Антихакер - Алексей Сабуров

«Ну я, блин, почти попал»,– подумал Мирошниченко, забираясь в машину. С тех пор отход он репетировал всегда особенно скрупулезно. До убийства всегда есть право на ошибку, можно все отменить и перенести. Но после выстрела любой прокол стелет жесткую шконку на лучшую половину жизни.

Мотор взревел, и в ярком свете фар метнулась лесная зверушка, убегая подальше. Теперь он понесся к трассе, где, проехав пару километров, свернул на дорогу в садовое товарищество. Там он загнал автомобиль на заброшенный участок, который заприметил при объезде ближних дач, и отсиделся до утра. Пистолет к тому времени уже начал ржаветь в заброшенной, никем не обслуживаемой обочине. Пропитанная кровью одежда дождалась в багажнике вечера, когда он достал ее из полиэтиленового пакета и сжег в печной топке.

Пегий приехал передать деньги в пятницу. Славе казалось, что он уже отошел от событий ночи вторника, и, бравурно скаля зубы, он распихивал пачки с пятитысячными купюрами по карманам.

–Ты как Дориан Грей,– произнес Пегий.

–Что за Грей?

–Недавно кино выходило, посмотри. Интересное.

–Грей так Грей,– произнес он.

Больше сам Пегий ни разу не встречался сМирошниченко, задачи и деньги всегда приносили его бегунки. А фильм Слава посмотрел, когда его пацаны вдруг стали звать его Греем вместо Славика. Понравился. Но Слава понимал, что он не заслуживает этого имени. После того как он навел пистолет в лицо человеку и нажал на курок, он перестал быть прежним. Это лицо с черной дырой в башке являлось почти каждую ночь, смотрело пустым взглядом. Славе перестали быть нужны друзья и их уважение, черт бы его побрал. Как-то не до смеха сразу стало. В одиночестве глушил односолодовый виски и думал, что дальше. И квартиры этой, на крови, не надо было. И никому теперь не открыться и носить в себе ту комнату с мертвыми телами всю жизнь.

И вот уже девять лет Славик Мирошниченко шагает по этой мрачной дороге, не в силах сойти и не в силах примириться с собой по-настоящему, а не только в алкогольных слезах. Так что никакой он не Дориан Грей. Хотя другие и видят его успешную картинку, черный внедорожник, тренированную в зале поджарую фигуру, его баб с накачанными губами и сиськами, но настоящий его портрет стоит не в кладовке, он перед ним в зеркале каждый день. Дьявол. Гореть ему в аду.

Грей не задался вопросом, зачем Пегому понадобился этот инвалид-затворник. Как, впрочем, и во всех остальных заказах. Чем меньше он знает жертв и мотивов их убийства, тем лучше. Имя Марк Озеров тоже ему ничего не говорило. Его проблема – это подобраться к клиенту и выпустить пулю ему в голову. И здесь заказчика уж пусть не волнует, как это произойдет. Так правильно работает капитализм. Деньги – товар. Каждый на своей половине уравнения.

В этом проекте Грей видел легкий куш. Ценник на его услуги всегда постоянный. Тысяча красных бумажек с видами Хабаровска плюс затраты. А риска в выполнении задания за два дня наблюдения он не смог найти. Территория поселка хоть и обнесена забором из профлиста, но это больше от собак. Калитка не закрывалась, а со стороны леса забор вообще был не достроен. Да и что ему стоит просто перебраться через двухметровое ограждение. Камер в поселке не было, стояла одна на въезде, видимо, фиксировать номера на случай жалоб на несанкционированный вывоз чужих вещей. Охранник из КПП выходил только в ларек, при этом оставляя шлагбаум открытым, чтобы не задерживать проезд случайно. Путь на участок к жертве тоже преграждал невысокий профлист, а пластиковые окна без решеток были почти как открытая дверь. Уж он-то умел с ними разбираться. Инвалид жил один, без животных, если Слава сделает все тихо, то может пройти несколько дней, пока на его труп кто-нибудь наткнется.

В два часа ночи в четверг Грей перемахнул через забор участка своей цели. За занавешенным окном гостиной работал телевизор, освещая августовскую ночь. Что ж, жертва не спала, с другой стороны, это не могло остановить убийцу. Ждать, пока тот уснет, это риск быть обнаруженным. Его преимущество – это скорость и незаметность. И что может противопоставить колясочник вооруженному опытному киллеру?

Грей обошел дом и, приставив небольшую стремянку, которую он купил вчера на строительном рынке поблизости за наличку, поднялся на уровень окна. Сноровистыми движениями убийца вскрыл окно и, распахнув его, забрался внутрь. Стол и куча компьютерных девайсов указывали, что это рабочий кабинет. Очень удачно. Не придется потом искать. Бесшумно он выскользнул из комнаты и прошел коротким коридорчиком на шум футбольного стадиона и монолог комментатора. Выглянув из-за проема двери, он приятно удивился: диван был так расположен, что зритель сидел спиной к проходу, и затылок приговоренного Марка Озерова был перед ним в трех метрах. Телевизор не был включен громко, но постоянный гам скрывал все мелкие чужие шумы.

Грей снял пистолет с предохранителя. На этот раз это был «ГШ-18» сглушителем. Современный и легкий образец тульской оружейной школы. С каждым пистолетом, конечно, нужна особая сноровка, но попасть в упор можно хоть из трофейного семидесятилетнего браунинга. Слава выбрал этот пистолет сейчас именно из-за самого тихого выстрела. Если повезет, то его не услышат за пределами дома вообще. Он резко вышел из дверного проема, поднимая пистолет в вытянутой руке, быстро приблизился и поднес дуло к затылку на расстоянии пяти сантиметров. Выстрел бахнул как самая огромная хлопушка вНовый год. Если бы кто-то еще был в доме, то он бы подскочил в своей кровати, но за пределами здания на него могли и не обратить внимания. На белой форме футболистов человеческая кровь выделялась особенно красно. Жертва свалилась на диван, перекрашивая светлую бежевую обшивку в грязно-коричневую с абстрактными подтеками.

Грей обошел диван, доставая фотоаппарат. Лобовая часть лица была разворочена вылетевшей пулей. На Славу смотрел изуродованный обломок человеческой головы. Наверное, так и будет выглядеть его ад. Когда все уничтоженные им люди встанут вокруг своими искореженными и полусгнившими телами и будут вечно пытать в стремлении найти отмщение.

Сделав фото, Грей пошел тем же путем, что и пришел – через кабинет. В кабинете он достал из кармана фляжку на двести миллилитров и облил стоящие компьютеры и стол бензином. Щелкнул зажигалкой и бросил на стол. Пламя тут же разбежалось по нему, с аппетитом пожирая все, что на нем лежало, сразу перекинулось на черные корпуса компьютеров. Слава поднялся на подоконник и спустился по подставленной лестнице. Он не заметил какого-то движения в соседних домах. Правильно, третий час ночи – надо спать, завтра на работу. Перемахнул через две ограды, взял припрятанный около забора электросамокат и бесшумно укатил в сторону трассы. Там в незаметном небольшом закутке стоял подержанный «Хендай» споменянными на случай возможных камер номерами. Он поехал не в сторону Екатеринбурга, а от него, вДегтярск, где загодя снял квартиру на месяц.

Через неделю Слава улетит вДубай, чтобы попытаться раскаленным пустынным солнцем согреть холодную пустоту в области сердца.

Жизнь юного скрипача вКемерово начала двухтысячных была похожа на фильм про разведчика в тылу врага. Перед Яном несколько раз в неделю стояла задача перенести донесение в форме скрипичного футляра из штаба в окруженный гарнизон за линией фронта. Роль штаба играла двухкомнатная квартира его семьи, а гарнизон отважно держался в здании музыкальной школы. За территориями этих помещений мальчика могли спасти только продуманный расчет и мимикрия под резидентов этой земли, посыпанной черным углем, как праздничный торт шоколадом. Но, к несчастью, он отличался от местных всем. Копной светлых удлиненных волос, белой чистой рубашкой и отглаженными стрелками брюк, тонкими шеей и пальцами, даже нездешним, почти что вражеским именем.