Мальчики - налево, девочки - направо - Люся Лютикова

Еще бы мне не понять. Наташка оказалась талантливее, чем ядумала.

– Ты ее видела, она твоя коллега, журналист. ПомнишьНаташу?

Я хмуро кивнула.

– Правда ведь, она особенная?

Я промычала что-то неопределенное.

– Что ты молчишь? – напустился на меняРуслан. – Скажи что-нибудь. Как тебе Наташа? Ты думаешь, я могу на что-торассчитывать? Ты ведь женщина, должна разбираться в таких вещах.

Вот именно, женщина. А что нам, женщинам, в таких случаяхсоветуют делать пособия по обольщению? Если мужчина, на которого вы имеетевиды, увлекся вашей общей знакомой, есть отличный способ его отрезвить – облитьсоперницу грязью. Но сделать это надо легко и непринужденно. Никакогозлорадства, боже упаси. Наоборот, в голосе должно проскальзывать сочувствие илегкое сожаление: и куда только катится этот мир?

Неблаговидную информацию о конкурентке лучше всегоупаковывать в сплетню. «Ой, а ты знаешь, мне недавно Ленка рассказала…Ольга-то, твоя секретарша, оказывается, больна сифилисом. Она пошла братьсправку для бассейна, а тут все и обнаружилось. Представляешь, какой ужас? Тыее только не увольняй. Ну, заразил ее какой-то мужик, с кем не бывает. Как тыдумаешь, сифилис передается через документы?»

Вот он, мой звездный час! Боги сжалились надо мной и послалимне шанс. Я точно знала, что скажу сейчас Руслану. Сделаю расстроеннуюфизиономию, тяжело вздохну и как бы нехотя поведаю:

– Не хочу тебя огорчать, но думаю, что другого выходанет. Журналистский мир узок, рано или поздно до тебя дойдет правда. Уж лучше тыузнаешь ее от меня, своего друга, чем от постороннего человека. Я тут недавнобыла на брифинге, и мне по секрету сказали, что Наташа активно ищет себе мужа.Дело в том, что она беременна, все сроки вышли, вот она и ищет, на кого бы«повесить» ребенка. Сейчас она активно домогается одного известногопредпринимателя. Не знаю, зачем ей еще и ты понадобился. Думаю, онаотрабатывает сразу несколько вариантов, чтобы не было осечки. Так что будьосторожней. Впрочем, если ты очень сильно любишь детей…

Я даже интонации верные приготовила, но язык словно прирос кнебу. Сидела, как дурочка, и не могла произнести ни слова.

– Что ты молчишь? – теребил меня Руслан.

– А что я могу тебе сказать? – услышала я свой голос. –Это твоя личная жизнь, и здесь не может быть никаких советчиков. Ты сам долженсделать выбор. Прислушайся к тому, что тебе подсказывает сердце.

Капитан был явно разочарован. Я поднялась из-за стола.

– Извини, я побежала, у меня дела. Увидимся!

Может быть, я поступила глупо. Но Руслан долженсамостоятельно принять решение. Если он выберет эту пустышку Наташу, значит, онпросто не достоин такой замечательной женщины, как я. И пусть ему будет хуже.

Илья Кокоткин, студент художественного училища, обитал вобычном панельном доме около метро «Планерная». Я была уверена, что юныйхудожник в столь ранний час еще дрыхнет, и приготовилась долго извиняться завторжение. Однако юноша с лошадиной физиономией, который сначала ответил мне подомофону, а потом открыл дверь, выглядел довольно бодро. Взгляд осмысленный,лицо тщательно выбрито, следов запоя не наблюдается. Вот-вот, это-то как раз иподозрительно!

– Проходите, пожалуйста, – пригласил Илья, важнопоправляя воротник шелкового халата цвета бордо. – Я только закончу однодело, и через пять минут буду в полнейшем вашем распоряжении. А вы покапосмотрите мои работы, – добавил он, удаляясь.

Чем дольше я смотрела на его картины, тем больше мненравился Малевич. И это если учесть, что к творчеству Казимира Станиславовича яотношусь, мягко говоря, прохладно. Мои любимые живописцы – Перов, Репин,Левитан. А за «Тройку» Василия Перова я вообще могу душу продать. Есликогда-нибудь какой-нибудь сумасшедший вор предложит: «Люся, я украду для тебялюбую картину из Третьяковки!» – я, ни минуты не колеблясь, выберу этих троихизнуренных детей, волочащих на морозе бочку с водой. Повешу над кроватью, будусмотреть и плакать.

А как можно плакать, глядя на «Черный квадрат»? Разве чтотолько из сострадания к несчастному маляру, возомнившему себя гением.

Но то, что творил на холсте господин Кокоткин, вообще нелезло ни в какие ворота. Это смахивало на урок труда в школе для умственноотсталых. Именно труда, а не рисования, потому что одними красками немыслимыхтонов дело не ограничилось: к картинам то там, тот сям были приклеены перышки,бусинки, клочки бумаги, по-моему, даже туалетной. В общем, бедняга Кокоткин изкожи вон лез, чтобы казаться оригинальным.

Я впала в такой ступор, что не заметила, как в комнату вошелавтор этих шедевров.

– Подождите, я включу дополнительное освещение, –сказал Кокоткин.

Лучше бы он этого не делал. При ярком свете зрелище сталосовсем уж жалким.

– Ну что? – спросил Илья.

Я не знала, что сказать, поэтому принялась энергично рытьсяв сумке якобы в поисках чего-то жизненно необходимого. Вытащила гигиеническуюгубную помаду, провела ею по губам и, когда пауза уже неприлично затянулась,поинтересовалась:

– Находитесь в поисках себя?

– Я уже нашел! – гордо ответил Илья. – Таккакую картину вы выбираете?

– Никакую, – чистосердечно ответила я, с непонятнооткуда взявшимся садизмом наблюдая, как вытягивается его и без того лошадинаяфизиономия.

– Подождите, – занервничал Кокоткин, – развевы пришли не купить одну из моих работ? Вас ведь Марципанова прислала?

– Нет, я не от Марципановой, я совсем по другомувопросу.

Со студента сразу слетела наносная спесивость, онпревратился в того, кем на самом деле являлся, – неуверенного в себеюношу, у которого прыщ на подбородке и который больше всего на свете желаетпрославиться.

– Зачем же вы пришли? – хмуро проговорил художник.

Тут я просто нутром почувствовала: по-хорошему он мне ничегоне расскажет. Упрется, как ослик, всеми четырьмя копытами, но не проронит нислова. И еще будет гордиться собой, считать, что совершает некий молчаливыйподвиг. Нет, Кокоткина надо припугнуть, это единственный способ добиться отнего правды.

Я нацепила на лицо непроницаемую маску и взяла официальныйтон.

– Несколько месяцев назад вы приходили в рекламноеагентство «Фа и фу», так?

Илья кивнул.

– Позвольте поинтересоваться: зачем?

Студент судорожно сглотнул и пискнул:

– Хотел устроиться на работу.

– Ну и как, устроились?

– Нет, я передумал.

– Это вы нарисовали портрет директора агентствагосподина Васнецова, который сейчас висит в его кабинете?