Когда поёт Флейта Любви - Анна Кривенко

осознавала, что именно натворила. Придя сюда, она проявила откровенную непокорность и разрушила плоды всех своих стараний: теперь апач посчитает ее плохой рабыней и кому-нибудь продаст! Эта мысль так ужаснула ее, что она тихо прошептала:

— Прости меня… Я услышала твою музыку… Я люблю твою музыку… Я так давно не слышала её…

Но тут же замолчала и пораженно опустила голову, понимая, что все объяснения бесполезны: индеец не понимает ни слова!

Вместо ответа, Четан схватил Аниту в охапку и грубо закинул ее себе на плечо, как мешок с провизией, чем привел ее в ужас и стыд. Она замерла и зажмурила глаза, позволив индейцу отнести ее в деревню.

Через несколько минут они вошли в «типи», и Четан бесцеремонно бросил девушку на ее спальное место, а сам сел на свое ложе и замер, давая понять, что будет сторожить ее до самого утра. Анита не смела даже шевелиться, боясь усилить его и без того страшный гнев. Что теперь с ней будет?

Только под утро ее веки отяжелели, и она погрузилась в беспокойный сон.

Утром апач разбудил ее толчком в плечо. Анита вскочила, наспех поправляя сбившиеся волосы. Она лишь мельком взглянула в лицо индейца, пытаясь оценить его настроение. Он выглядел холодно и бесстрастно.

Они позавтракали орехами, при этом Четан старался на рабыню не смотреть. Он был всё еще немного зол на нее. А может на себя. А может, вообще на судьбу…

Юноша осознал, что по-настоящему не может ее удержать, и ему это было неприятно.

Он немного удивлялся самому себе. Почему он не готов расстаться с нею, ведь он собирался в ближайшем будущем отпустить ее? Он сам не мог дать ответ на этот вопрос.

Вдруг он услышал, что кто-то зовет его у стен его жилища.

— Я иду! — крикнул он в ответ на своем языке и, не глядя на рабыню, вышел из «типи».

Анита вздрогнула при звуках его голоса. Она так редко слышала его речь. Почему он совсем не разговаривал с ней? Он ни разу ни сказал ей ни слова даже на своем языке. Он считает недостойным разговаривать с рабыней? Наверное. Ведь рабыня — это все равно, что вещь. О чем с ней разговаривать?

Анита печально вздохнула и съела еще один орех. Так как индеец ее сегодня все-таки накормил, может, он уже не так сильно злится? А может, он боится, что она потеряет товарный вид, и ему не удастся ее выгодно продать?

Ее безрадостные размышления были прерваны появлением индейца. Он молча снял со стен лук, колчан со стрелами и кожаную куртку, а потом остановился и взглянул на девушку. Их взгляды встретились. В его глазах она прочитала предупреждение, и тут же испуганно опустила взгляд. Она поняла, что «хозяин» отправляется на охоту, а ей приказано быть послушной.

Четан вышел из «типи» с тревогой в сердце. Он не хотел оставлять рабыню, но долг требовал отправляться на охоту, потому что провизия в деревне почти закончилась. У него не было родных, которые могли бы присмотреть за рабыней, ведь он мог отсутствовать несколько дней, а после вчерашней ее выходки он не был уверен, что она не сбежит. Мало того, что он не хотел ее пока отпускать, но и необдуманный побег мог быть опасен для ее жизни.

Поговорив с Квато, он решил наведаться домой к вечеру, если охота будет удачной.

Оставшись одна, Анита немного свободней вздохнула. Она убрала посуду, нажарила лепешек, а остальную часть дня просто лежала на своем спальном месте.

Тревога сильно бередила ее сердце, а минуты тянулись, как часы, превращая ожидание в какую-то муку. Но чего она все-таки ждет? Она просто хотела удостовериться, что индеец не продаст ее какому-нибудь страшному соплеменнику, у которого ее точно ждет неминуемая смерть. Душа девушки так измоталась, что у нее уже не осталось сил ждать.

В какой-то момент Анита посмотрела туда, где висела драгоценная флейта-сихутанка. Ей так сильно захотелось на ней поиграть! Ее флейта пропала где-то после нападения индейцев на караван. Возможно, она стала имуществом кого-то из этой деревни или сгорела среди груды полыхающих повозок.

Девушка поднялась на ноги и с трепетом подошла к флейте. Она неуверенно притронулась к ней, словно она была священной. На самом деле, где-то это так и было: для Аниты этот инструмент был очень особенным и очень важным. Она боялась взять ее в руки, так как в любой момент мог вернуться ее владелец, но… желание играть было слишком сильным, поэтому Анита осторожно сняла флейту с крючка. На всякий случай, она выглянула из «типи». Мужчин в деревне почти не осталось, лишь женщины маленькими группами собрались у некоторых жилищ, занимаясь хозяйственными делами или просто болтая о чем-то на своем необычном языке.

Анита прикинула, что охотники должны вернуться позднее, и только после этого посмела приложить флейту к губам. Вспомнить дорогие мелодии было несложно: она знала их в совершенстве, потому что играла много лет. Эти мелодии были творением ее нынешнего «хозяина». Ей удалось запомнить их тогда, в Долине Холмов, и воспроизвести на слух впоследствии.

Анита играла негромко, закрыв глаза и наслаждаясь дорогим звучанием. Она сразу забыла обо всем на свете: о том, что она пленница в племени апачей, о том, что ее могут в любой момент продать, о том, что у нее на целом свете никого нет, кому она была бы нужна. Она играла, духом и душой взлетая в небеса…

Четан, везя убитого жирного оленя, остановился у жилища Квато. Он передал его жене пару указаний от него, сгрузил у нее оленя, а потом направился к своему «типи», намереваясь переночевать дома, а утром снова присоединиться к отряду охотников.

Еще издалека его чуткий слух уловил необычные звуки: звучала его «сихутанка». Он недоуменно раздумывал, кто же мог наведаться к нему в его отсутствие и взять его флейту. В деревне лишь несколько человек могли играть на этом инструменте, но никто из них не пришел бы к нему в дом.

Когда же он приблизился к «типи», его изумление во много раз увеличилось, а потом и вовсе переросло в абсолютный шок: это была его заветная песня, посвященная родителям и созданная исключительно для того, чтобы чтить их память. В последний раз он играл эту мелодию семь лет назад в Долине Уединения, а после того не играл никогда, потому что она не предназначалась для чьих-либо ушей. Кто же может повторять ее с такой поразительной точностью?

Четан, как