Дисперсия лояльности - Анри Малле

Лариса уже не смотрела на Анатолия, она перенеслась в какой-то свой мир. И майор старался не разрушить эту хрупкую ирреальность вечерней тишины за столом с симпатичной актрисой. Он с удовольствием смаковал сыр, запивая великолепным вином, любовался игрой света в глазах собеседницы. Лазарев вдруг понял, какой длинный был сегодня день, и как он устал. И действительно очень хорошая идея – выпить немного французского вина с сыром. Он мысленно поблагодарил шеф-повара за такой необычный подарок. Да, такое завершение дневных событий подходило как ничто другое.

Лариса замолчала, рассматривая майора Лазарева, сидящего напротив за столиком. Вид у него был уставший, но о чём он в этот момент думает, понять невозможно. На лице застыла вежливая улыбка, в глазах можно различить некоторую задумчивость. Он сидел, откинувшись на спинку стула, застыв с фужером в руке. Казалось, его синие глаза светились изнутри. Лариса вдруг ощутила родственность душ с этим странным человеком. В начале их знакомства возненавидела его за то, как бесцеремонно он ворвался в её и без того непростую жизнь. Как властно, одним жестом, перечеркнул все планы. Но со временем всё больше привязывалась, всё больше находила схожесть во взглядах на те или иные вопросы. Ей было легко и спокойно рядом с ним. Но понять Анатолия до конца так ни разу не смогла. Что-то отгораживало его от всего остального мира, не пуская никого внутрь.

– Вы меня не слушаете, – Лариса поставила бокал на стол. – Я немножко не в себе сегодня, столько всего произошло.

– Конечно, слушаю и, откровенно сказать, наслаждаюсь моментом. И я сегодня очень устал, а сейчас нахожусь здесь в обществе красивой дамы и пью прекрасное вино. Даже не могу припомнить, когда так комфортно себя ощущал.

Анатолий налил в бокалы ещё немного вина.

– Всё, что вы рассказываете, останется, между нами. Могу гарантировать, – он широко улыбнулся. – Я ведь тоже много работаю. Иногда в суете дней останавливаюсь, оглядываюсь и бегу дальше. Куда бегу, зачем?.. А такие вечера, как этот, у меня выдаются крайне редко.

– А знаете, я вам благодарна, – Лара отпила глоток вина. – Да, благодарна. И знаете, за что? Вы дали мне возможность ощутить себя беззаботной, ни о чём не думать, пожить в своё удовольствие, пусть даже эти несколько месяцев. Никогда раньше не задумывалась, что можно жить вот так: просто гуляя, когда тебе захочется, играть на рояле, есть вкусную еду и при этом не заморачиваться покупкой продуктов, готовкой, уборкой. Вы мне сделали подарок. За вас, – она приподняла бокал в знак признательности и сделала маленький глоток.

– Рад услужить, – Лазарев тоже приподнял свой бокал. – За вас!

Лариса счастливо улыбнулась.

– Спасибо.

– А знаете, вы мне тоже в самом начале не очень понравились, показались такой расчётливой, капризной, но действительно очень талантливой, – Анатолий с улыбкой смотрел на Ларису. – А потом увидел, что за маской прекрасной актрисы скрывается гораздо большее, чем желание славы и денег любой ценой. Наверное, мне не стоило этого говорить, но вы – удивительная женщина.

Лариса замерла и, не веря своим ушам, боялась даже пошевелиться. Майор Лазарев сделал комплимент, да ещё какой!

Тишина, будто нежнейший тёмный бархат, окутала молодых людей.

Когда повисает вокруг тишина

И в комнате полутемно,

Ты часто любишь сидеть одна,

Молчать и смотреть в окно.

Молчать и видеть, как в синей дали

За звёздами, за морями

Плывут навстречу тебе корабли

Под алыми парусами…

То рыцарь Айвенго, врагов рубя,

Мчится под топот конский,

А то приглашает на вальс тебя

Печальный Андрей Болконский, —

Лазарев читал пришедшие на ум стихи.

Лариса слегка склонила голову, прядь волос спустилась на лицо. Она продолжила:

Вот шпагой клянётся д’Артаньян,

Влюблённый в тебя навеки,

А вот преподносит тебе тюльпан

Пылкий Ромео Монтекки.

Проносится множество глаз и лиц,

Улыбки, одежды, краски…

Вот видишь: красивый и добрый принц

Выходит к тебе из сказки.

– Вы знаете стихи Эдуарда Асадова? – Лариса придвинулась ближе к столику. – Вы меня удивляете всё больше и больше.

– А ещё я вприсядку плясать умею, – дурашливым тоном добавил Анатолий. – Лариса, давайте спать.

Всё волшебство сразу же улетучилось от этих слов.

– Да, пожалуй, вы правы, мы оба должны хорошо отдохнуть, – ответила Лариса с легкой грустью в голосе. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – майор Лазарев улыбнулся на прощание.

Франция, Париж.

Граф Сергей Плюмин сидел в одном из маленьких уютных кафе на Елисейских Полях. Столики стояли в окружении цветущих растений прямо на тротуаре, в тени, отбрасываемой тентами. В Париже было довольно жарко, поэтому мужчина оделся в льняной костюм от Prada, легкие замшевые ботинки в тон и модные солнцезащитные очки.

На столике перед ним стояла бутылка воды Perrier и чашка кофе. Сергей посматривал по сторонам, но любоваться открывавшимся пейзажем желания не было. Он явно нервничал. Человек, которого ждал, опаздывал, а граф Плюмин был очень пунктуальным. События последних дней никак не укладывались в планы, которые он строил столько времени. Парня, работавшего на него в России, пришлось экстренно эвакуировать из-за внезапно произошедших событий, вызвавших повышенную активность сотрудников КГБ. Во что всё это выльется, было пока непонятно. И, возможно, весь план придётся поменять, несмотря на тщательную подготовку и кучу денег, потраченных на его реализацию.

Граф Плюмин родился, вырос и получил образование в Европе, но русский язык знал хорошо и говорил правильно, практически без акцента. Несмотря на то, что всю жизнь прожил в Европе, граф считал себя русским, каковыми были и его родители, и бабушки, и дедушки. Он с самого рождения верил в возрождение великой России, не слушая доводы и убеждения отца, что эта страна никогда не станет прежней, и таким как они, богатым аристократам, туда дорога закрыта навсегда. «Это не та страна, на которую можно делать ставку», – говорил отец, а человек он был умный и дальновидный. Тем не менее Сергей сам себе не мог объяснить, что именно так тянуло его в далекую холодную страну, которую до сих пор считал своей Родиной.

Не так давно Сергей предпринял довольно безумную вылазку в Москву. Через знакомых сделал себе паспорт на чужое имя и под видом русского иммигранта первый раз в жизни съездил в Россию. Поездка не столько разочаровала, сколько удивила его тем, что он там увидел. Страна жила своей жизнью, не похожей на ту, к которой он привык в Европе.