Медитация без гуру: Путь к сердцу практики - Кларк Стрэнд

пола. Все эти вещи разделяют с нами настоящий момент. Чем больше мы медитируем, тем объемнее становится наше видение жизни. Тем лучше мы начинаем понимать, что настоящее не имеет границ. Все вокруг нас наполняется энергией и жизнью.

Практика

Закройте эту книгу и устройте встречу с настоящим, в которой бы участвовало все, что вас окружает: деревья, часы на стене, капли дождя. Если через открытое окно в вашу комнату проникает солнечный свет, — поприветствуйте его как члена вашей группы. В каком-то смысле это самый чистый, самый естественный способ встречи, ведь он не требует никаких инструкций. Нет никаких правил, которым нужно подчиняться. Вам ничего не нужно делать и ничего не нужно знать. И вы не испытываете неуверенности или неловкости.

Если сейчас, в течение нескольких минут, вы совершите подсчет выдохов и затем понаблюдаете за дыханием, то через какое-то время, почти не прилагая усилий, почувствуете, как сами собой начинают исчезать искусственные границы, отделяющие человеческое от нечеловеческого, живые существа от минералов, и растворитесь в этом единстве.

Когда такое случается, вы понимаете, что все в этом мире пребывает только в настоящем. Дует ветер. Тени листьев перемещаются по полу…

Приступайте.

Поделитесь настоящим с детьми

Недавно я посетил воскресную программу для детей, которую проводили в дзэн-буддистском монастыре. Одна монахиня — добросердечная женщина, одетая в черное одеяние, — учила детей медитации.

— Для начала мы должны выпрямить наши спины, — объясняла она.

Дети беспокойно заерзали, принимая нужную позу и старательно вытягивая спины. Было немного забавно смотреть, как сидевшая среди ребят постарше девочка лет шести, дочь моего приятеля, с деланной серьезностью поджимала губки и украдкой бросала взгляды в мою сторону, едва сдерживая смех.

Женщина продолжала:

— Сейчас мы сложим наши ручки на коленях, чтобы левая ладонь лежала в правой, а большие пальчики слегка касались друг друга.

Она помогла детям принять правильную позу.

— Теперь опустите глаза и смотрите на пол прямо перед собой. Кончик языка расположите за верхним рядом зубов. Расслабьте плечи и почувствуйте, как воздух входит и выходит через нос. Просто обратите внимание на свои ощущения.

После этого мы вместе медитировали в течение нескольких минут — слишком долго для моей дочери, которая уже через минуту встала и на цыпочках направилась в смежную комнату. Там она принялась легко и проворно прыгать, расставляя руки в стороны — словно пытаясь взлететь.

По окончании медитации женщина стала расспрашивать ребят об их ощущениях. Дети отвечали по-разному. «Было тихо». «Было спокойно». «У меня закружилась голова». «Я слышал, как дрожит земля.».

Позднее кто-то из взрослых спросил меня:

— Ну, что скажете? Я был поражен тем, как они это делали.

— Да, — ответил я. — В этом-то и беда. Они делали вид, что медитируют, — так же, как моя дочь притворялась, будто умеет летать.

Мой шурин как-то рассказывал мне о Кенпо Картар Ринпоче, буддийском ламе с Тибета, который был хорошо известен на Западе. Как-то во время беседы с ним один из присутствующих спросил:

— Ринпоче[10], как мне научить медитации моего ребенка?

Ринпоче с тревогой воскликнул:

— О, прошу тебя, не делай этого!

Но тот человек настаивал.

— Медитация, которой научил меня ты, во многом помогла мне, Ринпоче, и теперь я хочу, чтобы мой сын тоже овладел ею.

Вновь Кенпо Картар Ринпоче ответил отказом, но тот человек проявил упорство. И тогда Ринпоче сказал:

— Если тебе так необходимо научить своего ребенка медитации, то сделай вот что. Предложи ему послушать, как ты бьешь в колокол.

Это прекрасный урок во многих отношениях. Прежде всего, нет нужды учить детей медитировать — так же, как и учить их играть. Дети присутствуют в настоящем естественно, без всякого вмешательства и без наставлений с нашей стороны. Заставляя детей медитировать, вы только отвлекаете их от естественного состояния присутствия, в котором они так часто пребывают: когда танцуют, что-то мастерят, слушают стук дождя по крыше либо когда просто смотрят на упавшие с дерева желудь или ветку.

Задняя стена нашего дома в Вудстоке полностью сделана из стекла. За домом есть луг с прудом, который привлекает к себе всякую живность — от белок и оленей до больших синих цапель, а иногда даже черных медведей[11]. Из моего кабинета, который расположен на самом верху, этот водоем виден лучше, чем откуда бы то ни было. Поэтому, когда в течение рабочего дня я пишу в кабинете, мне часто случается первым заметить на нашем подворье какого-нибудь нового зверька или птицу. Когда такое случается, я зову мою дочь и сразу же слышу топот ее быстрых ножек.

Через несколько мгновений она уже стоит рядом со мной, глядя туда, куда я ей указываю. При этом ее глаза перестают моргать, дыхание то учащается, то становится еле слышным, крошечное тельце полностью замирает. Еще минутой позже она дергает меня за штанину и шепчет: «Папа, как его зовут?»

Медитация без гуру

Не так давно я разговаривал с одной из своих знакомых, которая недавно стала монахиней. Она обрила голову и носила монашескую одежду. Я не сразу смог осмыслить все те перемены, которые произошли в ней с момента нашей последней встречи.

— Так над какой же книгой ты работаешь? — спросила она наконец.

— Я пишу книгу для людей, которые хотят медитировать, не меняя уклада своей обычной жизни, — ответил я. — Это будет книга для тех, кто не хочет обращаться в новую религию и не желает отдавать свои деньги какой-либо организации. Знаешь, что такое медитация без гуру? Книга, в общем-то, об этом.

Она о чем-то задумалась. Наконец сказала:

— Но ведь это именно то, чего мне всегда хотелось.

Сначала я подумал, что она шутит, но вскоре понял, что это не так.

— Что же случилось? — спросил я.

— Не знаю, — ответила она.

В этой сцене вовсе не было ничего необычного. Фактически, почти то же самое произошло когда-то со мной.

Я начал заниматься медитацией, поскольку мне хотелось ощутить свое подлинное присутствие в своей жизни. Я обладал внутренним знанием (всегда каким-либо образом ускользающим), что мне незачем куда-то идти и что-то делать, чтобы испытать это подлинное переживание прямо здесь и сейчас, однако не мог четко сформулировать, для чего мне это нужно. Я был воспитан — моими родителями, моими учителями, обществом — в том духе, что нельзя принимать на веру вещи, которым нет конкретного объяснения, и доверять мнению экспертов, а не своему собственному. Поэтому мне казалось, что я, должно быть, заблуждаюсь.

В то