Акселератор жизни. Слой четвертый - Сергей Александрович Соколов

«тяжёлой артиллерией» мы эту загадку успешно возьмём приступом!

Рано обрадовался. «Тяжёлая артиллерия» даже не думала стрелять. Подойдя ко мне, старик тронул меня за плечо и многозначительно посмотрел в глаза.

— Если ты окажешься тем самым, то обязательно найдёшь ответ, — заявил глава «Белых», похлопав меня по плечу. — Больше никто не пройдёт эту проверку наблюдательности и ума.

— Что вы имеете ввиду, мудрейший Тург? Окажусь «тем самым»? И почему вы сказали о наблюдательности? — Вместо ожидаемой помощи слова старика вызвали множество вопросов, ни на шаг не приблизив к цели.

— Пока вы пировали, я сидел за древними текстами в библиотеке, пытаясь вспомнить, — старик Тург пожевал морщинистые губы, подбирая слова. — Хухе Мунхэ Тэнгэр (Вечное Синее Небо) хоть и едино, но представлено четырьмя великими духами или богами: Багатур, Дайчин, Дзаягачи и Лу. Ты владеешь духовным оружием всех четырёх божеств. Считается, что в нашей коренной мифологии нет названия сущности, что объединяла бы всех этих четырёх богов. Только у меня есть стойкое убеждение, что я встречался с именем единого воплощения четырёх. Сяньбийцы — древнемонгольские племена кочевников, что жили на территории Внутренней Монголии — автономном районе на севере Китайской Империи. Под влиянием тибетского буддизма Вечное Синее Небо у них представляло одно божество, имеющее четыре воплощения. Гэс э р — ниспосланный небом культурный герой* — Сын Неба, Небесный всадник, Бог войны и Царь-избранник, очищающий землю от чудовищ, тирании и беззакония, неся правильный миропорядок.

— Где-то я уже это слышал… — Подобные слова звучали от тулку Лодзана, который причислил меня к воплощению Индры.

— В индуистском буддизме Гэсэра отождествляют с Индрой, — будто читая мои мысли, продолжил рассказ Тург. — А у тебя его ваджра, которую мог использовать только он. Слишком много совпадений, Станислав.

— Что за чушь! — полыхнул рядом Тэб-Тенгри, а я только сейчас заметил, что у речи старика оказалось много слушателей. — Светлый Тург, побоялся бы духов… Говорить такие вещи…

— Я предполагаю, а не утверждаю, — тут же поставил на место «Чёрного» старик. — Впрочем, у нас будет возможность убедиться в правоте или неправоте моих домыслов.

Тэб-Тенгри недовольно хмыкнул, и демонстративно задрав крючковатый нос, отошёл от нас с Тургом.

— Послушай, Станислав, — глава белого шаманства подался ко мне ближе и существенно понизил голос: — Я живу очень долго в мире людей и мире духов, и моё чутьё меня никогда не подводило. У мудрого Мунке, которого негласно отождествляли с Гэсэром, не получилось разгадать эту загадку, но я верю, что ты сможешь.

— Мы точно не знаем, получилось у него или нет. Об этом нет сведений, — поправил я старика, на что тот с лёгким укором посмотрел на меня.

— Станислав, подумай: если бы у мудрейшего получилось отгадать эту загадку, неужели не было бы ни единого упоминания об этом? Монгольский народ таков, что мы стараемся увековечить наши достижения, дабы они передавались потомками через века.

— Здесь не поспоришь, — согласился я с логикой мудреца, который, как мне показалось, загорелся идеей моей «божественности». — Знать бы ещё, что за «Царь иноземный» эти фигурки Мунке послал. Возможно, появятся какие-то догадки.

— У меня есть одно смелое предположение. — Тург взглядом указал на сундук с фигурками: — Взгляни, с каким изяществом изготовлены статуэтки. Тебе не кажется, что они не относятся к творениям рук людских? Человек только-только отошёл от кости и камня, начав осваивать металл. Мне кажется, что в записке идёт речь не об «Иноземном Царе», а «Верховном Царе» или «Неземном».

— Или «Верховный Бог», — продолжил я, на что Тург утвердительно кивнул. — Значит, вы думаете, что сундук с фигурками Мунке отправил Хормуста.

— Да… Мне кажется, что наш Верховный Бог захотел проверить, действительно ли мудрый Мунке может считаться Гэсэром. — Тург прищурился, будто что-то вспоминая. — «Наблюдательность и ум твои хочу проверить я, чтобы понять, достоин ли ты…». Дальше текст не сохранился. Уверен, что без божественной силы эту загадку не разгадать. То, что ты можешь использовать духовное оружие, говорит о том, что она, эта сила, у тебя есть. Используй её и достигнешь цели. Так мне говорит чутьё.

«Не только ум, но и наблюдательность… Наблюдательность… Значит, есть какая-то деталь в этих фигурках, что способна натолкнуть на отгадку».

Я шагнул к опустевшему сундуку, где сейчас вовсю хозяйничал хан Самдам. Заразившись идеей, благородный где-то раздобыл штангенциркуль и весы, чтобы произвести замеры.

— Ну как? — поинтересовался я у пыхтящего от усердия хана.

— Сейчас-сейчас… — Взяв следующую фигурку, благородный поставил её на весы, велев своему казначею записать цифры. — Измеряю…

— Я знаю! Я знаю! — неожиданно закричал с задних рядов старый юртчи, как раз тот, который «украл» повариху с кухни во время гонок на нартах.

— Старик Зул, ты сейчас опять какую-нибудь глупость изречёшь, — крикнул кто-то из толпы. — Сиди на месте ровно.

— Кто это сказал? Покажись! Но я и правда знаю отгадку! — не унимался резвый для своих лет жилистый раскосый старикан. — Загадка легче лёгкого!

— Зул, что прозван «Хитрым лисом», говори, — приказал Угэдэй, который встал со своего трона, тоже пожелав принять участие в поиске истины.

— Великий хан, — шустрый суетливый старик поклонился три раза. — Нужно за пилой по металлу, того, сбегать… Мы отпиляем головы у трёх статуюв, а у одной оставим. Она и будет самая ценная, а оставшееся золото в ломбард сдадим.

Повисла гнетущая тишина. От предложения попахивало бредом сумасшедшего, но кто сказал, что разгадка должна быть полна здравого смысла. Все вгляды скрестились на Тэб-Тенгри, который растерялся от такого повышенного внимания.

— Глава, что скажете? — обратился Великий хан к «Тёмному». — Предложение странное, но в нём есть логика, ведь три статуэтки потеряют в цене. Мы приблизились к отгадке?

— Эмм… Я не знаю, не могу дать ответ, — заявление Тэб-Тенгри удивило всех. — В нашем роду из уст в уста передаются следующие слова: «Фигурки сами подтвердят правоту». Как видите, ничего не произошло, а значит ответ неверный.

— То есть, глава, вы сами не знаете отгадки? — осторожно предположил Угэдэй, на что старик кивнул.

— Если бы знал, это не было бы загадкой. «Фигурки сами подскажут» — вот что мне известно.

— Они полностью одинаковы, — заявил хан Самдам, снимая последнюю фигурку с весов. — До грамма… И все размеры совпадают. Может, среди них вообще нет самой ценной? Я в недоумении.…

— Нужно думать.

Собрав все фигурки, я выставил их перед собой, держа в уме то, что сказал Тург. Взяв первую фигурку, впустил в неё эфир жизни, активируя сложное плетение в структуре. Убедившись, что оно работает, я начал внимательно осматривать золотого истукана. Около пары минут крутил его, ища подсказки.

Ничего не найдя, поставил статуэтку, взяв следующую, напитывая эфиром жизни, вновь начав осмотр. Ко мне хотел подойти хан Самдам, но натолкнувшись на взгляд Угэдэя, осадил назад. Более того, Великий хан, видя мою увлечённость процессом, подозвал своего первого слугу, что-то ему приказав. Не прошло и минуты, как с четырёх сторон от меня выставили ширмы, огораживая от присутствующих, чтобы не отвлекали.

«По какой-то причине одна из других ценнее, чем остальные, значит… Три других имеют некий изъян? Осталось понять, какой… Может, к ним шёл „мануал“, а старый скверх Тэб-Тенгри его скрысил? Вполне возможно, но если начну вежливо расспрашивать старика, вырывая ногти, то публика не поймёт, а он прикинется шлангом… Стоп! А это что⁈ Кажется, нашёл… Так сразу не заметишь».

Взяв вновь первую фигурку, я впустил в неё эфир жизни, рассматривая заинтересовавшее меня место.

— Интерееееесно…

Стоило мне показаться из-за ширмы, как тут же натолкнулся на Турга, Угэдэя, Самдама и местного затейника, старика Зула.

— Князь, а я тут пилу принёс, — «Хитрый лис» попытался всучить мне данный инструмент, но тут же исчез, когда в него вонзились сразу три пары глаз.

— Нить нужна, — сообщил я, на что Самдам кивнул, поворачиваясь к своему казначею. — Алаг, лучшую нить князю Станиславу. Шевелись! Время идёт.

Подумав пару секунд, казначей снял свой головной убор, оторвал от него ленту и, ловко взявшись пальцами за её край, резко рванул, распуская кант.

— Вот, — раскосый мужчина с суровым лицом протянул мне золотую нить. — Лучше не найти. Такой длины хватит?

— Вполне, почтенный Алаг. Да благословят тебя духи.

Поблагодарив казначея, я вновь скрылся