Тень летучей мыши - Михаил Нестеров

Марковцеву пришлось приложить все силы, чтобы удержать Узбека в лежачем положении. Он мог схлопотать пулю в голову, даже чуть приподняв ее.

– Амину ты не вернешь, – горячо шепнул ему Марк на ухо. Отчего Узбек зарычал, скрежеща зубами. – Это ловушка. Кознов держит сейчас тебя на прицеле.

Сейчас Султану было не до прицелов. Он проклинал всех, чьи образы мелькали у него перед глазами. Проклинал своего отца, чья кровь текла в его жилах, проклинал Сергея Марковцева, который много лет тому назад был другом Кознова, проклинал Джавида, которого частенько при всех называл скопцом при своей дочери, вот и доназывался, накликал беду на свою голову. Проклятья сыпались на черепа умерших и головы ныне здравствующих. Батыр корчился в своем гробу...

Интересную штуку вытворил с ним Султан. Он не похоронил его так, как делали последователи Заратустры, – Батыра ждала холодная и глубокая могила; в нее его опустили в гробу, словно обрекая на муки вечные. Он и по сей день, был уверен Султан, крутился в замкнутом пространстве, не мог выплюнуть через доски и слой земли свою грешную душу. Султан как-то обмолвился, что слышал доносившиеся из-под земли песнопения, гимны зороастрийским божествам. Бедолага (он говорил о Батыре) верил в конечную победу добра над злом...

Прошло не меньше двух минут, прежде чем Марковцев позволил Узбеку поднять голову и встать на ноги. Чего ради он прикрывал его спину, понять не мог. Но Султан в эти минуты был как у Христа за пазухой. Еще и потому, что Кознов, если узнал Сергея Марковцева, в него стрелять не станет. Марк был уверен в этом. Во всяком случае, он, поставив себя на его место, убрал палец со спускового крючка.

Он пошел позади Узбека.

– Валера учинил тебе маленькую войну, – чуть слышно обронил Сергей.

Характер и последствия взрыва говорили о высокой квалификации подрывника. Взрыв получился мощным, направленным, повреждений было масса, но ни намека на пожар.

Султан пробрался по груде кирпичей – все, что осталось от стильного портала, и через пролом прошел в спальню Амины. Удивительно, просто удивительно: дверь была закрыта, внутрь не попало ни одной пылинки. Султан перешагнул через труп Алимджана, даже не посмотрев на него, и упал на колени перед дочерью. Он коснулся губами ее лба, шеи, шепча что-то на своем родном языке, но так тихо, что его мог расслышать разве что призрак. Его слова предназначались двум людям: дочери и ее убийце. Он поклялся отмстить – об этом нетрудно было догадаться. Марковцев заподозрил, что Султан повторит клятву, но уже громче. Однако он подавил эмоции.

Когда Султан встал с колен и встретился взглядом с Сергеем, то (Марковцев мог в этом поклясться) увидел в нем Кознова. Во всяком случае, Сергей был не лучше и не хуже, то, что надо.

Марковцев опередил Султана, напомнив ему:

– Я работаю на тебя, не забыл? В противном случае я пришил бы тебя и переметнулся на сторону моего друга – как ты его называешь. Усек? А еще я работаю на военную разведку.

– Смотри не перетрудись, – отрезал Султан. И Марковцев не мог не порадоваться за него. Он было подумал, что Султан потерял голову.

* * *

Шарип уловил запах гари, исходящий от Кознова, и он стал для него запахом отмщения. Вряд ли у Кознова был усталый вид, но Шарип увидел в его облике именно это. Его восточные глаза вытягивали из гостя ответ. Тот дружески улыбнулся хозяину и похлопал по плечу.

– Он мертв? Ты убил этого гаденыша?

Для старика Шарипа пятидесятилетний Султан был именно гаденышем. Изменилась его внешность, но сущность осталась неизменной. Если он и представлял его, то только молодым.

– Гаденыша? – Кознов, шагнувший из прихожей в зал, остановился. – Пожалуй, ты прав. Я убил именно это.

– Слава всевышнему. – Голос Шарипа задрожал. – Ради этого я готов перекреститься.

Такое богохульство натолкнуло Кознова на свежее решение, как будто он только что открыл упаковку «Ментоса».

– Знаешь, я готов провести обряд крещения.

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Шарип, уловив в голосе гостя сталь.

– Мне нужно отлежаться, а твоя берлога – не самое подходящее место. Аида обязательно скажет отцу о тебе, о том, что ты попросил ее об одолжении.

– Что ты сделал?

– Я убил Амину.

Горло Шарипа дернулось, и он схватился за него рукой. Потом рванул на кухню – как подполковник Утяшев когда-то.

Ах, как красиво отработал подполковник с «неуклюжей» фамилией! Он схватил со стола нож и, разворачиваясь, нанес рассекающий удар изнутри наружу, нанес отступая, чувствуя, что его противник по инерции шагнет следом. В этом простом с виду ударе вскрылась вся философия ножевого боя...

Кознов не дал сделать Шарипу и двух шагов. Он сбил его подсечкой и обрушил на его спину удар ногой. Перешагнув через него, открыл ящик стола и вынул нож, который годился как для разделки мяса, так и для ножевого боя...

...Султан, жевавший конфеты во время казни двух российских офицеров, тяжело сглотнул при виде представшей его глазам картине... Скорее всего, такая реакция стала следствием того, что Шариф Мохсенов у него был на особом положении. Его и Султана связывало имя Мухаммеда Узбека. Султан оберегал его, и это сводилось к тому, что он не трогал его.

Шарип лежал в центре персидского ковра гарантированно мертвым рисунком. Руки раскинуты в стороны, ноги вместе, как будто их примотали скотчем. В белой одежде, с кровавыми пятнами, он походил на персонаж из индийского фильма, жестоко заколотого злодеем.

Всего ран на теле Шарипа Султан насчитал четыре и сравнил их со стигматами на теле мученика Иисуса Христа, чему послужила и поза Шарипа. Он действительно выглядел распятым. Султана больно пронзила мысль: Шарипа убили на полу. Распластали и проткнули ножом. Был ли он в сознании в это время?

Хорошо бы так...

Эта мысль вернула Узбека в реальность. Он увидел на полу тело другого человека, не особенного и бережно им охраняемого, а предателя. Впереди его ждала другая метаморфоза: в Шарипе Мохсенове Султан увидит руку судьбы, человека, который заставил его платить по счетам за прошлые преступления и прегрешения.

Он хотел найти у Шарипа доказательства его измены, и случилось так, что мертвый телохранитель его отца стал главным и неопровержимым доказательством измены. Шарип, пользуясь покровительством Султана, все эти годы жил в предвкушении вот этого дня, когда его сообщником была убита Амина. И сам он пал от руки пособника. Два негодяя всегда найдут друг друга.

Султан перехватил взгляд Сергея Марковцева, и последний озвучил недавние мысли:

– Баскаков велел сначала обезглавить тебя, а потом убить.

– Обезглавить, а потом убить?

«Он прав», – подумал Султан.