Принц на белом кальмаре - Ольга Мигель

Возможно, мне показалось, ведь в нише было довольно темно. Но я готова поклясться, что на миг Милера переплела с Клайком пальцы дрожащих рук, прежде чем спешно уйти.

1. Коса на камень

Благоразумно рассудив, что до утра нам лучше не высовываться, мы с Брайном остались ночевать в нашем маленьком убежище. Увиденное настолько меня поразило, что из головы вылетели все мысли о том, что Брайн так невыносимо близко. Вернулись ко мне эти мысли утром — когда я поняла, что спала на коленях принца. Я ощутила, как щеки налились краской, поспешила всплыть и уселась на край расщелины.

— Как думаешь, хоть немного утряслось? — смущенно спросила я, отводя взгляд, когда Брайн сел рядом.

— Вряд ли, — печально вздохнул парень. — Похоже, отец вчера разозлился даже больше, чем я рассчитывал. В том, что он будет в бешенстве, я не сомневался. Но если я правильно расценил эти нотки в его голосе, то… кажется, вчера мы наблюдали новый, ранее невиданный уровень его гнева.

— Да уж, выдал ты номер.

— Тем не менее я ни о чем не жалею, — серьезно проговорил Брайн, глядя на меня.

Вздрогнув, я на несколько секунд оцепенела, после чего поспешила встать на ноги и покинуть убежище, чтобы направиться к выходу из ниши. И тысяча чертей, какая же это была плохая идея! Не успела я пройти и десяти метров по запутанным аллейкам, навстречу мне в сопровождении личной стражи вышел король. Я думаю, именно такое выражение лица бывает у серийного убийцы, которому в темном переулке попалась жертва, преследуемая им на протяжении последнего месяца.

Я ожидала услышать грозные пафосные речи, приправленные угрозами, оскорблениями и прочими пожеланиями счастья-здоровья. Но король меня удивил. Не сказав ни слова, он подлетел ко мне, словно вспышка молнии, и размахнулся, чтобы ударить кулаком в живот. Оторопев от такого жеста, я только и смогла, что втянуть голову в плечи и зажмуриться. Но по какой-то неведомой причине удара так и не последовало. Не ощутила я его и через несколько секунд. Смутно догадываясь, что что-то здесь не так, я наконец решилась приоткрыть глаз, чтобы посмотреть на происходящее, а в следующий миг удивленно вытаращилась на картину, от которой возможность двигаться и вовсе меня покинула. Выскочив перед королем, Брайн крепко держал его кулак, так и не успевший до меня долететь.

— Как это понимать? — яростно прошипел морской правитель.

— Аналогичный вопрос, — выпалил принц в ответ.

— Ты что же это, поднимаешь руку на отца?

— Нет, всего лишь не позволяю ему распускать свои собственные, — проговорил юноша, сильнее сжав пальцы на кулаке короля. — С каких это пор ты позволяешь себе бить женщин?

— С тех самых, как они превратили голову моего сына в пустую ракушку, — напряженно выдохнул король, с силой вырвав руку. — Как ты смеешь перечить мне?

— Просто надоело во всем с тобой соглашаться, — холодно сообщил Брайн, закрывая меня от короля спиной. — Надоела та иллюзия свободы, которой ты все эти двадцать лет пытался заткнуть мне рот. Я долго терпел и мирился с ней, но знай: теперь есть вещи, в которых я не уступлю.

— Неблагодарный нахал, — скривился король. — Многие наследники до тебя не имели и десятой доли той свободы, что я дал тебе. Но теперь я понимаю, почему их держали в такой строгости, почему вырывали с корнем малейшие зачатки всей этой дряни. Если распустить наследника хоть немного, его понесет, и он начнет творить все, что ему вздумается. И опозорит свой род, попирая вековые традиции королевской семьи! Наплюет на свой долг наследника престола!..

— Мой долг как наследника престола — стать образованным, справедливым и мудрым правителем: отменным экономистом, искусным политиком, сильным воином и стратегом. И потом, используя все эти знания и умения, руководить государством так, чтобы оно процветало. Но прости меня, отец, я решительно не вижу связи между вышеназванным и тем, какая женщина станет моей женой. Возможно, мои слова вызовут ужас, но некоторые традиции существуют лишь для того, чтобы время от времени их упразднять.

— Скорее, это некоторые дети рождаются лишь для того, чтобы их высекли как следует, — прорычал король.

— В самом деле? Тогда будь добр, докажи мне — тому, кого ты так уверенно считаешь ребенком, — почему эта традиция должна до сих пор существовать?

— Потому, что иначе всякая прошмандовка сможет, построив глазки, запрыгнуть в постель к наследнику и стать королевой!

— Напомню тебе, отец, нашего замечательного предка, короля Шарафа Первого. Того самого, который, взойдя на престол, после скоропостижной кончины своей законной и выбранной отцом достойной супруги женился на графине Стефаре, знаменитой самым длинным списком любовников всех мастей за всю историю двора. Поговаривали, третья принцесса была бастардом обаятельного разбойника, к которому королева Стефара несколько раз наведывалась в таверну на окраине. Ходили слухи, что принцесса была зачата прямо на столе, под всеобщее улюлюканье, когда пьяная в хлам жена короля проиграла в кости. Но король Шараф, естественно, не верил злым языкам, ведь королева была так очаровательна и искусна! То, что наследник не умер случайно, уступив место своим младшеньким братишкам, — заслуга главного советника, который тайно отослал его подальше от двора. Так что, как видишь, этот твой метод вековых традиций не слишком эффективен, если у правителя нет мозгов. И, смею заметить, королевская традиционная система ценностей, которую ты отчаянно пытался мне навязать, не слишком располагает к тому, чтобы выработать у правителя умение как следует мыслить и, в том числе, разбираться в людях… только разве что в титулах. Потому, отец, я не собираюсь превращаться в такую же холодную машину, как ты и десятки наших предков. Некоторые решения я буду принимать только сам, не становясь ничьей марионеткой. Иначе… иначе паршивый из меня выйдет король.

Юноша с вызовом ухмыльнулся, заставив отца побагроветь.

— Знаешь, Брайн, ты слишком себя переоцениваешь, — проговорил король, словно сплевывая каждое слово. — Может, это действие чар этой паршивки, может, твой собственный гонор, но я намерен положить этому конец. Леди Милера станет твоей законной супругой, а уж потом заводи себе сколько угодно благородных фавориток, чтобы или искренне любить их всеми внутренними органами, или просто развлекаться — дело твое. Будь мудрым мужчиной, а не легкомысленным юнцом…

— Мудрым? — хмыкнул Брайн. — Ваше величество Октарий Второй, вы слегка перепутали понятия! То, что вы называете мудростью, в действительности иная черта, обычно именуемая мерзостью, низостью и лицемерием.

— Прекрати паясничать! — гаркнул король.

— Слушай меня внимательно, отец: я не собираюсь жениться на Милере. Можешь считать, что я официально разрываю нашу с ней помолвку.

— Тогда она умрет, — проговорил мужчина, прожигая меня недвусмысленным взглядом.

— Что?

— Если ты поступишь так, то знай, Брайн: я… я не побоюсь проклятия и обезглавлю эту чертовку!