В плену у прошлого - Лилия Фандеева

в отношении твоей мамы, настроен очень решительно. Ты возражать не будешь? – обнимая Марину, спрашивал он.

– Как я буду возражать, если им хорошо друг с другом? Говорят же, что первая любовь не забывается. Я это по себе знаю.

– Как часто мы с тобой сможем здесь встречаться?

– Ты, не торопишь события? А что будет, если мой и твой интерес к нам новым вскоре пройдет? Делить постель мы с тобой сможем, вопрос в том: долго ли? Вторник, четверг и суббота – это дни Дениса, в остальные дни я могу быть свободна для тебя после трех и до вечера, если не будет дежурства. Вопрос в другом: что ты будешь делать со своей работой?

– Пока мы не будем жить вместе, я буду ее, не задумываясь, бросать после трех часов, приходить раньше и работать без обеда. Поставлю отцу условия, ориентируясь на дни Дениса, – говорил он, глядя на нее с любовью. – Это же надо! Мой отец станет мне еще и тестем. Да, о тесте. Он не против того, чтобы Родион жил со мной. А вы с Денисом сможете жить с нами? Адвокат начал заниматься разводом, но Милена может ставить палки в колеса. Ты потерпишь эти неудобства? Имущества у меня нет, в компании я рядовой служащий, хотя и при должности. Одним словом, я Маришка не богат.

– Так и я живу по средствам. Пока мы с тобой, как говорят в партизанах, мальчишки разберутся, что для них лучше. Для меня твой развод большой роли не играет. Ты настроен на то, чтобы мы жили вместе? Как ты себе это представляешь? Для тебя это так важно? Почему? Как это воспримут наши сыновья? Ты понимаешь, что если один из них будет против наших отношений, мне будет проще согласиться на роль твоей любовницы и бегать к тебе на свидания тайком, по-другому не получится. Мне кажется, ты бежишь впереди паровоза. Не стоит нам торопиться, тем более, что-то загадывать наперед. Пусть пройдет время, а может и страсть уляжется, тогда ничего не придется менять.

– Ошибаешься, все уже изменилось. Для меня, по крайней мере, все эти изменения к лучшему, и я буду бороться. Кофе в постель?

– Нет. Я в душ, а уж потом кофе. С кем ты собрался воевать? Если со мной, то я уже потерпела поражение и сдалась без боя, хотя наступление можно было пресечь, – говорила Марина, улыбаясь. – Ты доволен? Оборона, которую я планировала, провалилась с треском, и все из-за любопытства к тебе другому.

Марина стояла под теплыми струями воды и улыбалась, закрыв глаза. « Ничего страшного не произошло, Марина Егоровна. Вы же ни синий чулок, а живая женщина, в полном расцвете. Вам не нужно строить из себя недотрогу, наслаждайтесь, получайте удовольствие. Кто знает, как долго это продлиться?» – думала она.

– Что у вас, девушка, с лицом? – спросил Илья. – Вы выиграли миллион?

– Я приобрела абонемент на интимную близость…

Марина вернулась в свою квартиру в начале седьмого вечера.

– Мам, ты, где была? Телефон отключила, сама не позвонила.

– Я встречалась с твоим отцом. Разговаривали, пили кофе, ели пиццу. За телефон извини. Поставь, пожалуйста, цветы в вазу с водой.

– Ты через день будешь носить такие букеты? А нам не принесла? – спросил с сожалением Денис.

– Кофе нет, а пицца порционная в пакете, неси на кухню. Если не нравятся букеты, вынеси их в мусоропровод. Лично мне они симпатичны. Отец твой часто дарил мне цветы, но, ни разу не принес тех, какие я предпочитаю и люблю.

– Мам, у нас новость: Борис Романович пригласил нас завтра на обед к себе домой. Мы поедем?

– Поедем. Посмотрим, где и как живут, а заодно проверим, чем у них кормят. Ты мне скажи откровенно: пока он был здесь, ты все время уши грел или занимался?

– Уши я ни грел, закрыл плотно дверь и не выходил из своей комнаты, пока он не уехал. Я правильно поступил?

– Молодец! Я была уверена, что ты меня не подведешь. Тогда откуда ты знаешь о приглашении?

– От бабушки. Мам, почему она так переживает? – спросил Денис шепотом. – Она даже всплакнула, когда он ушел, а причину не говорит. Будем пытать?

– Зови ее на кухню, устроим ей допрос с пристрастием, – шутила мать, глядя на сына. – Что не так, мама?

– Да страшновато как-то под старость лет менять свою жизнь. Это у тебя все впереди.

– А что ты теряешь, мама? Кто тебя осудит, а главное за что? Не понравится, разочаруешься – вернешься назад. Не попробуешь – не узнаешь. «Не бойся быть счастливой». Кто мне это говорил?

– Мам, а если бабушка уедет к Борису Романовичу, отец и Родька будут жить с нами?

– Рано, сынок, говорить об этом. Одно дело бегать к нему на свидание и совсем другое дело жить вместе. За эти годы не только я изменилась, но и твой отец. Много таких моментов, которые нам могут портить жизнь. Ты знаешь Родиона не первый год, но вы не друзья, вы приятели по клубу, по команде. А теперь представь, что вы с ним живете ни день и ни два, а, скажем, полгода, год в нашей квартире, в одной комнате. У него свои привычки и увлечения, у тебя свои. Ты уверен в том, что между вами не будет разногласий, вы сможете договориться, уступить друг другу в чем-то? Молчишь? Вот и я не знаю, как мне поступить. Мне пока, сын, ясно одно: жить, как раньше у нас у всех не получится, – говорила Марина сыну, сидя за кухонным столом. – Я, не вернулась в то далекое прошлое, когда потеряла от любви голову. Сейчас все по-другому. Я не смогу броситься в омут, даже если мои чувства каким-то образом вернутся, мне ее терять нельзя. Я должна сделать так, чтобы эта жизнь стала нашей общей, и при этом каждому в ней было хорошо. Кому-то придется уступать, кому-то сдерживать свои эмоции, кому-то жить по новым правилам. Но этот кто-то должен сам того захотеть. У нас еще есть время узнать друг друга получше, всем хорошо подумать и сообща принять решение. Есть два выхода: продолжать общения между собой или прекратить их. Будем ужинать? Я переоденусь и продолжим говорить о том, что тебя волнует. Договорились?

На следующий день Илья привез Дунаевых в дом отца. Пока накрывался к обеду стол, хозяин показывал им свои владения. От калитки к дому вела дорожка, выложенная плиткой, а за домом, который имел два этажа, был сад. Деревьев и кустарников