Возвращение Мориарти - Джон Гарднер

С малых лет Грину пришлось защищаться, думать и действовать быстро и решительно, отвечать на угрозу угрозой, хитрить и воровать, так что в конце концов это стало второй натурой. Его классами были лондонские улицы, откуда он время от времени предпринимал вылазки за город. Постепенно, с годами, он заработал репутацию человека ловкого и злобного. Тогда за ним закрепилась и кличка, свидетельствовавшая о незаурядном таланте по части маскировки.

У Питера Батлера история была другая. Он и в уголовный мир пришел иным, кружным путем. Родившись в деревушке Лавенхэм в Суффолке, где люди все еще жили по понятиям феодальных времен, Батлер в десять лет поступил на службу к местному землевладельцу и поднялся, пройдя по ступеням помощника буфетчика и поваренка, к семнадцати годам до второго лакея.

В восемнадцать он отправился с хозяевами в Лондон и там впервые познакомился с тем, что называется «плохой компанией», в частности, с несколькими взломщиками. Эти люди знали, как использовать доверенного слугу, каким считался Питер. Уже через два или три месяца юный лакей оказался втянутым в криминальные делишки и стал поставщиком важной информации: когда загородные дома остаются пустыми, какие драгоценности можно найти в лондонских особняках, хозяева которых отправляются на балы или в театр.

К концу сезона в жизни молодого человека произошла серьезная перемена: попав под подозрение, он был вынужден уйти со службы и перебраться к своим новым приятелям, в воровской притон среди трущоб Сент-Джайлса, прозванного Святой Землей и служившего убежищем для множества преступников в середине века. В то время эти трущобы тянулись от Грейт-Рассел-стрит до Сент-Джайлс-Хай-стрит.

Именно там репутация Питера Батлера быстро пошла в гору. Знание, пусть и ограниченное, но точное, общества и внутренней жизни богатых домов начало приносить непосредственный доход. Он мог без труда сойти и за проверенного слугу, а потом, набравшись опыта, и за молодого сельского джентльмена, приехавшего в город покутить и поразвлечься. Тогда же появились и приклеившиеся к нему навсегда клички: Питер Дворецкий и Лорд Питер.

В конце 1880-х Батлер, готовя ограбление в Хертфордшире, познакомился с Грином. Оценив мгновенно совместный потенциал и признав друг за другом право на честолюбивые устремления, эти двое объединили усилия с целью войти в элиту уголовного сообщества. Ничего уникального в таком союзе зла не было, подобное случалось раньше и, несомненно, случится еще не раз, прежде чем наша планета сойдет с орбиты.

За два с половиной года Грин и Батлер создали небольшую, но крепкую банду из прожженных уголовников, однако так и не пробились в тот желанный круг, где планировались и осуществлялись крупные дела и грандиозные махинации и куда неизбежно притягивались самые лучшие, самые жесткие и самые сильные. Да, они контролировали нескольких торговцев в Ист-Энде, около сотни уличных женщин, обслуживавших преимущественно солдат и матросов, и пару заведений, привлекавших немногочисленных клиентов из среднего класса. Но реальный контроль по-прежнему принадлежал Мориарти, и Грину с Батлером хватало ума не переходить ему дорожку — до тех пор, пока по Уайтчепелу не распространился слух о преждевременной смерти Профессора.

Но и тогда они не ринулись поспешно делить оставшийся без присмотра пирог, а выждали еще полгода и лишь затем перешли к активным действиям. За это время парочка успела оценить структуру и силу оставшейся без головы семьи, собрать всю возможную информацию и определить стратегию проникновения.

Первой их целью стали Фрэй и Роуч, слабое звено, недовольные, которые, как только контроль перешел из твердых рук Мориарти в слабые и неуверенные руки Морана, оказались открытыми для любого внешнего влияния: давления, подкупа, обещаний.

— Полковник Моран — бездельник, которого интересует только он сам да игровые клубы, — сказал им Культяшка. — Профессор — урок для нас всех. Такого, как он, больше не будет.

Фрэй кивнул, а Роуч пробормотал, что Моран не уважает тех, кто всегда считал себя частью семьи Мориарти.

— Ничего не осталось. Ни уважения, ни страха.

Культяшка никогда не скрывал, что считает страх верным орудием достижения контроля и внушения уважения. Он всегда и не без основания боялся Мориарти и теперь, когда злой гений бесследно исчез, тешил себя мечтой достичь того влияния, которым пользовался некогда Профессор.

— Вам обоим будет лучше перейти ко мне, — откровенно заявил он.

Фрэй замялся. Роуч опустил голову и переступил с ноги на ногу.

— Многие все еще сохраняют верность Мориарти, — сказал он, поглядывая в сторону. — Каждый, кто перейдет к тебе, многим рискует.

— Еще больше рискует тот, кто отказывается от предложения и упускает свой шанс.

Парочка снова замялась, потом переглянулась. В голосе Майкла Культяшки прозвучали суровые нотки. Он, конечно, не внушал такого страха, как Мориарти, но Фрэй и Роуч понимали: его предупреждение — не пустые слова. Жадность, сила и страх всегда были для них определяющими факторами, и именно эти факторы определили, чьей стороны следует держаться.

Фрэй и Роуч стали ядром организации Майкла Культяшки, и, опираясь на них, он перешел в наступление. Одних перетягивали убеждением, других запугивали. При этом Культяшка не трогал тех, кто составлял костяк банды Мориарти, но сосредоточил внимание на головорезах, дубинщиках, матчерах, паломниках, тулерах и прочей уголовной мелочи.

Грин с Батлером начали с малого: надавили на торговцев спиртным, которые вследствие безалаберности Морана оказались без надежного прикрытия, уличных грабителей, скупщиков краденого — всего около дюжины рэкетов.[40]Взялись они и за проституток, прежде всего за тех, что работали на границе контролируемого Мориарти района. В течение года к ним перешел и по крайней мере один дом терпимости в Вест-Энде, поставлявший клиентам товар более высокого класса.

На встрече, состоявшейся в день смерти полковника Морана, Грин и Батлер пребывали в восторженном настроении. Новость, которую они принесли своим подручным, состояла в том, что под их крыло перешло еще одно заведение, на этот раз у Сентджеймского парка, и что после длительных переговоров достигнуто соглашение о присылке нескольких сельских девушек, готовых обучаться высокому искусству плотских утех. Известие это немало порадовало тех немногих, кто был в курсе применяемых Грином и Батлером методов. Для людей вроде Фрэя и Роуча не было удовольствия больше, чем лишить девственности юную, здоровую, кровь с молоком, селянку.