Муха против ЦРУ - Евгений Некрасов

— Попробуй спустить ему колесо, — подсказала она. — Умеешь?

Максим кивнул, но лицо у него было растерянное.

— Отвинчиваешь колпачок, вставляешь в ниппель спичку… Я быстро! — убегая, пообещала Маша.

Ох, неспроста это нашествие бордовых "жигулят"! Надо последить за водителем, сцапать его и допросить. Дед и Сергейчик уже, конечно, вернулись со стрельб. Может, и выспаться успели. Дед вообще мало спит, а Сергейчику некогда разлеживаться: сейчас решается его судьба…

У подъезда стоял семейный джип цвета "вишневый металлик", или, попросту говоря, вишневый с искорками. Мама приехала. Значит, быстро не получится.

Некоторые жалуются, что их не понимают родители. У Маши другая беда: мама слишком хорошо понимает некоторые вещи и как раз поэтому их не выносит.

Пять лет она была женой разведчика, а потом еще четырнадцать — вдовой. Мама до сих пор любит папу. Она знает, что такое потерять близкого человека. Поэтому стоит ей узнать, что Маша перешла улицу на красный свет одного из трех укропольских светофоров, как она ужасно г встраивается. Мама киснет, куксится, говорит, что бросит работу и начнет брать переводы на дом, чтобы посвятить свободное время воспитанию дочери.

А что было, когда Маша и Петька раскрывали ограбление музея и на какие-то пятнадцать минут попали в перестрелку с бандитами! Об этом лучше не вспоминать. Деду мама до сих пор не забыла того случая: зачем втравил детей в историю?!

Словом, простое дело — забежать за фонариком и желательно за Сергейчиком — превращалось для Маши в сложную операцию по обману родной матери.

Открыла ей Кэтрин. Она, конечно, уже вернулась из школы, ведь Маша плелась еле-еле, пытаясь избавиться от Макса.

— Твоя мама приехала, — сказала соперница пресным голосом.

Маша поняла: Кэт не знает, как с ней держаться. Ведь за сутки они побывали врагами, почти подругами и снова врагами. Хотя нет: сегодня борьбой с Укропкой командовал Бомбер, а Кэт осталась в стороне.

— Кэт, а наши военные не проснулись? — спросила Маша. Получилось хорошо, с намеком: "У нас общее серьезное дело, а ты как маленькая отношения выясняешь".

— Папа встал, а твой дедушка спит еще, — гораздо теплее ответила Кэтрин.

— Кто там? Доча, это ты пришла? — послышался с кухни мамин голос.

— Я, мам! — крикнула Маша и зашептала Кэтрин: — Возьми фонарик, спрячь, чтобы мама не видела. Сергей Сергеичу скажи: на том же месте у забора опять стоит машина. Я там оставила Макса.

— А это чучело зачем? — удивилась Кэтрин.

— Увязался за мной.

— Маша, иди к нам! — Это опять мама.

— А папа с Эдиком гуляет, — сказала Кэтрин.

— Найди его, а то вдруг машина уедет. И фонарик возьми. А второго нет?

— Есть, только маленький.

— Положи мне в сумку. — И Маша побежала на кухню изображать паиньку.

Мама с тетей Ирой по очереди крутили мясорубку. Судя по тому, как они потели, Сергейчик был бесхозяйственным мужчиной, а то бы давно поточил мясорубочные ножи. Как и опасалась Маша, началась обожаемая взрослыми церемония представления ребенка.

— Вот какая дочь у меня выросла, — говорила мама. А тетя Ира изумлялась, как будто в первый раз видела Машу:

— Надо же, взрослая совсем! Как годы летят!

Ну и так далее. Повторять скучные и плоские слова — одна из необъяснимых особенностей даже умных взрослых. Маша дождалась, когда они начнут вспоминать общих знакомых, и спросила:

— Мам, ты мне джинсы не привезла?

— И джинсы, и кроссовки твои любимые. Пакет в прихожей. А ты куда собралась?

— Погулять с Эдиком. — Маша поймала на себе быстрый взгляд тети Иры и поняла, что Дед успел объяснить ей некоторые особенности маминого характера.

— Погуляйте, погуляйте, — поддакнула тетя Ира и сразу отвлекла маму: — Марго, это ничего, что новую квартиру придется подождать. Зато у нас будет рай! На пустыре посадим парк. Есть договоренность в лесничестве: всего по сто рублей за взрослое дерево…

Маша тихо испарилась.

На разговоры ушло минут десять, еще за минуту она переоделась и выскочила во двор. Пока что все шло замечательно. Бордовая машина стояла на прежнем месте. Сергейчика не было видно — может быть, Кэт еще не нашла его, тогда Маша не опоздает к самому интересному.

Максим с унылым видом торчал на углу, поглядывая то во двор, то на пустырь. Подойдя ближе, Маша заметила там Сергейчика и Кэт. Они ловили спущенного с поводка Эдика. Щенок улепетывал галопом, занося задние лапы дальше передних.

— А я хотел уходить. Думал, что ты меня разыгрываешь, — признался Максим. — Президентам прошла мимо, фыркнула.

— Что ты! — ответила Маша. — Я? Тебя?! Никогда! Сейчас полезем в подвал преступника ловить.

Максим недоверчиво улыбнулся:

— Что ты гонишь?! Если там правда преступник, то надо звонить в милицию.

— Милиция приедет и скажет: "Спасибо, брысь отсюда". А наши пять заметок в газету? — напомнила Маша. — Мне-то все равно, про что писать, а ты хочешь стать криминальным репортером! Поймаем преступника и накатаем не заметку, а целую статью: "По следам серийного убийцы".

— А он что… Правда?.. — побледнел Максим.

— Не вор же, — хмыкнула Маша. — Сейчас и про убийства пишут пятьдесят строк мелким шрифтом. А наш — серийный! Маньяк, троих укокошил, не меньше. Товар — первый сорт, в любой газете с руками оторвут!

Краем глаза она следила за Кэт и Сергейчиком. Охота подходила к концу. Щенок уже набегался, но не хотел сдаваться без игры. Он подпускал Кэт совсем близко и отбегал трусцой, оборачиваясь: "Уж извини, но медленней я не могу". До того как они подойдут, Маше нужно было избавиться от Максима. При нем Сергейчик просто не станет говорить о разведческих делах.

— Главное, не забывай считать выстрелы, — напомнила Маша. — В пистолете Макарова и в "ТТ" восемь патронов, а в "нагане" семь. Значит, после седьмого выстрела надо бросаться на него, пока не успел перезарядить.

— Почему после седьмого? — не понял Максим. — А если у него "Макаров"? Тогда остается еще один патрон.

— А если все-таки "наган"? Братва их любит, потому что у "нагана" гильзы не выбрасываются из барабана, а гильза — это улика. Нет, придется рискнуть. А то пока ты ждешь восьмого выстрела, он успеет зарядить семь новых патронов. Поэтому мы и пойдем вдвоем, — объяснила Маша. — Ты первый… Хорошо бы он тебя ранил, — мечтательно добавила она, приглядываясь к Максиму. — В голову. Забинтованная голова всегда красиво смотрится. Это будет сенсация: "Отважный школьник стал жертвой маньяка!" Тогда факультет журналистики, считай, у нас в кармане.

— Все ты врешь! — плаксивым голосом сказал Максим.