Лихая шайка - Евгений Сухов

– А что рассказывать-то?

Жердь предпринял попытку подняться на ноги, но нацеленный на него револьвер выразительно качнулся, и бывший беспризорник опустился на прежнее место.

– Кто еще сторожит подступы к дому? Потайные входы-выходы? Сколько человек внутри? Давай-давай, Жердь, – подбодрил пленника Пороховицкий. – Будешь со мной предельно откровенен, с острогом мы еще повременим. Слово даю.

Жердь тяжело вздохнул.

– Значит, так, – вымученно произнес он. – С противоположной стороны есть еще вход. Там Терентий Вислоухий на стреме торчит. В доме четыре человека…

– Кто? – Глаза Пороховицкого азартно заблестели.

– Сама Завьялова, Валет – барыга, Капитолина и один храп с нею. Кликухи не знаю. Он мне не представлялся, а я и спрашивать не стал.

– Все вооружены?

– Само собой.

Жердь, как в детстве, шмыгнул носом. Того и гляди, расплачется. Пороховицкий покачал головой.

– Я слышал, в доме какие-то потайные комнаты есть, – сказал он, не столько спрашивая, сколько утверждая.

– Все верно, – не стал отрицать Жердь. – Только не комнаты, а комната. Домишка-то у Завьяловой вон какой маленький. Это ж вам не хоромы царские. В гостиной, как зайдете, направо шкап здоровенный стоит. Только это и не шкап вовсе. Если дверцу отворить да платья раздвинуть, как есть в ту самую потайную комнату и попасть можно. Завьялова-то сама, конечно, в гостиной сидит, а Валет, Капитолина и храп ее – все тама. В этой комнате.

– Ясно, – мрачно произнес Пороховицкий. – А выход из этой комнаты еще какой-нибудь есть?

– Окно. На ту же самую сторону, где Терентий стоит, выходит.

Полковник обернулся к своим подручным.

– Платон Фиафилфактович, отправляйтесь на ту сторону, обезвредьте Терентия этого. Да поставьте заслон там. Я сейчас тоже подойду. Чует мое сердце, что все основные события у окошка, о котором нам Жердь сказал, разворачиваться будут. Игнат, ты пойдешь в дом через парадный. Как только я сигнал тебе подам. Скажешь грозно так, мол, откройте, полиция! Не забудь с собой пару околоточных взять. Завьялова тоже может вооруженное сопротивление оказать. Хотя это вряд ли. Возьмете ее и тащите в экипаж. А с остальными мы уж с Платоном Фиафилфактовичем как-нибудь сами управимся. Все ясно?

– Так точно, ваше благородие! – бодро откликнулся Игнат. – А с этим что же?

Он кивнул на Жердя, который все еще сидел на пожухлой осеней траве и бессмысленно крутил головой.

– А что с ним? – недовольно буркнул полковник. – Тоже в экипаж. Потом разберемся.

Платон Фиафилфактович с двумя подручными уже скрылся в темноте. Пороховицкий вознамерился было двинуться следом, когда рядом с ним возник еще один урядник.

– Разрешите доложить, ваше благородие?

– Ну что у тебя еще, любезный?

– Согласно вашим распоряжениям мы наведались к Рычковой. Павла Знаменцева там нет.

– Как нет? – недовольно переспросил Пороховицкий. – Должон быть.

– Нету, говорят. Говорят, съехал он уже. Третьего дня, как съехал. Не иначе почуял что-то.

– Вы засаду-то там оставили?

– Так точно, ваше благородие! Только ведь…

– Ладно. – Обер-полицмейстер небрежно махнул рукой. – Со Змеем мы после разберемся. И с Рычковой этой тоже. Сейчас меня больше Капитолина Вайсман интересует. Идите за мной.

Пороховицкий вынул «наган», уверенно сомкнул пальцы на рифленой рукоятке и двинулся по периметру вдоль дома Завьяловой. Урядник согласно полученному приказу последовал за ним.

Терентий уже был обезврежен. С опутанными руками и кляпом во рту он лежал на земле лицом вниз. Платон Фиафилфактович и один из околоточных заняли боевые позиции у заветного оконца. Пороховицкий расположился напротив, поднес свободную руку ко рту и дважды прокричал в темноту филином. Тут же с противоположной стороны дома раздался требовательный стук в дверь.

– Откройте, полиция! – грозно, как ему и полагалось, возвестил Игнат.

Обер-полицмейстер напрягся. Охотничий азарт захватил его с головой. Шутка ли, находиться в такой близости от опасного хищника, коим, безусловно, являлась Капитолина Вайсман. Пороховицкий не мог позволить себе упустить ее ни при каком раскладе. Подобный шанс может не выпасть их ведомству еще очень долго.

В недрах дома грохнул оглушительный выстрел. За ним еще один и еще. Кто-то истошно вскрикнул. Женский голос. И почти тут же распахнулось темное окно потайной комнаты Завьяловой. Пороховицкий поднял оружие. Прицелился.

На фоне проема появилась темная фигура человека в свободного покроя сюртуке. Головного убора на нем не было. Зато в правой руке покоился взведенный «наган». Это полковник разглядел весьма отчетливо.

Человек впрыгнул на подоконник. Платон Фиафилфактович резко подался вперед и дернул неизвестного за ногу. Тот покачнулся, схватился рукой за оконную раму и смог удержать равновесие.

– Стоять на месте! – крикнул околоточный.

Человек в оконном проеме выстрелил не целясь. Вспышка на мгновение осветила его бледное сухощавое лицо. Околоточной пошатнулся, а затем с глухим стоном опрокинулся на спину. Пороховицкий спустил курок. Пуля попала бледнолицему в коленную чашечку. Нога соскользнула с подоконника. Бандит выстрелил еще раз, но уже ни в кого не попал. Палил скорее для острастки, как понял обер-полицмейстер. Однако рисковать Петр Лазаревич не имел права. Его револьвер выплюнул еще одну пулю. Человек в окне неестественно изогнулся, схватился руками за простреленную навылет грудь, и уже через секунду его бездыханное тело вывалилось на руки Платону Фиафилфактовичу.

В темном оконном проеме больше никто не появился. Пороховицкий дважды выстрелил в пустоту, ожидая ответной реакции, но ее так и не последовало.

– Всем оставаться здесь! – рыкнул обер-полицмейстер, а сам ринулся к парадному входу.

Расчет полковника оказался предельно верным. Определив засаду с этой стороны дома, Капитолина бросилась обратно в гостиную. Извлеченный из ридикюля «наган» привычно покоился в руке старшей из сестер Вайсман. Вооруженный Валет последовал за ней.

Завьялова полулежала в кресле с простреленным плечом. Ее револьвер валялся на полу, а над самой держательницей майдана грозно навис один из блюстителей порядка.

Капитолина вскинула вверх руку с «наганом» и хладнокровно спустила курок. Лицо урядника обагрилось кровью, и он кулем рухнул на паркетный пол. Оружие Валета «кашлянуло» в унисон, и рядом с первым урядником замертво повалился второй. Третий полицейский, находившийся у самой двери, ловко нырнул в сторону, и очередная пуля, выпущенная из «нагана» Капитолины, вонзилась в стену чуть выше его головы. Пристав Игнат Стреженов выстрелил из положения лежа. Сильная отдача отозвалась резкой болью в плече. Однако меткости приставу было не занимать. Валет бухнулся на колени. Кровавое пятно стало стремительно расползаться на грязно-сером сюртуке барыги в области живота. Секунды две-три Валет удивленно взирал на свое ранение, затем с мольбой воздел глаза к потолку. Оружие все еще было у него в руке, но воспользоваться им Валету не приходило в голову. Дыхание со свистом вырывалось из его широко распахнутого рта. Взгляд затуманился, белки глаз закатились.