Муха против ЦРУ - Евгений Некрасов

Менять чистую постель Маша и Кэт не стали, чтобы не мучить Крысолова. Оставили простыни на тумбочке и ушли. Маша сразу же стала звонить Деду.

Тайная схватка двух разведок приближалась к финалу. И Зайцев, и разведчики (разумеется, вместе с Машей и Кэт) уже держали в руках все нити преступления. Оставалось схватить воров и… Это "и" каждый представлял по-своему.

Зайцев считал, что никакого особенного продолжения не будет. Он вернет обворованным жильцам их вещи, мальчишка попадет в руки воспитателей, а его воровской наставник — за решетку. Но действия Зайцева незаметно направлял резидент американской разведки, а он связывал с ворами совсем другие планы.

Дед и Сергейчик знали, что и воры, и золото, будь его хоть пуд, стоят в этой игре ничтожно мало. Один агент в штабе иностранной армии может год за годом добывать информацию стоимостью в миллиарды долларов. В чужих руках программа из ноутбука Сергейчика могла отправить в тюрьму или на смертную казнь десятки агентов. Полковник писал ее, чтобы сделать шифры наших разведчиков еще секретнее. Но как обычный металлический ключ и запирает, и отпирает замок, так и программа Сергейчика и шифровала сообщения, и "колола* шифры…

Ничьей в этой схватке быть не могло. Кто-то должен был первым найти воров и получить ноутбук.

После внедрения "практиканток" в больницу разведчики знали о воровском тайнике все и не намного опережали Зайцева. Но частный сыщик был только марионеткой американского резидента с его колоссальными шпионскими возможностями. В решающий момент Бистрофф мог подключить к расследованию опытных агентов или нанять через посредников хоть сотню сыщиков. Если бы понадобилось следить за Нехорошим мальчиком со спутника, резидент, пожалуй, сумел бы это устроить.

А пока не подозревающий ни о чем подобном Зайцев бродил по квартирам заброшенного дома. На четвертом этаже, в комнате с окнами во двор, он увидел диванчик, покрытый новым клетчатым пледом. Из грязного стекла в окне был аккуратно вырезан уголок. Если бы Зайцев оборудовал себе наблюдательный пункт, он сделал бы так же. Годовая грязь на стекле не позволяла разглядеть с улицы человека в полутемной комнате. Дыра идеально подходила для наблюдения.

Зайцев поднял сиденье диванчика и в ящике для белья нашел подзорную трубу на треноге. Птичка упорхнула, но, скорее всего, ненадолго. Так небрежно спрятать дорогую вещь мог только тот, кто собирался скоро, вернуться.

Теперь Зайцев немного иначе смотрел на происшествие в подвале. Его таинственным преследователем был, конечно, вор. Возможно, он слышал телефонный разговор Зайцева с компьютерщиком в агентстве. Тогда он знает, что сыщику известно о "Золотом соколе", а стало быть, и о тайнике, который кто-то пытался найти с металлоискателем.

Вывод был неутешительным для Зайцева: вор не убил его только потому, что хотел побольше узнать о людях, зачастивших в подвал к его тайнику. Беда преступника в том, что сейчас ему нельзя просто уйти, взяв золото. А вдруг за домом следят, ожидая этого момента, чтобы взять вора с украденными вещами в руках? Поэтому сначала он убедится, что Зайцев не милиционер. Потом будет решать, опасен ли для него частный сыщик, и, скорее всего, додумается Зайцева пристукнуть.

Все должно было решиться здесь, в заброшенном доме. Может быть, вор уже поднимается в комнату с диванчиком. Или ждет в засаде на первом этаже, в кухне с выбитым окном.

Отставной майор не боялся преступников, но и геройствовать понапрасну не любил. Надо вызвать подкрепление. Четырех частных охранников с дубинками и пистолетами вполне хватит. Попросить, чтобы прихватили металлоискатель — в агентстве он есть, — найти тайник и вернуть жильцам похищенные вещи. Если удастся еще и поймать вора — хорошо, а если не удастся, жильцы не будут в обиде на Зайцева.

Решив так, отставной майор набрал номер своего агентства. После второго гудка звонок сорвался, и неживой женский голос сообщил, что Зайцев прозвонил свои денежки, надо заплатить еще.

Совет был правильным, но невыполнимым. Зайцев плюнул, дослал патрон в ствол своего пистолета и решил прорываться в одиночку.

Не успел он выйти из квартиры, как услышал цоканье подкованных каблуков. Зайцев осторожно высунулся из-за двери и посмотрел в лестничный пролет. По перилам скользила рука, иногда мелькало плечо с чистым погоном. Незнакомец был одет в армейский камуфляж.

"Солдат, что ли? Дезертир?" — удивился Зайцев.

Он метнулся в комнату и спрятал подзорную трубу в диван. Вору незачем знать, что его наблюдательный пункт найден. Достав пистолет из кобуры, отставной майор выскочил на лестничную площадку в тот момент, когда незнакомцу осталось подняться на пять ступенек. Позиция была идеальная и для выстрела, и для удара ногой в челюсть, а противник снизу вверх его не достанет.

— Дальше не ходи, — предупредил Зайцев, держа нацеленный пистолет у бедра.

Парень остановился. Лицо у него было спокойное.

— Я сторож, — сказал он. — Документики ваши, пожалуйста!

— Нет уж, сначала вы. — Удивляясь то ли глупости, то ли нахальству парня, Зайцев помахал пистолетом.

Аргумент был бесспорный. Пожав плечами, "солдат" протянул ему пенсионную книжку с вложенной справкой,

— "Предъявитель сего Красавин Николай Дмитриевич работает сторожем в ДЭЗ № 15", — вслух прочитал Зайцев и грозно уставился на парня: — Ты кого лечить вздумал, инвалид?! Я десять лет отпахал участковым, и никогда в таких домах не было сторожей!

Подозреваемый не смутился:

— А в этом есть. Под ним газопровод. На этажах газ отключили, но главную трубу нельзя перекрывать: она идет к другим домам. Зимой бомжи нашли кран, пустили газ на этажи и сидят у плиты, греются. А что в половине квартир утащили плиты и газ выходит, им наплевать…

Зайцев кивнул: понятно.

— А участковый наш Филипп Михалыч, — зачастил парень, — их накрыл и прибежал к нам в ДЭЗ. "Мне, — кричит, — не хватало, чтобы газ взорвался из-за того, что вы на стороже сэкономили!" Вот меня и взяли стеречь, временно.

Многословность этого Красавина остро не понравилась Зайцеву. Так подробно, с обращениями к неизвестным тебе людям, говорят, когда хотят обмануть или запутать. Но проверить сторожа было невозможно.

— А вы милиционер? Опер? — с доверчивым лицом спросил Красавин.

— Частный сыщик. — Зайцев, не выпуская из рук, показал свое удостоверение.

У парня было желтоватое лицо с нехорошей пористой кожей. "Правда инвалид. Какой-нибудь язвенник", — подумал Зайцев. Однако ни документы сторожа, ни его болезненный вид не отменяли подозрений сыщика. Слишком вовремя появился Красавин. Только Зайцев подумал, что вор будет проверять его, и пожалуйста: идет сторож, документы спрашивает. И Зайцев не убрал пистолета.

— Повернись спиной, — приказал он.