией. Практически весь предыдущий 1972 год Андропов настойчиво продвигал своих людей во власть, готовя плацдарм для своего возвышения. Читаем в дневнике у А. Черняева:

«С подачи Андропова и Цуканова (помощник Брежнева. — Авт.) Брежнев приблизил к себе интеллигентов «высшей советской пробы» — Иноземцева, Бовина, Арбатова, Загладина, Шишлина. Допущенные к сверхзакрытой информации, широко образованные, реалистически мыслящие и владеющие пером, они сумели использовать «разумное и доброе» в натуре Генсека для корректировки политики — там, где это было возможно в рамках системы…».

Из этой же категории, на наш взгляд, было и разрешение на выезд из страны Высоцкому. На протяжении четырех лет либералы во власти усердно расчищали ему дорогу к славе, попутно стреноживая недоброжелателей барда — Суслова, Романова и др., а также убирая с его дороги конкурентов, например, Галича. И к 1973 году, когда слава Высоцкого внутри СССР достигла заоблачных высот, назрела идея выпустить его за рубеж на волне пресловутой разрядки, во время которой советские корпоратократы должны были начать внедряться в среду корпоратократов западных. Происходить это должно было по линии сырьевых нефтяных корпораций, для чего как нельзя кстати в октябре 1973 года в мире возник нефтяной кризис, из которого советские элиты извлекли для себя массу выгод — впрочем, и народу тоже кое-что перепало с этого «пиршества». Высоцкий об этом чуть позже даже несколько «нефтяных» песен напишет.

На семейную чету Высоцкий — Влади была возложена почетная миссия — под видом туристов быть агентами советского влияния в среде западного истеблишмента, причем не только французского. Это было своеобразным ответом КГБ на возросшую активность западных «туристов», которые агентурили в СССР в пользу Запада. Об этих «туристах», кстати, сказал в своем докладе Андропов на апрельском 1973 года Пленуме ЦК КПСС, где его и избрали в члены Политбюро. Отметим, что, выдвигая его кандидатуру в этом качестве, Брежнев произнес о нем проникновенную речь, сделав специальное отступление в своем докладе. Вот как это выглядит в изложении А. Черняева:

«Встречали его (Андропова. — Авт.) тепло, особенно после отступления от текста, которое сделал в своем докладе Брежнев в адрес Андропова и КГБ: в том смысле, что это — огромная помощь Политбюро во внешней политике, что, если обычно думают, что КГБ — это значит только кого-то хватать и сажать, то глубоко ошибаются. КГБ — это прежде всего огромная и опасная загранработа. И надо обладать способностями и характером… Не каждый может… не продать, не предать, устоять перед соблазнами. Это вам не так, чтобы… с чистенькими ручками (и провел ладонью по ладони)…».

В феврале 1973 года Высоцкому подняли зарплату в театре — «дотянули» ее до 150 рублей. Неплохие деньги, учитывая, что у нашего героя не было никакого официального звания, в то время как его коллеги со званиями, например, В. Золотухин, А. Демидова, имели зарплату всего на 15 рублей больше. Впрочем, для Высоцкого эти неплохие деньги смехотворны — он за один концерт имеет возможность зарабатывать свою новую ежемесячную зарплату. Что, собственно, и было подтверждено им в том же феврале, когда он отправился с короткими, на 5 дней, но максимально продуктивными по части заработка гастролями в Новокузнецк.