Невеста Аллаха - Сергей Бакшеев

Он думал, что в его практике было все: взрывы троллейбусов, вагонов метро, поездов, самолетов, жилых и административных зданий, массовые захваты заложников, демонстративные казни, печально знаменитый «Норд-ост». Но чтобы посягнули на детей во время праздника – такое не укладывалось ни в какие рамки.

На только что закончившемся скоротечном совещании все подразделения ФСБ были мобилизованы на устранение новой чудовищной угрозы, способной дестабилизировать взрывоопасную обстановку на Северном Кавказе и привести к неконтролируемой межнациональной бойне. Все руководители подразделений получили персональные задания, так или иначе связанные с событиями в Беслане. Но когда очередь дошла до Григорьева, генерал коротко бросил:

– Вы, Олег Александрович, продолжаете работать по живой смертнице.

– Но… – хотел возразить Григорьев.

– Никаких «но»! Выполнять! – отрезал генерал. – Это тоже важно. Но всех свободных сотрудников я у вас забираю.

Раздосадованный Григорьев вернулся в кабинет. Палец дважды тюкнул по «мышке». На экране компьютера открылся сайт новостей. Что там журналюги про Беслан успели накропать? Глаза забегали по броским заголовкам, вскипала досада, но в следующий момент полковник себя остановил. Сказано работать по «живой бомбе», будем работать! Григорьев закрыл Интернет и перешел в электронную базу данных по последним терактам в столице.

Досье Айзы Гузиевой пополнилось информацией о том, что ее одноклассница проживает нынче в Волгограде. Это мало что дает, хотя надо будет взять на заметку, подумал полковник. Больше ничего нового по делу не было. Да вряд ли в ближайшие дни появится, сотрудникам на Северном Кавказе сейчас не до того.

Григорьев вздохнул и вызвал Юрия Буркова, единственного сотрудника, которого ему оставил генерал.

– Что у нас по линии МВД? – спросил он старшего лейтенанта, когда тот вошел в кабинет.

– По какому вопросу?

– Да все по тому же! – взвился полковник. – Мы по вчерашнему делу продолжаем работать!

– А-а, – разочарованно протянул старший лейтенант.

– Ты можешь выражаться яснее? – перебил Григорьев.

Юрий Бурков вытянулся:

– В милицию поступают звонки граждан о якобы заложенных бомбах и сообщения о местонахождении террористки Гузиевой.

– Почему якобы?

– Спецгруппа выезжает. Информация не подтверждается.

– И часто бдительные граждане наблюдали исчезнувшую Айзу Гузиеву?

– Четыре раза. Все – вчера вечером или ночью.

– Ну, понятно. В темноте лучше видно.

– Был еще пятый звонок сегодня утром. Но звонивший в последний момент передумал предоставить информацию.

– С чего это вдруг?

– Обиделся, что денег за это не предусмотрено.

– Х-м. Серьезный подход. – Полковник погрузился в раздумья. – Знаешь что? Дай-ка мне послушать этот разговор.

Через десять минут, трижды прокрутив записанный телефонный звонок Виктора Червякова в милицию, полковник дал старшему лейтенанту поручение:

– Адрес, с которого шел звонок, установлен?

– Это не проблема.

– Найди мне этого меркантильного товарища. Срочно. Где бы он ни был. Я хочу с ним побеседовать.

1 сентября. 11:30. Воробьевы горы

– Вот куда я хотел тебя привезти. Отсюда лучше всего видна Москва.

Андрей Власов и Айза Гузиева стояли на смотровой площадке Воробьевых гор, облокотившись о широкие каменные перила. Внизу за кронами деревьев виднелась река, за ней мощный овал Олимпийского стадиона. Солнечные лучи стремились рассеять легкую дымку над большим городом.

– Красиво, – Айза во все глаза смотрела на панораму Москвы с блестящими куполами соборов, шпилями сталинских высоток и бесконечными прямоугольниками зданий. – Надо запомнить. Может, больше не увижу.

– Еще вчера ты хотела… – собрался пошутить Андрей, но вовремя осекся.

Рядом раздался хлопок пробки из-под шампанского и веселые голоса. Несколько свадебных компаний фотографировались и распивали вино из пластиковых стаканчиков. Шипучая пена лилась через край, молодежь смеялась. Их исподтишка фотографировали японские туристы и причмокивали, будто попробовали что-то вкусное.

– Как много невест, – удивилась Айза. – Почему они приезжают сюда?

– Ты сама сказала – здесь красиво. Сегодня среда, а ты бы видела сколько свадеб тут бывает по пятницам и субботам.

– Какое платье! – Айза, раскрыв рот, смотрела на красивую невесту. – У меня никогда не будет такого платья.

– Будет. Обязательно будет! Каждая девушка должна стать невестой.

Айза потупилась:

– Только не я.

– Глупости. Подожди.

Андрей отбежал к лоткам с сувенирами. Когда он вернулся, в его руках была гроздь ярких воздушных шаров. Они были похожи на огромный невесомый букет. Он вложил пучок веревочек в ладонь девушки. Айза, задрав подбородок, стояла под зонтом из разноцветных шариков, щурилась и серьезно разглядывала их. Шары игриво терлись друг о друга и поскрипывали.

Пальцы девушки разжались. Шары сначала раздвинулись, словно им было тесно, и, почувствовав свободу, плавно устремились ввысь. На губах девушки ожила улыбка. Она долго провожала шары взглядом, пока яркие точки не исчезли в голубом небе.

Отвернувшись, она протерла глаза под солнцезащитными очками. На лице вновь проступила озабоченность:

– А сколько сейчас времени?

– Около двенадцати. До поезда еще долго.

– Я хочу посмотреть метро. Центральные станции. Говорят, они похожи на музей.

Власову эта идея не очень понравилась. На каждой станции имеются камеры наблюдения, и милиция наверняка усилила бдительность. Девушка почувствовала его нерешительность, дотронулась до руки, прильнула:

– Пожалуйста, я очень прошу.

Взгляд Андрея невольно скользнул в разрез на груди девушки. То же платье, те же духи, что у Светланы, и похожая родинка на шее. Отказать было невозможно.

– Хорошо, только обещай во всем меня слушаться. И не снимай очки.

Айза благодарно кивнула.

«И я спасу тебя», – хотел добавить Андрей, но слова комом застряли в горле. Дело не в словах, мысленно оправдал свою нерешительность Власов. Если можешь, надо действовать, а не ждать, как в те дни, когда в опасности была Светлана.

Андрей вел машину к метро и в сотый раз вспоминал ужасные дни «Норд-оста».

«Норд-ост». День третий. Вечер

Топтаться около захваченного Дворца культуры казалось бессмысленным, и Власов маялся дома.