Чары Мареллы - Андрей Богданов

– Милый… – Ирица захотела обнять любимого, но очередной приступ кашля заставил ее согнуться пополам. Когда все прошло, она упала на подушки и устало улыбнулась. – Наверное, мне просто нужен отдых. Сон – лучшее лекарство, так мне говорила мама.

У нее начался жар. Бертран пытался его сбить, но у него не было под рукой нужных препаратов. На рассвете ему это удалось сделать с помощью мокрых простыней, но он прекрасно понимал, что это не решение проблемы, а скорее отсрочка. Перебрав в голове все возможные способы лечения и не найдя выхода, он вдруг вспомнил о том, что один из мужиков, посетивших его лабораторию, упоминал о жилище Годны. Значит, есть вероятность, что там сохранились какие-то лекарства. Возможно, что-то из них поможет.

Бертран помчался к Велеславу, чтобы выяснить, где находится дом целительницы. Тот поинтересовался, в чем дело, и, узнав, два раза громко свистнул – уже через минуту прибежал Ероха, будто все это время находился в соседней комнате.

– Пойдешь с ним, – начал он, но затем передумал. – Нет, я пойду. Ты останешься и приглядишь за Ирицей. Думаю, Бертран объяснит тебе, что делать, если ей станет хуже.

– Но ты слаб! – возразил Ероха. – А идти-то не за соседний бугорок.

– Ничего, небось доберемся как-нибудь. – Старик решительно тряхнул седой головой и кивнул Бертрану, чтобы тот ввел Ероху в курс дела, пока сам он будет собираться в дорогу. Француз не заставил себя просить дважды – схватив парня за руку, он почти силой приволок его к своему дому.

– Обертывания в мокрую простыню, – скороговоркой проговорил он. – Побольше питья. Сейчас она спит, но это от измождения.

– Да понял я, понял. Простыня, питье… Ой! – Молодой человек попятился, увидев перед собой обнаженную Ирицу, лежащую на кровати. Ее грудь часто и прерывисто вздымалась, а темные волосы разметались по подушке, отчего бледная от природы кожа казалась еще белее. Ероха закрыл глаза ладонями, но доктору было не до правил приличия.

– Прекрати! – прикрикнул на него Бертран, чтобы привести в чувство. Ему, конечно, было неприятно оттого, что его жена предстала перед чужим человеком в таком виде, но он старался не думать об этом. – Все, надеюсь на тебя.

И выбежал за дверь. Парень постоял с минуту, стараясь не глядеть на Ирицу, потом вздохнул, взял в руки кусок влажной ткани и, смочив его в тазу с водой, положил больной на лоб.

Бертран же добежал до Велеслава, который к тому времени успел собраться, и уже через несколько минут вместе они вышли за пределы поселения, направившись куда-то вглубь леса.

– Годна предпочитала жить вдали от всех. – Старик практически всем весом налег на француза, и тому пришлось нелегко, но он не жаловался – стиснув зубы, Бертран передвигался так быстро, насколько позволяли силы. – Говорила, что природа ей силы добавляет, а люди, напротив, отнимают. Что ж, может быть, в чем-то она была права – ведь прожила она, как говорят, сто пятьдесят лет. И до сих пор бы землю топтала, если бы не случайность, которая ее и подкосила.

– Что за… случайность?.. – задыхаясь, спросил Бертран, который, несмотря на дополнительный груз, мешающий идти, все же внимательно слушал старика.

– У одного из наших расстройство кишечное вышло – ни есть, ни пить не мог, все тут же возвращалось. Вот Годна и полезла за горным мхом. Она его часто использовала и поэтому много запасала, а в тот раз он, как назло, закончился. Было это осенью, как раз дожди шли чуть ли не каждый день. Наверное, поскользнулась наша целительница да скатилась кубарем с горки. Мы ее двое суток искали – еле нашли. Она, конечно, выжила, но с тех пор сдала – начала забывать имена, путать лекарства. Однажды мне вместо порошка от зубной боли дала средство от запора. Нет, конечно, боль как рукой сняло, но я надолго запомнил тот день. Потом она слегла и больше не поднялась. А еще через пару месяцев ты появился. Вот и говори после этого, что судьбы не существует. Была бы Годна жива, навряд ли бы ты здесь ко двору пришелся. Сам ведь знаешь, наверное: двум знахарям под одной крышей не ужиться. А вот мы и пришли, кстати. Тпру, стой уже. Ишь ты, как разогнался. Эх, крыша-то прохудилась за зиму без хозяйского присмотра.

– Как она жила здесь? – невольно воскликнул Бертран, разглядывая старую избу с покосившимися стенами из бревен, между которыми зияли такие широкие щели, что в некоторые можно было легко просунуть ладонь.

– А вот представь себе, – отозвался Велеслав. – Я ей сам сколько раз предлагал дом подлатать – не соглашалась ни за что. Один раз я даже мужиков подговорил – мы без ее ведома с инструментами заявились: мол, делай что хочешь, старая, а мы твою конуру в порядок приведем. Так она вылетела, как ведьма, и с такой бешеной силой на нас накинулась, что мы еле ноги унесли. К слову, тогда она здорово на меня рассердилась – почти год в селе не объявлялась, пока у одной из баб роды не начались. Прискакала, как миленькая.

Пока старик рассказывал о Годне, Бертран успел открыть дверь, которая с трудом поддалась, и вошел. Внутри дом был таким же убогим, как и снаружи – из мебели были только стол со стулом. Судя по всему, спала старуха на полу – в углу была свалена куча отсыревшей соломы. Но молодого доктора сейчас не интересовали житейские склонности его предшественницы – увидев натянутые веревки, на которых были подвешены мешочки разных размеров, он кинулся к ним и, поочередно развязывая каждый из них, проверял содержимое. Однако по мере того, как количество снадобий уменьшалось, таяла и его надежда на чудо. Старуха оставила после себя множество лекарственных смесей, но среди них не было ничего, что можно было использовать при чахотке. Внимательно исследуя каждый новый состав, ученый ругал себя последними словами за то, что не позаботился об этом заранее. Но откуда ему было знать, что эта зараза доберется и до такой глубинки, где народ по умолчанию должен быть тверже камня? Когда наконец последний мешочек был проверен, Бертран со стоном опустился на грязный пол и обреченно закрыл глаза:

– Все, это конец.

– Как? – не поверил старик. – Неужели ничего нет? Здесь же куча всего!

– Да, но все это либо у меня уже есть, либо от других хворей. А многое вообще заплесневело и испортилось…

– А это что? – Велеслав вдруг указал рукой куда-то мимо молодого человека.

– Где? – встрепенулся тот, но, проследив за взглядом старика, разочарованно махнул рукой. – Это всего лишь тряпье. Наверное, Годна его подкладывала под голову вместо подушки.

– А ты не предполагай, – проворчал Велеслав. – Пойди да проверь.

Понимая, что нужно собираться в обратный путь, Бертран тем не менее послушался старика – подошел к слежавшемуся сену и, подняв то, что казалось куском старой тряпки, обнаружил, что в нее что-то было завернуто. Размотав материал, он с удивлением обнаружил внутри берестяной свиток. Наверное, целительница дорожила им, подумал француз, раз всегда держала рядом с собой. Осторожно развернув хрупкую березовую кору, ученый вышел наружу, чтобы лучше рассмотреть ее содержание.

– Что там? – Хриплый голос старика заставил его оторваться от чтения.