...Да поможет мне бог - Феликс Джексон

— Спенсер, я очень люблю папу, но он делец. С ним... с ним иногда трудно, не мне, но... — Она сделала шаг к нему и легко коснулась руками его плеч. — Я хочу сказать... Что бы он ни сделал и ни сказал, это не имеет никакого отношения ко мне. Я всегда буду любить тебя.

—      Но тебе же иногда бывает трудно любить меня, — улыбнулся он.

—      Да, — сказала она, не отвечая на его улыбку, — бывает. Но ведь любить вообще нелегко, не так ли?

—      Да, — подтвердил Спенсер, — нелегко.

Спенсер ждал лифта в «Савой-плаза». Вестибюль был почти пуст. Только в глубоком кресле дремал мужчина в белом смокинге с красной гвоздикой в петлице. Дверь лифта открылась, и в сопровождении коренастого моложавого человека в темном костюме вышла стройная брюнетка в вечернем платье с высокой прической. Увидев человека в смокинге, она повернула голову и, презрительно усмехнувшись, взглянула на своего спутника. Тот улыбнулся в ответ, обнажив ослепительно белые зубы.

—      Тридцать второй этаж, пожалуйста, — сказал Спенсер.

Дверь открыла Луиза. В гостиной было темно. Она взяла его за руку и потянула за собой в комнату. Внезапно она остановилась и, легко качнувшись, прильнула к нему. Он ощущал нежное тепло ее тела под платьем.

—      Что случилось, Луиза?

— Ничего, — ответила она. — Я так рада, что ты пришел.

—      Где Лэрри? — спросил он.

Она пожала плечами.

—      Мне нужно с ним поговорить, — сказал Спенсер. — Я предупредил его об этом.

—      Он скоро придет.

Он мягко освободился от ее объятий и взял ее за руки.

— Давай включим свет, — сказал он.

Отстранившись от него, она подошла к стене и включила свет, а затем, обойдя комнату, зажгла все до единой лампы, пока не стало светло, как днем.

—      Теперь хорошо? — спросила она.

—      Не нужно, Луиза, — утомленно ответил он. — Сегодня не нужно играть.

Она взглянула на него красными, распухшими глазами. Ее лицо казалось почти белым — на нем не было ни румян, ни губной помады, и волосы висели длинными лохматыми прядями.

—      Я развожусь с Лэрри, — сказала она.

—      Глупости, — ответил Спенсер.

—      Я развожусь с ним. Завтра я поговорю об этом с адвокатом. Я больше не люблю его. Он убил мою любовь. Он убил все.

—      Я не верю этому.

—      Я знаю, что ты не веришь, — сказала Луиза, и голос ее внезапно окреп. — Он твой кумир, он всегда был твоим кумиром. А кумир не может сделать ничего плохого. И даже если этот мерзкий кумир пролез за твоей спиной и отнял у тебя твою девушку, ты все равно его боготворишь.

—      Перестань, Луиза. Ведь дело было совсем не так, — горячо возразил Спенсер. — Ты это знаешь.

—      Ах, не так! Тогда расскажи мне, как это было. Ты расскажи мне.

Стоя в залитой ослепительным светом комнате, они не сводили друг с друга глаз.

—      Ты влюбилась в него, — сказал Спенсер,

Она откинула волосы, упавшие на лицо.

—      Я была твоей девушкой, Спенс, разве не так? До того, как в нашей жизни появился он, я была твоей девушкой. Ты забыл?

—      Это было давно.

—      Да, это было давно. Но я была твоей девушкой до того, как появился он, твой лучший друг, твой кумир, Лэрри Хант. И он сразу начал ухаживать за мной; ты знаешь это, ты видел, как это происходило, но он был твоим кумиром, и за меня не стоило бороться.

—      Луиза...

—      Он заставил меня полюбить его, Спенс, а ты стоял в стороне и наблюдал, как он это делает. Мне было восемнадцать лет. Ты знаешь, как заставить восемнадцатилетнюю девушку полюбить? Нужно переспать с ней. Это так просто.

Он шагнул к ней, бледный и дрожащий, но она не двигалась с места, вызывающе глядя на него.

— В тот вечер, когда я отдалась ему, ты ждал меня, чтобы вместе пойти в кино, — благородный, целомудренный Спенсер ждал свою девушку, чтобы повести ее в кино. А наверху, пока ты ждал, Лэрри и я...

Он схватил ее за плечи и начал трясти, но не сумел заставить ее замолчать.

—      Когда мы наконец спустились, даже слепой мог бы обо всем догадаться, а тебе это даже в голову не пришло. Ты стоял как маленькая собачонка с большими карими преданными глазами, несчастный сиротка, странствующий рыцарь, пережиток средневековья.

Хриплым, прерывающимся голосом он сказал:

—      Ну, хорошо, Лэрри поступил ужасно, но ты-то какова?

Она беззвучно плакала. Слезы катились по ее лицу. Она не пыталась вытереть их.

—      Я? Да, я поступила гадко, но я заплатила за это. Посмотри на меня. Я полюбила скверного человека,

—      Ты и сейчас любишь его, — сказал Спенсер.

Она энергично покачала головой.

—      Помоги мне, Спенс, — прошептала она. — Прошу тебя, помоги мне.

—      Не могу.

—      У него есть другая женщина.

—      Откуда ты знаешь?

—      Он звонил ей сегодня. Он был еще пьян. Я вошла, когда он разговаривал с ней, и он... он сказал, что я шпионю за ним.

Внезапно ноги ее подкосились. Она протянула руки, ухватилась за Спенсера и, отчаянно рыдая, упала в его объятия.

Сзади отворили дверь. Спенсер услышал шум и обернулся. Медленно вошел Лэрри, держа руки в карманах. Подойдя к ним вплотную, он остановился и сказал:

—      Вот это как раз и считается неподходящим моментом для появления в комнате мужа.

Услыхав его голос, Луиза выпрямилась и подняла голову, глядя на Лэрри. Медленно освободившись и обняв ее за плечи, Спенсер бережно довел ее до кушетки.

—      Она расстроена, — сказал он.

—      Я вижу, — усмехнулся Лэрри.

Он не двинулся с места. Луиза села и закрыла лицо руками.

—      Что значит весь этот шум? — спустя минуту спросил Лэрри.

Луиза покачала головой.

—      Ничего.

Ее голос был едва слышен, и Лэрри пожал плечами,

Спенсер взглянул на Луизу.

—      Ну... — начал Лэрри.

—      Я пришел поговорить с тобой, — сказал Спенсер. — Ты прочел «Стар джорнел»?

—      Да, — ответил Лэрри, — прочел. Я хотел принести газету домой, но забыл. — Он снял пиджак и начал развязывать галстук. — Кто, черт побери, посмотрит на такую чепуху серьезно? — спросил он и прошел мимо кушетки в спальню, оставив дверь открытой.

Спенсер пошел за ним.

—      Мне приходится смотреть на это серьезно. Фаулер — влиятельная фигура в своей области, независимо от того, какого мы с тобой о нем мнения. Его статьи перепечатываются во всех газетах.

Лэрри сидел на