Маска, я тебя знаю - Екатерина Черкасова

- Ну, извини, не сдержалась,- напустив на себя

несчастный вид, жалобно прозвенела подружка,- но знаешь, Сашка

у тебя, возможно, и прекрасный, но вот сестрица у него

та еще фигура.

- Фигура у нее замечательная, нам с тобой не чета,

съязвила я, чувствуя, что возвращается хорошее настроение и бодрое

расположение духа, несмотря на недавний скандальчик.

- Мне на ее фигуру наплевать с высокой колокольни, я

сама девушка- хоть куда, - решила обидеться Мила, но потом передумала,- поверь моему внутреннему чутью- твоя Лидка- редкостная стерва, у нее это на лбу написано.

- Оставь ты ее в покое, она совершенно нормальная, просто

слегка надменная с посторонними.

- Ты еще вспомнишь мои слова,- назидательно

сказала Мила,- но вообще-то пошла она к черту, она тебе

пока еще никто. Давай лучше поболтаем о чем-нибудь приятном,

Мила мечтательно закатила глаза.

- Хорошо, только сначала поставь цветы в вазу,

согласилась я.

Мила мгновенно организовала самодельную вазу из пластиковой бутылки, и мне пришлось расстаться с букетом. Но Мила тут же сунула мне в руки журнал со словами:

- Я подумала, лучше уж я тебе помогу выбрать свадебное платье, эта фифка все равно ничего хорошего посоветовать не сможет.

Я сначала отнекивалась, но как только открыла журнал на первой странице, то забыла обо всем...

Некоторое время мы с Милой восторженно и зачарованно вздыхали,

а потом привыкли к красоте платьев и невест и даже пытались критиковать фасоны, которые, как нам казалось, мне не подойдут.

Оторваться от этого занятия не было никакой возможности.

Платья, фата, перчатки, туфельки- все необыкновенно красиво, но самое большое впечатление произвели на меня композиции из цветов- лилии, фиалки, розы, украшения для платьев, фаты, волос, свадебные букеты и, конечно же,флер-д'оранж- нежнейшие цветки апельсинового дерева.

Мне нравилось быть невестой, я чувствовала себя Золушкой, которая собирается на бал.

В самый разгар нашего с Милой обсуждения нарядов в палату заглянул профессор.

- Приятно наблюдать за вашими занятиями,- сказал он, подходя ко мне для осмотра.

- Мне самой приятно,- прогнусавила я, смутившись.

- Если будешь так активно себя вести, придется выписать тебя раньше срока,- пообещал он мне.

- Правда?- я так и вспыхнула от сильной радости.

- Разумеется, все как ты захочешь. Будет желание, выпишем. Нет. Еще подержим в стационаре,- теперь уже сдержанно сказал Иван Александрович,- но только посещениями злоупотреблять не стоит.

- Все поняла, профессор, меня уже здесь нет,

сразу отреагировала Мила.

- Вы можете еще немного посидеть, но недолго, чтобы не переутомлять Анастасию,- милостиво разрешил он, и от звука его бархатного голоса любвеобильная моя Мила тут же вся затрепетала до самых кончиков ресниц.

- Какой мужчина,- почти простонала она, когда Смельчаков вышел.- Все, мне пора,- засобиралась она через секунду.

- Куда это ты,- удивилась я, - мы же еще ни о чем

не поболтали?

- Мне срочно нужно проконсультироваться насчет пластики носа,ответила подруга, продолжая зачарованно смотреть на дверь, по-видимому, пытаясь восстановить внутренним взором образ профессора.

- Ты еще вернешься?- спросила я без всякой надежды.

Мила молча кивнула и вышла из палаты.

"Милая, неисправимая Мила",- подумала я, продолжая

листать журналы.

Через четверть часа, когда я закончила рассматривать один журнал и принялась за второй, в палате снова объявилась подружка. Она радостно защебетала.

- Иван Александрович сказал, что у меня замечательный носик, очень аккуратной формы, и операция мне совершенно не нужна, но зато я у него узнала про татуаж.

- Про что?- не расслышала я.

- Ну, можно сделать себе цветную татуировку, которая исчезнет через два года. Представляешь- любую, в любом месте! А еще можно косметическую татуировку. Вот прелесть какая!

Я с подозрением посмотрела на Милу.

- Что здесь особенного?- перехватив мой взгляд, заявила она.- Ты могла бы, например, сделать себе какую-нибудь татуировку в качестве свадебного подарка мужу.

- Зачем?

- Ты что? Знаешь, как твой Шурик обрадуется, если ты ему к свадьбе какой-нибудь цветок на плече выбьешь в доказательство своей вечной любви. Это сейчас очень модно, и потом- довольно необычно.

- Нет, для татуировки я еще не созрела.

- Очень зря,- Мила собралась уходить,- ну

ладно, ты все-таки подумай об этом.

В дверях она, как всегда, застыла и мечтательно произнесла:

- Я бы не отказалась от разноцветной бабочки на попе, и чтобы

она при ходьбе еще крыльями махала...

- Вот красота-то будет,- поддержала я ее.

- И не говори!

Я провела в больнице ровно двадцать пять дней. На двенадцатые сутки мне сняли гипс, и я могла полюбоваться своим новым прямым носиком без шрамов. Еще через неделю со лба и щеки отвалились ужасные кровавые корки, и под ними оказалась нежная розовая кожица. Увидев меня в новом свете, Мила заявила, что я стала похожа на "юного поросеночка", а Иван Александрович заверил, что уже можно выписываться.

Однако я упорно продолжала отсиживаться в клинике, ждала, когда пропадут синяки вокруг глаз. Каждое утро я первым делом бежала к большому зеркалу в надежде, что последние желтые разводы исчезли с нижних век.

Но, честно говоря, я больше капризничала. И еще...

<P9>Я ОЧЕНЬ СЕБЕ НРАВИЛАСЬ!<P255>

Впервые в жизни мне доставляло удовольствие смотреться в зеркало,

я находила себя весьма симпатичной особой. А когда Лидия привела визажиста, чтобы потренироваться перед свадьбой, я почувствовала себя просто супермоделью. Оказалось, что макияж может творить чудеса!

Каждый день ко мне заходила Мила, примерно раз в три дня приезжала

Лидия. Они обе, не сговариваясь, выражали недовольство тем, что я

упорно отказываюсь встречаться с Сашей до полного исчезновения синяков.

Скучая, я разговаривала с ним по десять раз в день по телефону, но

как только он начинал намекать, что хочет навестить меня в больнице,