Ганзейский союз - Филипп Доллингер

Ганзейский собор посещали гораздо меньше членов Ганзы, чем можно предположить по количеству участников союза.

В среднем на соборах были представлены от 10 до 20 городов. Правда, от многих из них приезжали по 2 или 3 делегата. Самая большая цифра наблюдалась в 1447 г., когда на соборе присутствовало 39 делегаций, едва ли от половины участников. Это означает, что ни один съезд не был полностью представительным. В дополнение к делегатам от городов, которые имели право голоса и были уполномочены составлять указы и акты (Rezesse), иногда на соборах присутствовали важные гости, в том числе император Священной Римской империи, архиепископ Бременский, местные правители, лично или через поверенных, и представители зарубежных контор, которых приглашали, если обсуждаемые вопросы их касались.

Со стороны Ганзейский собор казался внушительным органом, однако он страдал от внутренних недостатков; некоторые из них можно назвать дурацкими. Главным недостатком было уклонение от участия[12], вызванное желанием избежать расходов от посылки делегатов или от принятия непопулярных решений. Когда отсутствующих оказывалось слишком много, съезд приходилось переносить, к большому раздражению присутствовавших делегатов, которые не по своей воле оказывались в неприятном положении. Делались безуспешные попытки увеличить посещаемость. В 1430 г. было постановлено: отсутствующие без уважительной причины штрафуются на одну золотую марку. Предлагались такие меры, как конфискация товаров и даже исключение из Ганзы. В 1457 г. собор приказал тридцати городам заплатить штраф в том случае, если они быстро не представят уважительных причин для отсутствия своих делегатов. Но подобные меры не достигали результата, главным образом потому, что никто не стремился к их неукоснительному исполнению.

Часто собор начинал работу лишь через много дней после оговоренной даты из-за того, что приходилось ждать опоздавших. И в данном случае система штрафов почти не спасала положения. Не менее досадным был и распространенный обычай покидать собор до его завершения, если дискуссия оборачивалась к невыгоде того или иного города. Делегаты предпочитали незаметно ускользнуть до принятия решения, поскольку в таком случае их городскому совету проще было

не согласиться с решением собора. Поэтому собор постановил: если какая-либо делегация собирается покинуть собор раньше времени, она обязана публично назвать причины для раннего отъезда и заранее подписаться под решениями, которые будут приняты уже без них.

В совещательной комнате за делегатом от каждого города было строго закреплено определенное место в порядке старшинства. Естественно, такой порядок порождал частые споры. Главное место, в центре стола в форме подковы, занимали представители Любека, хотя на него неоднократно претендовали делегаты от Кёльна. Кёльн занимал второе место, справа от Любека. Третье место, слева от Любека, занимал представитель Бремена – архиепископства, – хотя на него претендовал и Гамбург.

Дебаты продолжались долго, и не всегда удавалось найти компромисс. Часто делегаты заявляли, что не уполномочены высказываться по обсуждаемым вопросам; они требовали консультаций с городским советом, и обсуждение затягивалось очень надолго. Иногда делегаты выражали протест от лица своих доверителей, и их несогласие включалось в протокол. После дебатов проводили голосование по резолюции. Голосование шло по принципу простого большинства. Проекты, предложенные Любеком, обычно одобрялись. Затем резолюции записывали на пергаменте в виде указа, к которому прикладывали печать города, в котором проходил Ганзейский собор. Каждый делегат получал экземпляр такого указа; по возвращении домой он заказывал еще копии и пересылал их в города, от лица которых действовал. Эти указы в целом представляли собой общеганзейские юридические и дипломатические документы; предполагалось, что они будут в принципе приниматься и применяться всеми участниками Ганзейского союза. Однако между теорией и практикой существовал большой разрыв.

Поскольку трудно было собрать вместе делегатов, представляющих все части Ганзы, вполне понятно существование съездов третей. Впервые трети упоминаются в уставе брюггской конторы от 1347 г. В пределах конторы купцы группировались в зависимости от страны происхождения в одну из трех третей: Любек – Саксония, Вестфалия – Пруссия и Готланд – Ливония. Каждая треть, судя по названию, состояла по меньшей мере из двух групп городов. Первая, главным городом которой считался Любек, включала вендские, саксонские, померанские и бранденбургские города. Вторая, которую вначале возглавлял Дортмунд, а позже Кёльн, включала вестфальские, рейнские и прусские города. С географической точки зрения такое объединение выглядело странным. Казалось, у этих городов не может быть общих интересов. Несомненно, такое деление учредили в надежде достичь противовеса мощной вендско-саксонской трети. Главным городом оставшейся трети, наименее влиятельной, иногда бывал Висбю, а иногда – Рига. Удивительно, что ливонские города не вошли в одну треть с прусскими, тем более что правитель у них был один. Несомненно, существование этой трети было вызвано нежеланием Висбю, который в середине XIV в. еще сохранял довольно большое влияние, вливаться в другие трети Ганзы. Так делились лишь купцы в брюггской конторе. В других заграничных представительствах немецкие купцы группировались по-другому. В результате съезды третей почти всецело занимались фламандскими делами, и их польза призвана была дополнять плохо посещаемые ганзейские соборы.

Разделение на трети означало, что главный город каждой трети выступал в роли посредника и потому пользовался большим влиянием в ганзейской организации. Поэтому конкуренция за ранг главного города трети была очень острой. Кёльн, вначале отвергнутый из-за того, что в Брюгге было мало купцов из Кёльна, вскоре предъявил претензии на первое место в вестфальской трети. Воспользовавшись упадком Дортмунда, который ослаб из-за военных действий, Кёльн приобрел такой ранг в середине XV в. Брауншвейг очень не хотел подчиняться Любеку; наконец ему удалось добиться реорганизации третей, официально признанной на соборе в Любеке в 1494 г. С тех пор существовали Любеке кая треть (с главным городом Любеком), вестфальская треть (главный город Кёльн) и саксонская треть (главный город Брауншвейг), куда вошли также прусские и ливонские города. Естественно, Данциг не устраивало подчиненное положение, и через 50 лет конкуренции между Данцигом и Брауншвейгом за управление третью вычленили саксонскую четверть, возглавляемую Брауншвейгом, и прусско-ливонскую четверть, возглавляемую Данцигом. Таким образом, три трети сменились четырьмя четвертями.

Соборы третей играли не такую важную роль в функционировании ганзейской организации, как региональные соборы. Общность интересов явно была больше между городами, расположенными в одной области, особенно если они находились под властью одного правителя. Так произошло на востоке с городами Бранденбурга, Пруссии и Ливонии, и на западе с городами, входившими в герцогства Клевское и Гелдерн. Так как они располагались рядом, они могли встречаться и советоваться друг с другом довольно часто, не неся больших расходов. Региональные съезды играли важную роль в подготовке к Ганзейским соборам[13], а также в исполнении принятых на них решений. Однако вышеуказанные города не являлись типично ганзейскими. Гораздо важнее для них были решения политического характера, которые касались сохранения их юридического статуса и их отношений со своим правителем. Группировались также города, которые не входили в Ганзу, и их делегаты, судя по всему, покидали съезд, когда обсуждались чисто ганзейские вопросы.