Ганзейский союз - Филипп Доллингер

Хотя в основе своей Ганза была союзом городов, среди ее членов имелся один суверенный правитель – великий магистр Тевтонского ордена. Такая аномалия объясняется значительной ролью, которую играли тевтонские рыцари в колонизации и развитии немецких городов в Пруссии и Ливонии. Кроме того, этим объясняется авторитет великого магистра в прусских городах; он был выше, чем у любого другого территориального правителя. Можно было ожидать, что членство великого магистра в Ганзе приведет к тому, что все подвластные ему города будут считаться ганзейскими, но на самом деле полноправными членами Ганзы считались лишь граждане шести прусских городов, хотя купцы самого Тевтонского ордена пользовались ганзейскими привилегиями повсюду, кроме Новгорода. Их статус, однако, был довольно двусмысленным, что становится ясно из письма, отправленного великим магистром около 1390 г. в контору в Брюгге. Контора лишила права пользоваться ганзейскими привилегиями главу торгового департамента (Grosschaffer) Кёнигсберга и его агентов из-за какого-то вопиющего нарушения этих привилегий, великий магистр утверждал, что, поскольку Grosschaffer является членом Тевтонского ордена, он не может быть членом Ганзейского союза и потому его нельзя оттуда исключить; однако великий магистр признавал, что Grosschaffer, конечно, обязан был уважать ганзейские правила.

Не приходится сомневаться в том, что в глазах феодальной Европы Тевтонский орден, который славился историей обращения в христианство, орден, в котором немаловажную роль играли рыцари из отдаленных стран – например, маршал Бусико из Франции и граф Дерби, будущий Генрих IV, из Англии – добавлял Ганзе престижа, о котором купечество не могло и мечтать. В отдельных источниках великого магистра даже называли «главой Ганзы» (caput Hansae). Кроме того, очевидно, что для Ганзы не раз оказывалась весьма ценной военно-морская и сухопутная мощь Тевтонского ордена. Конечно, Тевтонский орден преследовал собственные цели; он часто вовлекал Ганзу в предприятия, которые вредили ее коммерческим интересам и втягивали ее в ссоры с иностранными державами. Хотя вначале Тевтонский орден вносил свой вклад в процветание Ганзы, позже он стал одной из предпосылок ее упадка.

Наконец, следует упомянуть один необычный случай, когда на позднем этапе существования Ганзы в нее, возможно, вступила крестьянская община – точнее, независимая крестьянская республика – Дитмаршен (на западном побережье Гольштейна). В 1468 г. крестьянская республика заключила союз с Любеком. Неоднократно продлеваемый, этот союз просуществовал до 1558 г. Союз укрепила знаменитая битва при Хеммингштедте (1500), в которой свободные крестьяне одержали победу над датчанами, и с тех пор делегаты от Дитмаршена регулярно присутствовали на Ганзейских соборах. Свободные крестьяне Дитмаршена с XV в. вели морскую торговлю, особенно с Ливонией, но ливонские города с подозрением относились к этим крестьянам-торговцам, которые, при поддержке Любека, претендовали на ганзейские привилегии. В 1554 г. Ганзейский собор решил, что обитатели Дитмаршена не являются членами Ганзы, однако к их участию в ганзейских привилегиях следует относиться терпимо. Такое решение отражает двусмысленность их статуса. Пять лет спустя Дитмаршен был побежден датчанами, и союз с Любеком прекратился. Однако членство в Ганзе Дитмаршена и Тевтонского ордена демонстрирует разнообразие и гибкость структуры Ганзы как организации.

Начиная с 1356 г. управляющим органом Ганзы стал Hansetag, общий съезд городов Ганзы. Можно даже сказать, что это было единственное специфически ганзейское учреждение, поскольку у Ганзы не было собственного административного аппарата, а региональные съезды рассматривали и вопросы, не имевшие отношения к Ганзе.

Hansetag, или Ганзейский собор, считался верховной властью в пределах сообщества. Он решал, в принципе без права обжалования, вопросы, важнейшие для всего сообщества: ратифицировал договоры и грамоты на право привилегий, вел переговоры с зарубежными городами и правителями, отправлял посольства, определял, заключить ли мир, вести ли войну и начинать ли блокаду, готовил финансовые или военные мероприятия, занимался выработкой всевозможных экономических правил, исключал или принимал в Ганзейский союз новых участников, выступал посредником в спорах между ганзейскими городами и т. д.

Можно подумать, что для решения столь трудных задач Hansetag должен был собираться регулярно и часто. На деле же соборы никогда не проводились через равные промежутки времени, несмотря на попытки ввести такую систему в XV в. Если пересчитать соборы, которые с полным правом можно считать всеобщими, то есть те, на которых присутствовали представители городов всех трех третей, получатся следующие цифры: 27 в 1356–1400 гг., 12 в 1400–1440 гг. и 7 в 1440–1480 гг. Если добавить к ним соборы, которые можно назвать всеобщими с натяжкой, поскольку на них были представлены лишь две трети, получатся соответственно цифры 41, 14 и 17. Иными словами, в XIV в. соборы проходили меньше раза в год, а в XV в. в среднем – один раз в три года.

Поразительно низкие цифры для общеганзейских соборов резко контрастируют с частыми региональными съездами, которые часто собирались несколько раз в год. Объяснение весьма просто. Города старались уклониться от отправки делегаций в дальние города из-за сопряженных с этим расходов. Кроме того, поскольку некоторые обсуждаемые вопросы представляли интерес только для определенных городов, предпочтительнее было собираться всем вместе лишь в тех случаях, когда на повестке стояли вопросы, важные для всех. Так удавалось избежать большого количества отсутствующих. Наконец, многие города полагались на то, что все необходимые решения примет Любек, если речь не шла о вопросах первостепенной важности, поскольку в промежутках между Ганзейскими соборами Любек фактически управлял Ганзой. Руководящая роль Любека закрепилась уже в XIII в. В XIV в. она стала еще более выраженной, а в 1418 г. получила официальное признание после того, как Любек, в союзе с вендскими городами, попросили представлять интересы всего сообщества[11]. Отчасти из-за этого решения количество общеганзейских соборов в XV в. сократилось. Правда, нельзя сказать, что руководящую роль Любека всегда принимали без возражений.

Благодаря своей выдающейся роли и географическому положению Любек обычно становился местом проведения общего собора. Из 72 соборов, проведенных в 1356–1480 гг., 54 состоялись в Любеке. После того как прусские города попросили устраивать соборы не так далеко, 10 соборов провели в Штральзунде, 3 – в Гамбурге, 2 – в Бремене и по одному – в Кёльне, Люнебурге и Грайфсвальде.

Кроме того, Любек, кроме исключительных случаев, брал на себя инициативу созыва всеобщего собора. Его городской совет рассылал вызовы другим вендским городам и главным городам третей; они, в свою очередь, передавали приглашения другим городам в своей области. По крайней мере, такова была процедура в теории, записанная в уставе, разосланном в саксонские города в 1426 г. В действительности список городов, в которые Любек непосредственно рассылал приглашения, постоянно менялся.

Дата проведения собора устанавливалась с большим – в несколько месяцев – запасом, чтобы группы городов могли заранее договориться о повестке дня, определиться со своей точкой зрения по тем или иным вопросам и позволить своим делегатам, получавшим строгие наказы, прибыть в тот или иной город в обозначенное время. Дорожные расходы делегатов в основном возлагались на город, который их посылал, и частично на те города, которые делегаты представляли; они рассчитывались по шкале, которая становилась поводом для ожесточенного торга. Чтобы снизить расходы, некоторые города в начале XV в. предлагали отправлять на соборы своих синдиков. Они, несомненно, были сведущи в дипломатических и юридических тонкостях, подлежавших обсуждению. Но на соборе 1418 г. постановили, что представлять свои города на соборе имеют право только члены городского совета.