Нежеланная дочь - Татьяна Фомина

— То, которое ты отправила в Министерство, — напоминаю я, но Евгения продолжает смотреть на меня с непониманием.

Как объяснил мне Антон, Министерство образования не занимается проблемами школьных и дошкольных учреждений, а перенаправляют их в Министерство просвещения.

— Костя, я ничего не отправляла, — наконец, произносит она, и едва заметно хмурит идеальные брови.

— Женя, я очень устал.

Это правда. Спорить с женой у меня сейчас нет ни малейшего желания.

— Нет, Костя, подожди! Я виновата, что пошла за тобой в школу, но ни про какое письмо я не знаю! — продолжает настаивать Евгения.

— Ты же сама призналась, что ходила к Полине.

— Да. Ходила, — нехотя подтверждает Женя.

— И явно не просто поболтать о погоде, — продолжаю я.

— Да, — соглашается жена, вздохнув. — Я ее припугнула, но никакое письмо я не писала!

— Ты хочешь сказать, что ничего не отправляла?

— Нет! — горячо восклицает Женя.

Смотрю на жену, пытаясь понять, правда это или нет. Я был уверен, что это Евгения написала анонимку, чтобы Полину уволили.

— Что было в письме? — спрашивает она.

— Жалоба на Полину.

Евгения вскидывает на меня свой взгляд.

— Костя, нет. Я ничего не писала, и не стала бы писать!

И только сейчас до меня доходит, что Женя, если бы задалась такой целью, действовала действительно по-другому: у нее достаточно связей, чтобы убрать простого учителя математики, а не утруждать себя сомнительной анонимкой.

— Тогда кто отправил письмо с нашего ноутбука?

— Я не знаю, — хмурится Женя. — Но это не я.

— Папа, это я виноват, — раздается голос Филиппа, и мы поворачиваемся в его сторону. Я не заметил, когда сын вышел из своей комнаты, и как давно он здесь стоит. — Точнее, приходила бабушка, она просила показать, как пользоваться электронной почтой. Я показал. Но я не знал, что там будет жалоба на Полину Аркадьевну. Ее теперь уволят?

— Нет, — отвечаю я и сжимаю переносицу.

— Костя, — зовет меня Женя.

— Не сейчас. Мне нужно позвонить матери.

Направляюсь в кабинет, но Евгения идет за мной следом.

— Костя, подожди, — просит она. — Нам нужно поговорить. Позвонить маме ты можешь завтра. Сейчас уже поздно.

Невольно бросаю взгляд на часы. Их подарила мне Полина на день рождения. Сам не знаю почему до сих пор их ношу. Хотя могу себе позволить лучшие бренды. Наверное потому, что другие, которые мне дарили, или я покупал себе сам, вставали менее чем за три месяца. А эти даже в ремонт ни разу не отдавал, только в чистку.

Евгения права: уже поздно, и звонок лучше отложить до завтра. Поворачиваюсь к жене.

— О чем ты хотела поговорить?

Женя замирает. Странная реакция для человека, который сам настаивает на разговоре.

— О Филиппе, — наконец произносит Женя.

— Что-то случилось? Что-нибудь в школе? — спрашиваю мгновенно.

— Нет. Не знаю. Надеюсь, что все нормально, — теряется Евгения, а между бровей появляется хмурая складка.

— Тогда что?

— Я хочу, чтобы он вернулся в старую школу, — с едва слышимым нажимом произносит она.

Евгения сжимает губы и вздергивает подбородок.

— С чего вдруг такое решение?

— Костя, неужели ты не понимаешь?!

— Нет. Объясни, пожалуйста, — прошу я, но Евгения молча буравит меня взглядом.

И я продолжаю:

— Будет выглядеть странным, если ты в середине учебного года оторвешь ребенка от учебы. Не находишь? Тем более, что успеваемость у Филиппа улучшилась, тогда как гимназию он может не потянуть.

— Я найму ему репетиторов! — горячо заявляет Женя.

— Женя, я не понимаю, зачем нужно делать лишние движения? Ты о нем подумала?

— Костя, а ты сейчас точно думаешь о Филиппе? — усмехается моя жена.

— Как бы тебе не хотелось считать иначе, но думаю я именно о Филиппе, — твердо отвечаю ей.

И это действительно так. Не спорю, что до встречи с Полиной, а если быть совсем точным, то с Дариной, я мало, да практически совсем не уделял внимания сыну. Эта встреча многое изменила. Я хотел как можно больше узнать о девочке, которая была моей дочерью, а Филипп невольно попадал в поле зрения. Как и Полина. Но встреч с Полиной, как бы мне этого ни хотелось, я не искал. Поэтому немного странно слышать совершенно обратное.

— Только со стороны это выглядит как раз наоборот! — сгоряча выпаливает Евгения.

— Интересно, и как?

— Что ты бегаешь в эту школу из-за бывшей!

— Полине до меня нет никакого дела. Уверен, что она даже обрадуется, если я исчезну с ее радаров.

— Так может стоит это сделать?

— Нет.

— Почему, Костя? — жена смотрит мне в лицо, словно заглядывает в душу.

— Я не могу.

— Она состоявшаяся успешная женщина. У нее есть муж и ребенок, — продолжает настаивать Женя.

— Да. Только этот ребенок мой!

— Лебедев, Филипп тоже твой ребенок! Однако ты за ним так не бегал! — звучит справедливый упрек.

— Он рос со мной и ни в чем не нуждался. Ты сама знаешь, сколько времени я провожу на работе, а Филиппом занималась ты. — Теперь моя очередь напомнить, что не так много внимания сыну уделялось и с ее стороны, хотя Евгения сидит дома.

— Неужели ты не понимаешь, если она за все эти годы ни разу не напомнила о себе, то ты ей совершенно не нужен? — Евгения режет по живому. Я прекрасно помню, в какой момент оставил Полину одну. — Она не простит тебя, — словно прочитав мои мысли, добавляет Женя чуть тише.

— Ты хотела перевести Филиппа в другую школу? Мой ответ — «нет»! — отрезаю, показывая, что разговор закончен.

— Лебедев, ты дурак! — выпаливает Евгения и резко развернувшись уходит прочь.

Как ни странно, здесь я с ней совершенно согласен. Только дурак может стучать в закрытую дверь. Но я очень надеюсь, что когда-нибудь эту дверь мне откроют.

* * *

— Да, дочь?

— Мам, он отказался. — Евгения пытается справиться с эмоциями, но получается плохо. Руки дрожат и очень хочется закурить. Но Костя не выносит запаха сигарет.

— А я тебе, между прочим, это говорила!

— Я не знаю, что делать, мам.

— Женя, ты делаешь из мухи слона! Успокойся.

— Никакого слона я делаю! Ни один мужик не будет таскаться в школу из-за ребенка!