Рекрут - Алексей Рудаков

– Пару слов нашим зрителям? Как проходит кампания? – Принимается засыпать его вопросами журналист, отчего адмирал даже чуть подаётся назад, явно ошеломлённый подобным натиском.

– Не кампания, молодой человек, – Хамар произносит эти слова со значением подняв палец: – Сейчас вы и ваши зрители, – оглаживает он бороду: – Являетесь свидетелями одного из боёв кампании. Одного из боёв. Текущее сражение, а вернее сказать – операция, названная мной «Морозное Утро»…

– Как красиво! – Всплёскивает руками Карл, перебивая его: – Вы, адмирал прямо поэт! Вы…

– Кхм!

Журналист немедленно смолкает.

– Да-с, молодой человек. Признаюсь, – самодовольно кивает главком: – Название было одобрено штабом. Только никакой поэзии тут нет! Только расчёт! Ведь наш противник – холоднокровный?

Журналист поспешно кивает.

– Так вот пусть им кишки и проморозит! – Хамар грозит кулаком кому-то невидимому: – Что б их поганая натура смёрзлась! Что бы зенки… Пиииииииии – длинный писк скрывает окончание фразы, а Карл, смущённо разводит руками, не смея прекратить поток ругательств, вылетающих из начальственного рта.

– Хм… Извините, – адмирал вытирает рот ладонью: – Флот, сами понимаете. Здесь без острого словца – никак. Давайте я вам лучше наглядно всё покажу, – кивнув, он подходит к огромному столу-проектору, над которым высвечена текущая обстановка.

– Смотрите, – приняв от офицера световую указку, Хамар принимается водить ей по проекции.

– Начало боя было здесь, – в хвосте колонны возникает красный овал: – Тут наши парни славно всыпали жабам, выпустившим для атаки пять сотен бортов.

– Пять сотен? – Ахает Карл: – А наших сколько было?

– Сотня! И парни, замечу, дрались как львы! Да! Именно так! Отличная работа! Пилоты полностью исполнили свой долг, не пропустив ни одного корабля!

– Потери?

– Ааа… Ерунда, – адмирал отмахивается от его вопроса, словно от надоедливого комара: – Пару десятков потеряли. Сейчас парни, те, кого сбили, находятся в зале реабилитации, – тычет он пальцем себе под ноги: – Парой палуб ниже. Разбирают бой – свои ошибки смотря и всё такое.

Кошусь на Ржавина, спящего рядом – это и к лучшему, что он спит. Не спал бы, так от услышанного точно морду Хамару бить полез. Врёт же. Врёт как дышит, тварь адмиральская. И нет сейчас никого в зале реабилитации, потому как не воскресили парней. Нет их более и точка.

– Вторая схватка была здесь, – световая указка чертит овал слева от дольки Длани: – Тут наши крейсера, завязав артиллерийскую дуэль, сковали огнём силы носового охранения конвоя, не позволив ему выдвинуться на перехват торпедоносцев, отправленных с борта Длани для уничтожения транспортов противника.

Тонкая красная линия соединяет Длань с прямоугольниками транспортных кораблей.

– И что? Жабы не попытались их перехватить? – Задаёт вопрос Карл, и адмирал благосклонно кивает, услышав правильный вопрос.

– Конечно попытались… Мнэээ… Карл! Да, Карл, они попытались, – и без того исчёрканная проекция дополняется ещё двумя линиями – одна тянется наперехват торпедоносцам, на её перехватывает другая, начавшая свой путь от Длани.

Вот честно – не будь я непосредственным участником этого боя, то я бы моментально запутался во всех этих линиях.

– Их перехватчиков перехватили наши парни, заблаговременно отправленные мной на защиту торпедоносцев, – указка в рука Хамара штрихует пустоту в точке пересечения двух последних линий.

– Ни один не прошёл! Наши перехватчики сбили всех! – Погасив указку, адмирал складывает руки на груди: – Да! Именно так! Всех до одного! Граждане могут спать спокойно – мы не пропустим никого! Ни одна Пиииииии… – писк цензурного фильтра вновь перекрывает его слова и журналист, кланяясь и говоря что-то неслышное за заглушающим всё пищанием, пятится прочь.

Нормальный звук возвращается только тогда, когда он оказывается один в кадре.

Подойдя к крупному экрану, играющему роль иллюминатора он некоторое время молчит, собираясь с духом и готовясь продолжить свой репортаж.

Молчу и я, не находя слов.

Однако. Так это как получается? Нас там и не было вовсе? Это что же – я не крутился один против девяти? Вот же сука этот Хамар! Мог бы хоть пол словом обмолвиться!

– Извините, – Карл, оттерев со лба пот, цепляет на лицо штатную улыбку: – Не вините адмирала, – чуть кланяется он зрителям: – Это старый волк, не нам судить прославленного ветерана. Тем более, – приосанивается журналист: – Мы только что получили кадры боя, идущего прямо сейчас! Прямая трансляция! Внимание на экран, уважаемые зрители! Сейчас вы увидите, как наши герои добивают противника! Прямая трансляция! Внимание на экран.

* * *

Экран смаргивает и передо мной возникает борт корабля. Модель я узнаю сразу – это Корсар, мне ли не узнать обводы корпуса родной модели. Камера чуть-чуть сдвигается и в поле зрения появляется колпак остекления, под которым красуется эмблема.

Не верю своим глазам – Сом?! Как, и что важнее – когда они успели на него камеру прицепить? А если на нём есть, то кто его знает – может и на мне такой же подарок висит? Не, ребята, мне такое без надобности. Делаю в памяти зарубку – обсудить с техниками, а меж тем камера чуть сдвигается в сторону и теперь видно происходящее прямо по курсу штурмовика.

– Говорит Шшшш… – Голос Клемента я узнаю сразу, но всё остальное съедает шорох помех.

– Мы вынуждены заблокировать часть информации, – появляется вездесущий Карл: – Просим понять – военная цензура.

– По гадам! – Снова возникает Клемент: – Без жалости! Делай как я! Но…шшшшш… – фильтр секретности съедает позывные Гарри и Виго, но мне и так ясно, что сейчас произойдёт.

Звёзды, стронувшись со своих мест, ползут вверх и вместо них, занимая собой всё поле зрения, вплывает нечто огромное, зелёно-чёрное, перекрещенное светлыми диагоналями. Прежде чем я успеваю догадаться, на выручку приходит Карл:

– Друзья! Перед нами – бок вражеского транспорта, на который так мастерски заходят наши пилоты! Ещё вчера они были простыми мальчишками, жившими своей мирной жизнью! Но человечество позвало! И они! Откликнулись! На! Этот! Зов!

Меня тошнит от пафоса, сочащегося в каждом звуке его голоса, но, к моему облегчению, он смолкает, сменяясь голосом Клемента:

– Внимание всем! Огонь по готовности! Жги их, парни! Бей пииии…

Фильтр отсекает ругательства, но я не обращаю на сквернословие никакого внимания.

Прозрачный корпус жабьего транспорта расцвечивается зелёными всполохами выпущенных сигнальных ракет.

Они же сдаются! Ну, Клемент! Ручку на себя! Давай отбой атаки! Ну же!

– Бей гадов! Мочи пииии…

Окаменев я наблюдаю как медленно и нехотя, словно при замедленном показе, лопается корпус транспорта. Крупные, вырванные злыми выстрелами обломки остекления взмывают вверх, но тотчас скрываются из виду, затопленные вырвавшейся на свободу зелёной массой. Она распадается на тонкие ручейки, ручейки, мигом пересохнув в пустоте рассыпаются на отдельные капли зелёного дождя, и я поспешно отворачиваюсь прочь от экрана.