Кардиограмма страсти - Молли Эванс

Подняв руку, он сунул большой палец под тонкую веревочку бикини и прижался к ее груди. Провел рукой по возбужденному соску, как будто так и было нужно. Он хотел, чтобы ее грудь наполнила его руки, наполнила его чувства, и он дернул за веревочку, поддерживавшую топ бикини. В одну секунду он уплыл на дно бассейна, словно лист на дно реки.

Завершив поцелуй, он лизнул ее шею от середины до ключицы. Взяв в рот сосок, он целовал его яростно, поглаживая тугую плоть языком, желая погрузить ее в ту бездну, в которой он уже пребывал.

Вики никогда не чувствовала себя такой живой и полной желания, как в этот момент. Вода омывала ее кожу, добавляя восхитительного ощущения к ласкам Мигеля. Чувства переполняли ее, и был только один способ с этим справиться. Подняв голову, она принялась целовать его шею, его лицо, его глаза и приготовила рот к долгому, медленному глотку. Застонав, он прижал ее к краю бассейна, и она почувствовала его возбуждение. Она хотела его, как никогда не хотела ни одного мужчину в жизни. Она не слишком разбиралась в мужчинах, но у Мигеля в груди билось золотое сердце. Она это знала.

– Пойдем в коттедж. – Она провела рукой по его лицу и задержалась на его груди. – Нам нужно снять мокрую одежду.

Рука Мигеля оказалась между ее бедер, все его тело горело от возбуждения. Даже в тусклом свете вокруг бассейна она видела желание, горящее в его глазах. Она тоже его хотела. Ничто не могло их разделить. Все сомнения ушли в прошлое.

– Я очень этого хочу, но если мы займемся любовью, это изменит все между нами. – Он сделал глубокий вдох и поймал ее взгляд. – Не просто кое-что. Все.

– Я думаю, между нами уже давно все изменилось. Мы шли к этому мгновению с той минуты, как встретились.

Ощущая себя сильнее, чем когда-либо, она привлекла его руки к своей груди, наслаждаясь прикосновением его кожи, скользящей по ее соскам, нуждаясь в том, чтобы ощутить жизненную силу, которую он придавал ей своими прикосновениями. Так и должно было быть между мужчиной и женщиной. Именно так они должны были себя чувствовать, и ей не хотелось отказываться от этого.

– Я хочу, чтобы между нами все изменилось, Мигель. – Она снова погладила его лицо, наслаждаясь ощущением его кожи под своими пальцами. – Я хочу заняться с тобой любовью.

Застонав, он обнял ее крепче и снова прижал к краю бассейна. Он дрожал в ее объятиях. Когда она двинулась, он вздрогнул и отшатнулся.

– Что такое?

Взяв ее лицо обеими руками, он поцеловал ее и отпустил.

– Я думаю, цемент осыпался. Просто поцарапал руку, ничего страшного.

Вики отошла назад.

– Дайте посмотреть. Врачи – самые ужасные из пациентов, сами знаете.

– Серьезно, это просто царапина. – Он повернул руку, чтобы показать ей, и она уставилась на кровь, текущую из нескольких маленьких ранок.

– Это не просто царапина.

Она осмотрела бассейн и увидела раскрошившийся цемент в том месте, которого она всякий раз, купаясь, избегала.

– Черт побери. Папа должен был это починить.

Она схватила полотенце и обернулась им. Ее дыхание превратилось в череду судорожных вздохов, пока она стояла, дрожа, около него.

– Почему мы это не починили?

Она протянула ему руку.

Он взял ее за руку, и они вернулись в коттедж. Обернутая полотенцем, Вики обработала царапины, который действительно были не страшными, но ей нравилось прикасаться к нему и хлопотать над ним.

Это заставило его внутренне улыбнуться, и тепло любви билось в каждом ударе его сердца.

Неожиданно его глаза увлажнились и тепло превратилось в жар, обжигавший ему легкие. Он не мог этого сделать. Он не имел права на ночь страсти с Вики, он не мог заняться с нею любовью, а потом уйти от нее. Но он мог дать ей то, в чем она нуждалась и что она заслуживала, невзирая ни на что.

Сжав руки в кулаки, он отшатнулся от нее. Он должен положить этому конец сейчас, и не важно, сколько боли это ему причинит. Вики подняла на него глаза, в них блестели слезы.

– Мигель? – Она почти всхлипывала. – Вы хотите уйти?

Боль лишила его способности произнести хотя бы слово. Он открыл рот, но говорить не мог. Он никогда не испытывал такой душераздирающей боли из-за женщины.

– Я… я должен.

– Нет, не должны. Мы можем просто поговорить или поспать.

Саркастический смех вырвался из его горла.

– Если я останусь, спать мы не будем.

– Я могу пережить бессонную ночь, Мигель. – Она шагнула к нему, и слезы брызнули у нее из глаз. – И я не хочу бессонной ночи, когда тебя со мною рядом не будет.

– Вики, ты заслуживаешь намного лучшего, намного большего, чем я могу тебе дать. – Он отошел и сделал круг на месте. – Я хочу сказать, только посмотри, к чему ты привыкла. Это так далеко от моего прошлого, от того, кто я есть, это может быть так, словно нас разделяет полмира.

– Я в этом не нуждаюсь! Я этого не хочу. – Она подвинулась к нему ближе. – Эта внешняя сторона жизни стоила мне гораздо дороже, чем ты думаешь. – Глаза Вики сверкали искренним гневом. – Жить в таком окружении – это не жизнь. Я только начала жить, расти, любить с тех пор, как пришла в клинику. – Она подавила горький вздох. – Я хочу большего. Я нуждаюсь в большем. Мне нужен ты.

– Вики, – произнес он надтреснутым голосом. Эмоции наполнили комнату, они почти шептали, словно их могли услышать. – Я сломлен внутри. Способность любить кого-то умерла во мне много лет назад.

– Это неправда. Я видела тебя с твоей семьей, с семьей Карлоса. В тебе были и любовь и сочувствие. Они не ушли, они просто спрятались надолго.

– Мне жаль. Если бы я был другим, может быть, между нами что-то и вышло.

– Мне не нужен кто-то другой, я не сумею с ним существовать.

– Мне жаль. – Он сжал ее лицо обеими руками и прижал ее к себе для последнего жаркого поцелуя, прежде чем уйти от нее навсегда.

Остаток ночи Вики проплакала в подушку. Перед рассветом она заснула, но проспала лишь несколько беспокойных часов. Эротические сны о Мигеле рядом с ней прерывались ночными кошмарами, в которые превратилась реальность. Ее жизнь была чередой проигрышей. Если бы она скрыла свое происхождение от Мигеля, он пришел бы в ярость, узнав правду. Но открыть правду оказалось ненамного лучше. В любом случае имя ее семьи препятствовало ее желанию иметь нормальную жизнь, и она чувствовала себя от этого несчастной.

Им все еще предстояло провести следующую неделю вместе. В субботу вечером намечался благотворительный праздник, и она не знала, как переживет эту неделю. После этого она напишет заявление об уходе. Нет смысла оставаться в клинике. Она доказала и себе и своему отцу, что может работать самостоятельно. Может быть, она тоже перейдет в университетскую больницу. Они всегда ищут медсестер, и ей будет легче спрятаться среди множества больничного персонала.