Я начинаю путь... - Игорь Аббакумов

Разногласия возникли тогда, когда я начала рисовать технику будущего. Вот тут мы и разошлись во мнениях! Попытка художников стать на позицию «Я так вижу!» или «Я взрослый, я лучше знаю!» со мной не прошла. Я как кошка, упиралась всеми четырьмя лапами и возмущенно шипела. В итоге, меня решили переубедить с помощью науки. В один прекрасный день, в конференц-зал редакции, где мы обычно встречались с Татьяной Сергеевной, зашел преподаватель Морской Инженерно-Технической Академии, носящий погоны капитана первого ранга. Глянув на мои эскизы, он хмыкнул и задал вопрос:

— Барышня! Вы не расскажите мне о том, почему вы все это так представляете?

Почему я представляю? Да я не представляю, а именно что знаю! Вот только сознаться в этом не могу. Вместо ответа на этот вопрос, я взяла карандаш, лист бумаги и учитывая его морскую специальность, начала рассказывать ему о спутниковых группировках. Откуда я про это знаю? Отец — ракетчик, сосед — военный топограф, я сама метеоролог. Естественно, я о многом имею правильное представление. Может быть и недостаточное, но все-таки правильное.

Я рассказывала этому моряку о спутниковой навигации, о метеоспутниках, спутниках связи. При упоминании о последних, он оживился и спросил:

— А про это можно подробней?

— Как скажите. А почему об этом интерес? Я думала, что погода или навигация морякам ближе.

— Голубушка, я флотский связист. И уж если вы влезли на мою кафедру, то будьте добры ответить именно на этот вопрос.

Можно и на этот. Конечно, я знаю его весьма приблизительно, но все-равно кое что знаю. В отличии от аборигенов, я все-таки жила в эпоху освоения космоса. Взяв новый лист, я начала рисовать искусственный спутник Земли так, как я его представляла. Увы, я никогда не была в МИКе и потому, как выглядят реальные «изделия» знать не могла. Поэтому я начала рисовать тело простейших форм, дополняя его деталями, почерпнутыми мной из виденных телерепортажей.

Семен Васильевич, как звали этого каперанга, оказался неплохим слушателем и тактичным собеседником. В смысле: внимательно слушал и в нужные моменты задавал наводящие и уточняющие вопросы. Увлекшись, мы совсем забыли о художниках. Когда я наконец о них вспомнила и удостоила своего внимания, то пришлось сильно удивиться: оказывается, поняв, что тут идет разговор вполне компетентных людей, они не стали сидеть без дела, а на всякий случай перерисовывали мои эскизы в свои альбомы. А у меня тем временем выходило нечто красивое. Простое тело, было дополнено панелями солнечных батарей, ретрансляторами, маршевым и маневровыми двигателями… В общем, появлялись нужные для посвященных людей подробности.

Не скажу, что все у меня прошло гладко. Семен Васильевич, когда вошел в раж, начал задавать такие вопросы, на которые я не то что ответить, а даже просто понять их не смогла. Тем не менее он остался вполне доволен нашей беседой:

— Нахалка вы конечно еще та. Физику даже не начинали проходить, а уже замахнулись судить о сложнейших для вашего понимания вещах!

— Так я еще маленькая. Но ведь у меня все еще впереди!

— Естественно. Поэтому давайте поступим так: я эти ваши рисуночки заберу с собой. Они все-таки очень интересные. Но вы готовьтесь к дальнейшему разговору с другими людьми.

— Надеюсь, это будет не полиция?

— Боже упаси! Какая полиция! Обычные наши флотские специалисты, только другого профиля, — после этого он обратив свой взор к присутствующим, обратился уже к ним:

— Господа! Я ничуть не жалею о потраченном времени. Девочка конечно не обладает даже теоретическими знаниями об обсуждаемом предмете, но фантазирует в правильном направлении. Все, что я могу сказать по этому поводу.

Художников такой ответ вполне удовлетворил, меня тоже, все меньше споров будет. Но как оказалось, насчет споров я сильно ошибалась.

— Татьяна Сергеевна, голубушка, вы не будете против, если в следующую субботу мы снова здесь соберемся в удобное для вас время?

— Это не вопрос, Семен Васильевич. Приходите конечно, я буду только рада этому. Видимо вы хотите познакомить с Машей специалистов другого профиля?

— Вы правильно меня поняли.

Татьяна Сергеевна начала договариваться о времени встречи. Выглядела она при этом очень довольной. Еще бы! Если я правильно ее поняла, она собиралась организовать свой литературно-художественный салон, а благодаря мне, выходило нечто более грандиозное, чего у других отродясь не было.

Следующая суббота показала, что я была права в своих догадках! И если Семен Васильевич привел с собой флотских специалистов различного профиля, то госпожа Алексеева проявила инициативу и привела совсем иных людей: студентов старших курсов Политеха и Инженерно-Механического Института. Последний, как я поняла, был аналогом Военмеха в моем мире.

Когда началась беседа, я поняла всю красоту ее задумки. В лице студентов, она привела мне группу поддержки, способную украсить нужными техническими подробностями излагаемые мной мысли. Но это было не все. Если бы пришли беседовать со мной одни солидные дяди, то по исчерпании имеющейся у меня информации, на том бы все и закончилось. Но ведь она привела именно тех, кто способен стать энтузиастом нового дела! Собрав нас вместе, она уже начала способствовать установлению между этими людьми новых горизонтальных связей.

Но кроме «физиков» здесь присутствовало и достаточное число «лириков». Для чего тут гуманитарии? Так ведь хорошая идея сама по себе не станет популярной в обществе. Ее желательно преподнести людям в самом привлекательном виде, через фильмы и картины, через повести и поэмы. Вот тогда и появятся увлеченные романтики, которые захотят лететь к звездам не только в мечтах!

Все великие дела, как правило начинались с собрания что-то задумавших сделать заговорщиков. И Алексеева сейчас тихо и ненавязчиво составляет свой заговор.

«А ведь эта дама очень честолюбива и способна мыслить масштабно!»

Как шутили в свое время: Штирлиц конечно был убедителен для Мюллера, но 23 февраля он не выдержал и решил хоть немного побыть полковником Исаевым. Вот и я, как ни стремлюсь прожить здесь тихой и мирной жизнью — не получается этого у меня. Что бы я не затевала, из меня постоянно прет советская разведчица. Хорошо, что местная полиция не знает, кто это такая. Но всей моей особости хватило для того, чтобы меня и моих друзей всем скопом записали в великорусские шовинисты. Странное дело, мы не орали на всех перекрестках: «Россия для русских!», мы не рассуждали о превосходстве белой расы, не провозглашали себя истинными арийцами… Что может быть плохого в регулярных занятиях спортом, приобретении навыков жизни на природе, увлечении танцами или художественной лепкой? На мой взгляд — это все здорово! Здешнее общество не позаботилось о том, чтобы обзавестись детскими спортивными школами, домами детского творчества, станциями юных техников, военно-патриотическими клубами. Вопросам организации детского досуга никто не уделял достаточного внимания. Все спихнули на родителей, не забыв при этом ограничить родительские права. И вот нашлись такие чудаки и чудачки, которые начали решать эти вопросы частным порядком. Так ведь именно в этих чудаках и углядели страшную угрозу для общества. И ладно, если бы враждебную позицию в отношении нас заняло государство. Это я еще могла бы понять. Страшнее всего было то, что само общество не одобряло наших увлечений. Наше стремление вырасти гармонично развитыми людьми, сочетающими силу и ловкость с современными знаниями, красоту и полезные умения с отвагой, было воспринято как угроза самим основам здешнего общества.