Жена из другого мира - Анна Замосковная

Мы с девочкой висели в светящихся объятиях теплого, ничем не пахшего желе. В его мутных глубинах исчезла мебель, именно это при падении спасло нас от травм, а то и смерти.

А дальше что?

Оглядела стены треугольной комнаты, сплошь покрытые многократным повторением репродукции картины Мунка «Крик». Вопящие уродцы пялились со всех сторон так жутко, что девочка спрятала лицо у меня на плече. Я снова попробовала нащупать в обволакивающей нас субстанции пол – безрезультатно. Дверей не было.

Пожалуй, зря я треногу пожелала, надо было просить танк. А сейчас дом не реагировал на мои фантазии. Я пол хотела, а его не было. Так мы и болтались посередине комнаты, словно космонавты в невесомости. Я, конечно, хотела попробовать, какова она, эта невесомость, но не таким способом.

Снова оглядела кричащие в ужасе стены.

Мне бы дверь. Хоть маленькую. На такую роскошь, как лестница из этого сумасшедшего дома, я уже не надеялась.

– Так значит, виной всему супруга-иномирянка? – Глаза Хлайкери сверкали, он развел руками с черными ногтями. – Весь этот развал устроила одна женщина? Я должен ее видеть!

– Ну… – хотел возразить, но поймал грозный взгляд министра, писавшего приказ на коленке, и пришел к выводу, что о военных разработках перед Хлайкери лучше не упоминать. – Да, это моя жена.

Министр запечатал письмо и отдал офицеру. Тот метнулся к красному ящеру, а министр – ко мне.

– Да, его жена создала проблемы в лаборатории. Сами понимаете, даже наши женщины иногда слишком резко перестраивают дом.

– Вам лучше знать. – Тонкие губы Хлайкери растянулись в улыбке. – А войсковые соединения вызывали для борьбы с нашей новой соседкой?

– Для борьбы с обитателями его лаборатории, Лавентин у нас тот еще затейник. – Министр подхватил меня под локоть и повел к треугольному валуну со вскинутыми ногами. Как жаль, что дом не смог идти…

У пролома в стене стоял готовый к съемке фотографический аппарат, на валуне устроился художник с черными от грифеля пальцами.

А меня вели к жене. Захотелось оказаться подальше, но министр все настойчивее тащил меня через сад с содранным дерном и затоптанными кустами.

– Я морально не готов, – предупредил я.

– Ты сам женился.

– Я не знал, что с женой придется общаться. Я просто не подготовился.

– У тебя было время смириться с этим фактом.

– Я полагал, она будет жить в отдельном крыле и… Послушай, у меня нет опыта совместного проживания с женами, я не знаю, как с ней общаться.

– Ничего, научишься, – процедил министр.

Что-то щелкнуло и зашипело. Вздрогнув, мы оглянулись: Хлайкери вылез из-под черной занавески аппарата и широко улыбнулся:

– Не обращайте внимания. Я просто составляю хроники контакта с иномирной женщиной.

Я все яснее представлял, во что ввязался. Я же… я женат! На совершенно незнакомой женщине! Из другого мира!

Рванулся в сторону:

– Мне нужно проверить Дусю.

– Ты его и так чувствуешь, – удержал министр.

М-да, глупо было надеяться, что он на уловку попадется: у него тоже есть саддух, он знает, что смерть Дуси я бы почувствовал. Но не сдаваться же просто так!

– Я не знаю ее языка.

– Тебе привезут много книг и бумаг, найдешь способ общаться.

– Нужная информация у меня в лаборатории, это я точно помню. А в лабораторию не попасть.

– Тем больше поводов наладить контакт.

– Не хочу, – простонал я и вдавил каблуки ботинок в землю.

Министр был силен, он буквально выдрал меня и потащил навстречу судьбе. Я сопротивлялся как мог.

– Я правда не знаю, что делать! Давай с ней пообщаешься ты, у тебя богатый опыт.

– Я четырежды вдовец, уверен, что хочешь перенимать мой опыт? – с неожиданной злобой произнес министр и схватил меня за шиворот. – Слушай, ты, проклятие острова длоров! Договорись со своей женой, пока нам есть где жить!

– Но…

Тряхнув меня, он продолжал:

– Воспринимай это как очередное исследование. Объект – жена. Цель – налаживание гармоничных отношений. Давай, изучи ее особенности, взгляды, мотивы, сильные и слабые стороны. Потом напишешь монографию: как узнать свою жену и добиться от нее нужного поведения.

– Исследовать? – В груди у меня затрепетало, на кончиках пальцев зародилась дрожь предвкушения. – Монографию написать?

– Да. – Министр обхватил меня за плечи, чуть отвернул от разваленного дома и провел по небу рукой. В голосе появились мечтательные нотки. – Ты только вообрази: твой доклад в научном собрании. Все опять негодуют, что ты придумал то, до чего они не додумались. Смуз, как всегда, любое упоминание о женах воспринимает как личное оскорбление, по мере доклада он то бледнеет, то краснеет. С тобой спорят, ты приводишь контраргументы. Выводишь формулу оптимального воздействия на женщину.

– Да, ученые мужи будут в шоке, – прошептал я, представляя негодование коллег, когда они узнают неординарную тему исследования.

– Все, что тебе надо сделать, – это наконец договориться с женой. – Министр подтолкнул меня к дому.

Никогда не рассматривал жену как объект исследования, но это действительно интересная, загадочная и весьма сложная тема. Я просто не могу не принять такой увлекательный вызов!

– Мне нужны бумага и что-нибудь, чем можно записывать, – прошептал я, прикидывая план исследования.

В первую очередь надо, конечно, зафиксировать биометрические параметры, а потом…

Дверь медленно вырисовывалась в стене выше уровня желе. Проще было придумать дырку в стене, но отказываться от начатой работы не стала, а то вдруг следующее желание не исполнят? Или, может, у этой штуки энергия заканчивается, замурует еще, а тут вентиляционных отверстий не видно.

Я гипнотизировала взглядом дверь и всячески подбадривала, мысленно представляя, как она открывается из комнаты со стенами в «Крике» в мою квартиру, повторяя: «Откройся в мою квартиру, откройся в мою квартиру».

Дом заскрипел, застонал.

– Ну или просто откройся, просто откройся, – взмолилась я.

Даже если собравшиеся у башни люди в форме пришли меня задержать, я же хрупкая маленькая девушка, они поймут, что натравливать на меня ящеромамонтов и гигантских сороконожек не обязательно, я и так сдамся. В тюрьме, может, хоть покормят.

Или депортируют домой, как незаконную эмигрантку.

Скрипнув, дверь отворилась. Всего мгновение я видела разрушенный парк. Затем обзор закрыл лохматый брюнет, прижимавший к груди планшет с бумагой. Помахал мне рукой с зажатым в ней карандашом и улыбнулся той идиотской улыбкой, которую обычно используют при общении с не понимающими языка туристами.