📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаБорис Годунов. Трагедия о добром царе - Вячеслав Козляков

Борис Годунов. Трагедия о добром царе - Вячеслав Козляков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 100
Перейти на страницу:

Семья Головиных быстро поняла, что ей грозит. В декабре 1584 года в Литву бежал брат опального казначея Михаил Иванович Головин, впрочем, очень туманно объяснявший причины, побудившие его к побегу. Он больше говорил о «разрухе» и слабости власти в Москве, о своем служебном назначении воевать против черемис в Казанском крае и умалчивал об обвинениях в казнокрадстве, предъявленных брату[238]. Не без связи с этим побегом последовали уже новые опалы на род Головиных. Второй казначей и окольничий Владимир Васильевич Головин был устранен из Думы и отправлен воеводой в Чебоксары. Ему все-таки пришлось вместо своего двоюродного брата принять участие в войне с «луговыми черемисами», но уже в ранге рядового воеводы. Изгнали из Думы и окольничего Ивана Петровича Головина, отправив того на воеводство в Свияжск. Как справедливо подчеркнул А. П. Павлов, «расправа над Головиными явилась прологом к разгрому Годуновым оппозиционной знати»[239]. Однако уже в этом деле сказались своеобразные «принципы», которым следовал Борис Годунов, если считать его организатором таких расправ. Главный удар наносился по старшему в роде человеку, которого стремились навсегда отстранить от влияния на дела Думы. Для остальных родственников опала была мягче, Борис Годунов оставлял им возможности возвращения в элиту Государева двора, но тогда они должны были благодарить только его за милостивое изменение своих судеб. Повторение тяжелых историй тайной гибели опальных аристократов будет однозначно приписываться воле нового правителя, заинтересованного в смерти его политических противников. Но все ли зависело от одних Годуновых?

С Борисом Годуновым, несмотря на его молодость, действительно, пришло время считаться всерьез. Он показал свою силу и явно не думал останавливаться, собирая власть. Но стоит подчеркнуть, что если бы основой его действий было только зло, то последствия его «побед» оказались бы другими. Он умел быть справедливым, когда его гнев был обращен на тех, кто этого явно заслуживал. Он умел и прощать, хотя такое прощение почти всегда оборачивалось против него. Будь Борис более предусмотрительным злодеем, он должен был взять на вооружение методы Ивана Грозного, уничтожавшего (в прямом смысле) опальных всем «родом». При новом царе Федоре Ивановиче публичные казни становятся исключительным средством расправы, и этого нельзя было не заметить. Но как быть с устранением от дел и тайной гибелью первых аристократов государства? Со временем все зло персонифицировалось в Борисе Годунове. Со всем он умел справиться, кроме обволакивавшего его тумана мирской молвы, намеков и обвинений в смертных грехах.

Новым поводом для темных подозрений в адрес Бориса Годунова стал уход в монастырь первого опекуна царя Федора Ивановича и главы Боярской думы князя Ивана Федоровича Мстиславского. Еще со времен Ивана Грозного монашеский клобук считался самой надежной защитой от царского гнева. Иван Грозный написал целое послание братии Кирилло-Белозерского монастыря, где саркастически выговаривал им, что они чтят инока Иону — Ивана Васильевича Шереметева — выше чудотворца Кирилла: «А ныне у вас Шереметев сидит в келии, что царь…» Но сделать с ним царь уже ничего не мог. Туда же, в Кириллов монастырь, направил свои стопы и князь Иван Федорович Мстиславский. Кажется, что автор «Нового летописца» безусловно прав, однозначно связывая его решение с местью Бориса Годунова главе враждебной партии: «Борис же Годунов с своими советники надеяся на присвоение царское и их осилеваша: князя Ивана Федоровича Мстисловского пойма и сосла в Кириллов монастырь, там же и постригоша его»[240]. Однако в летописях Кирилло-Белозерского монастыря это неординарное событие почему-то осталось не упомянуто. Может быть, потому, что братия монастыря лояльно относилась к Годунову? В 1584 году был сменен кирилловский игумен, которым стал Варлаам, будущий ростовский архиепископ[241]. Следовательно, у Бориса Годунова был свой, надежный человек во главе Кириллова монастыря. Однако это опять всего лишь версия, выгодная обвинителям Годунова.

Нет никаких доказательств того, что князь Иван Федорович Мстиславский насильно был отправлен в монастырь. Положение Мстиславских в Думе не пошатнулось, так как место отца занял его сын боярин князь Федор Иванович Мстиславский. Стоит поверить официальной версии, вошедшей в наказы послам, которые должны были так отвечать на вопросы о судьбе князя Ивана Федоровича Мстиславского: князь-де «поехал молитца по монастырем». Действительно, 25 июля глава Думы совершил паломничество на Соловки, а уже в августе принял постриг в Кирилло-Белозерском монастыре[242]. В Латухинской Степенной книге взаимоотношения Бориса Годунова с князем Иваном Федоровичем Мстиславским вообще описаны идиллически: «В лето 7093, князь Иван Мстиславский с Борисом Годуновым велию любовь между себе имеша и о делех государских зело радеша и назва князь Иван Бориса сыном, а Борис его назва отцем себе»[243]. Как бы ни складывались в действительности отношения Мстиславских и Годуновых, по возрасту Борис Годунов годился в сыновья князю Ивану Мстиславскому. Но не это было главное, а то, что князь Иван Федорович, как прежде Никита Романович, доверил судьбу своих сыновей Борису Годунову.

Когда говорят о борьбе Бориса Годунова за власть, часто забывают, что это была действительно борьба с теми, кто не меньше его хотел быть рядом с царем или даже «коснуться» царской короны. И Борису Годунову, чтобы удержаться у власти, приходилось действовать на опережение. Так, как это произошло, например, с вдовой датского герцога, первого и единственного ливонского короля Магнуса, Марией Владимировной Старицкой и ее дочерью. Мария Владимировна — не только дочь двоюродного брата царя Ивана Грозного. Ее свойствб с царским домом укрепилось после последнего царского брака с Марией Нагой, так как мать ливонской королевны Марии Владимировны тоже происходила из рода Нагих. Борис Годунов в конце 1585 года с помощью своего доверенного лица, англичанина Джерома Горсея (если верить его запискам), осуществил операцию почти в духе истории с «княжной Таракановой». Горсей описывает, как, получив личное задание Годунова, он нашел влачащую бедственное существование в Риге ливонскую королевну и добился разрешения на встречу с нею у кардинала Радзивилла — «охотника до общества ливонских леди, самых прекрасных женщин в мире». Горсей намекал, что в таком же куртуазном ключе был расценен и его интерес к Марии Владимировне. На самом деле он имел тайное поручение уговорить ее совершить побег и вернуться в Россию, что успешно и осуществил, развеяв сомнения королевны Марии, не без основания опасавшейся, что ее заключат в монастырь. Из слов Горсея явствует, что он «очень угодил» Борису Годунову исполнением этого дела, был принят царем и Боярской думой и заслужил похвалу «за хорошую службу и за выполнение воли царя относительно королевы Магнуса, которая была благополучно доставлена в Москву». Правда, потом, когда королева Мария все-таки оказалась в монастыре, англичанин сильно «раскаивался в содеянном»[244].

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 100
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?