Марина Влади и Высоцкий. Француженка и бард - Федор Раззаков

Итак, для успешной популяризации Высоцкого на Западе его кураторы собирались использовать имидж барда как этакого творческого диссидента. Его полуподпольность была выгодна советской партэлите и спецслужбам, которым при желании не составляло большого труда сотворить из Высоцкого второго официозного Иосифа Кобзона — с ежемесячным показом концертов по телевидению, статьями в прессе, приглашением в правительственные концерты и т. д., но это не делалось из стратегических соображений. Высоцкого специально периодически «прессовали», а также создавали все условия, чтобы в своем жанре он не имел серьезных конкурентов. Особенно заметным это стало накануне разрядки, когда Высоцкому намеренно расчищали поле для его деятельности, параллельно убирая конкурентов. Под последним имеется в виду уже хорошо знакомый нам Александр Галич.

Не забывал КГБ и про другой фронт — диссидентский. Буквально накануне разрядки КГБ провел успешную операцию по расколу диссидентского сообщества. Летом и осенью 1972 года были арестованы двое видных советских диссидентов — Виктор Красин и Петр Якир, которых КГБ рассчитывал заставить отречься от своих прежних идеалов и покаяться. Этот расчет полностью оправдался: оба арестованных с января 73-го, что называется, «запели»: сдали все свои связи и согласились на предложение руководства КГБ, Андропова и Цвигуна, публично осудить диссидентское движение в СССР. Ими было написано покаянное письмо-обращение к советским диссидентам, а чуть позже, в сентябре, дана пресс-конференция в московском киноконцертном зале «Октябрь». Все эти события заметно деморализовали диссидентское движение и на какое-то время ослабили его.

Однако, нанеся удар по политическим диссидентам, советские власти провели обратные акции по отношению к инакомыслящим из творческой элиты с тем, чтобы показать Западу, что к социальному инакомыслию в Советском Союзе относятся иначе, чем к политическому. Под эту операцию угодили сатирик Аркадий Райкин и герой нашего рассказа — Владимир Высоцкий. Первому разрешили вернуться в родной город и не только возобновить там свои выступления, но и запустить на Центральном телевидении сразу два своих проекта: телефильмы «Люди и манекены» (4 серии) и «Аркадий Райкин».

С Высоцким ситуация выглядела несколько иначе. Долгие годы он вел изнурительную борьбу за то, чтобы легализовать свое творчество. Ему хотелось выступать в лучших концертных залах страны с трансляцией этих выступлений по телевидению, выпускать диски-гиганты и миньоны, печатать в лучших издательствах книги своих стихов. Однако на все его просьбы разрешить ему это власти отвечали молчанием либо невразумительными отговорками. За всем этим стояли определенные интересы обоих политических течений в высшем советском истеблишменте: державного и либерального.

Дело в том, что, несмотря на серьезные разногласия, те и другие сходились в одном: в том, чтобы Высоцкий не получал полного официального признания. Почему так хотели вторые — понятно: они считали песни Высоцкого идеологической крамолой, прекрасно понимая весь подтекст, который в них содержался. А вот либералами двигало иное: они боялись, что полная легализация творчества их подопечного разом подорвет его статус главного бунтаря в среде творческой интеллигенции как на родине, так и за ее пределами. Эту же позицию разделял и Юрий Андропов, для которого бунтарский имидж Высоцкого был выгоден — к такому человеку было больше доверия со стороны потенциальных клиентов КГБ. Вот почему многие публикации, которые выходили о Высоцком на Западе, были написаны под диктовку Лубянки и представляли его именно как певца-сопротивленца.

1 марта 1973 года Высоцкий в сопровождении супруги отнес все необходимые документы в московский ОВИР, после чего звездная чета удалилась, прекрасно зная, что их визит закончится самым благоприятным образом. Начальник московского ОВИРа С. Фадеев уже получил все необходимые инструкции с самого «верха» относительно этой пары, но надо соблюдать формальные правила — по закону проверка должна занять около месяца. И она проходит для Высоцкого весьма успешно. Во-первых, партбюро родной «Таганки» пишет на него отличную характеристику. Во-вторых, свое положительное резюме выдают и другие высшие инстанции: Управление КГБ по Москве и Московской области и Первый спецотдел УВД Мособлисполкома, где проверялись данные не только на него, но и на его ближайших родственников — например, нет ли на них какого-либо компромата политического толка вроде родственников за границей, порочащих связей с иностранцами и т. д., а также отделение милиции по месту жительства Высоцкого, где на него мог быть компромат бытового характера — пьянки, скандалы и т. д.

30 марта начальник московского ОВИРа С. Фадеев подписывает главный документ — «заключение», согласно которому Высоцкий после уплаты госпошлины может получить загранпаспорт с желаемой визой. В тот же день заместитель начальника УВД Мосгорисполкома Г. Сорочкин утверждает «заключение». На Высоцкого заводится «Выездное дело» с грифом «Секретно» под номером 115149.

Между тем в тот же самый день, 30 марта, в газете ЦК КПСС «Советская культура» на Высоцкого появляется убойный компромат — статья журналиста М. Шлифера «Частным порядком», где певца обвиняют в стяжательстве. О чем же писалось в злополучной заметке? Привожу ее полностью:

«Приезд популярного артиста театра и кино, автора и исполнителя песен Владимира Высоцкого вызвал живейший интерес у жителей Новокузнецка. Билеты на его концерты в городском театре многие добывали с трудом. У кассы царил ажиотаж. Мне удалось побывать на одном из первых концертов В. Высоцкого в Новокузнецке. Рассказы артиста о спектаклях столичного Театра на Таганке, о съемках в кино были интересными и по форме, и весьма артистичными. И песни он исполнял в своей, очень своеобразной манере, которую сразу отличишь от любой другой. Артист сам заявил зрителям, что не обладает вокальными данными. Да и аудитория в этом легко убедилась: поет он «с хрипотцой», тусклым голосом, но, безусловно, с душой.

Правда, по своим литературным качествам его песни неравноценны. Но речь сейчас не об этом. Едва ли не на второй день пребывания Владимира Высоцкого в Новокузнецке публика стала высказывать и недоумение, и возмущение. В. Высоцкий давал по пять концертов в день! Подумайте только: пять концертов! Обычно концерт длится час сорок минут (иногда час пятьдесят минут). Помножьте на пять. Девять часов на сцене — это немыслимая, невозможная норма! Высоцкий ведет весь концерт один перед тысячью зрителей, и, конечно же, от него требуется полная отдача физической и духовной энергии. Даже богатырю, Илье Муромцу от искусства, непосильна такая нагрузка!».

Далее шел комментарий «Советской культуры» следующего содержания:

«Получив письмо М. Шлифера, мы связались по телефону с сотрудником Росконцерта С. Стратулатом, чтобы проверить факты.

— Возможно ли подобное?

— Да, артист Высоцкий за четыре дня дал в Новокузнецке 16 концертов.

— Но существует приказ Министерства культуры СССР, запрещающий несколько концертов в день. Как же могло получиться, что артист работал в городе с такой непомерной нагрузкой? Кто организовал гастроли?

— Они шли, как говорится, «частным» порядком, помимо Росконцерта, по личной договоренности с директором местного театра Д. Барацем и с согласия областного управления культуры. Решили заработать на популярности артиста. Мы узнали обо всей этой «операции» лишь из возмущенных писем, пришедших из Новокузнецка.