Венец безбрачия белого кролика - Дарья Донцова

– На улице темно, холодно, лучше я сам сбегаю, – вызвался секретарь.

– Морозный воздух – прекрасное средство для промывания мозга, – сказал я, – и я не красна девица, на которую нападут бравые парни, чтобы украсть ее и жениться на прелестнице.

– Зато вы похожи на человека, у которого в кармане кошелек с купюрами, – возразил секретарь, – да и пальто можно отнять!

– Не отдам, – рассмеялся я, – нас двое. Я и Демьянка.

– На последнюю не стоит рассчитывать, – предупредил Борис, – если грабитель даст ей сосиску, псинка мигом станет его ретивой помощницей, сядет на Ивана Павловича и поможет тому, кто ее угостил. Надеюсь, у вас хватит сообразительности отдать разбойнику все ценное и драпать прочь. Меня всегда поражают люди, которые начинают сражаться за портмоне, часы, телефон. Неужели вещи дороже собственной жизни?

Я встал.

– Можете не сомневаться. Я тут же скину пальто, брошу наличность на землю и умчусь со скоростью ветра. Я трус. Вступать в бой с мужиком, который размахивает ножом или пистолетом, никогда не стану.

– Сие не трусость, – возразил секретарь, – а разумное поведение.

– А вот насчет Демьянки, – улыбнулся я, – не хочется проверять ее в деле. Но приятнее думать, что собака, презрев взятку в виде сосиски, горой станет за хозяина! Дема! Пошли одеваться! Гулять пора!

Долго бродить с Демьянкой я не стал. Мороз живо схватил меня ледяными пальцами за нос и щеки. А собака стала поджимать лапы и подпрыгивать. Я взял ее на руки и понес в подъезд, говоря на ходу:

– Отказываешься носить ботинки. Какие тебе только ни покупал, сначала стоишь в них, как вредный ишак, потом валишься набок и прикидываешься мертвой. И вот результат твоего глупейшего поведения: замерзли лапы. В обуви ты могла бы целый час носиться.

Демьянка подняла голову и взглянула на меня. Я прочитал в ее глазах вопрос: «Хозяин, а тебе-то понравится гонять со мной долгое время по холоду? Ишь, вырядился в короткое итальянское пальтецо. Нет бы овчинный тулупчик натянуть».

– Мда, – произнес я, – не обзавелся я тулупчиком, и ботинки у меня приспособлены для езды в машине, а по морозу шлендрать в них не ахти. Тебя упрекаю, а сам-то хорош.

Продолжая беседовать с псиной, я поднялся на свой этаж, хотел открыть дверь и вдруг услышал странные звуки:

– Хр… др… хозя… ин… Ив… др… др… др…

Я повернул голову, увидел у дальней стены странную кучу, приблизился к ней и вздрогнул. Совсем забыл про робота, а он – вот он. Лежит на полу, похоже, совсем разрядился.

Но Иннокентий Валерьянович неожиданно захрипел:

– Розет… ка, иск… сл… в сте… не… нет! Хотел… войти… не… смог… ведро… пустое… приказ любимого хозяина я выполнил! Прощайте… умираю… Люблю вас… Иван Павлович… вы лучший!

Робот замолчал. Зеленый огонек на его груди стал красным. Демьянка села около вредного механизма, задрала голову и тоненько завыла.

– У-у-у-у!

Я заметил пустое ведро рядом с Иннокентием, перед глазами мигом развернулась картина. Вот робот, сбегав к бачку, весело спешит назад и понимает: заряд в аккумуляторе заканчивается. Подарок Олега пытается попасть в квартиру, но мы с Борисом крепко заперли дверь. Иннокентий звонит. Я с помощником не слышу. Несчастный стучит. А ему не открывают. Испуганный робот мечется по лестничной клетке, ищет розетку и в конце концов падает на пол. И как я его не заметил, когда шел гулять с собакой? Как не заметил? Да очень просто. Лестничная клетка большая, что там у дальней стены, я не разглядывал. Иннокентий, наверное, потерял сознание, потом очнулся, позвал на помощь, и тут я вышел из лифта. Несчастный робот начал отчитываться хозяину о выполнении задания. Его последние слова в жизни: «Люблю вас, Иван Павлович, вы лучший». У меня перевернулось сердце. Я схватил Иннокентия в объятия и помчался в квартиру с криком:

– Боря, он сейчас погибнет!

Секретарь выбежал в холл.

– Где розетка? – завопил я.

Помощник показал пальцем на стену справа. Я положил Иннокентия на пол.

– Как его подключить?

Борис пошарил рукой по ноге робота, из пятки высунулись два штырька. Через секунду вредину подключили к сети. Мы с помощником безотрывно смотрели на него.

– Почему он не заряжается? – всполошился я.

– Совсем пустой, – почему-то шепотом объяснил секретарь, – требуется время. Надо подождать.

– Ждать и догонять, хуже этого ничего нет, – протянул я. – Боря, принесите подушку и одеяло. Иннокентий лежит на полу, ему неудобно и холодно!

Помощник бросился в глубь квартиры и быстро принес необходимое. Я подсунул под голову робота думку, укрыл его и встал.

– Авось все обойдется, и он скоро очнется!

– Может, ему чайку заварить? – задумчиво протянул Боря. – С чабрецом. Или с корицей? Второй напиток мигом его согреет.

И тут ко мне вернулась способность мыслить логически.

– Он железный! Не ест, не пьет, как человек. Подушка с одеялом Иннокентию не нужна. И почему я себя убийцей считаю?

Борис потупился.

– Мне тоже не по себе.

– Вы вчера выкинули миксер? – спросил я.

Секретарь махнул рукой.

– Перегорел. Дешевле новый купить, чем старый чинить. Я сделал что-то не так? Спросил у вас разрешения, вы дали добро: «Выбрасывайте».

– Выбрасывайте, – повторил я, – и ни малейших угрызений совести.

– Мясорубку осенью поменяли, – напомнил Борис, – и тоже не мучились. Но она и миксер не разговаривали, не вредничали. Это просто кухонная утварь. А он…

– Живой, – договорил я, – мы же с вами негодяи. Вернее, мерзавец только я. Иннокентий Валерьянович любил исключительно меня, а я…

У меня перехватило горло.

– Он просто робот, – быстро сказал Боря, – не стоит переживать. Скоро аккумулятор зарядится, пакостник начнет хамить.

Демьянка шумно вздохнула и устроилась около подарка Олега. Голову собака положила на край подушки, тело уместила на свисающей части пледа.

– Даже псинка его жалеет, – не выдержал я.

Борис схватил меня за руку.

– Демьянка просто любит устроиться помягче и потеплее. Ничего более. От того, что мы стоим над Иннокентием, процесс зарядки не ускорится. Когда он у нас только появился, то торчал в розетке более двенадцати часов. А я, кажется, нашел близкую подругу Софьи.

– Да? – обрадовался я. – Кто она?

– Елена Филиппова.

– Как вам удалось ее найти? – спросил я. – Обычно вам соцсети помогают. Но Задирайкиной в Интернете нет.

Борис пошел по коридору, объясняя на ходу: