Техноведьма. Мастер дверей - Марина Дробкова

Короткий стук в металлическую пластинку на двери – наверное, специально для этого, дверь же тоже мягкая, как и окно, в нее не постучишь, – и нам открыл вчерашний сонный парень, одетый, как и мы, в орланскую форму. Он и сейчас выглядел сонным, но при виде уно проснулся.

– Утро! – коротко приветствовал его орлан. – Техно в вашем распоряжении. Что делать – вы знаете.

Затем он удалился, а мы остались таращиться друг на друга.

– Ну заходите, – вздохнул парень, пропуская нас.

– Ты – Рома? – вспомнила я.

– Ром. Я с Центрального.

Я автоматически вытянула шею.

– Да нет у меня мыслешунта, я техно. Пока наши тянут провод, придется развлекаться с вами. Ну, что вы умеете?

– А что нужно? – спросил Руби.

Ром стал задавать ему вопросы. Я не понимала почти ничего, а они друг друга – прекрасно. Ром повел Руби к столу и принялся что-то чертить и объяснять. Что-то про взлет, про посадку, про какое-то запускающее устройство. Про меня они вообще забыли. Я стала смотреть в окно, тем более что вдалеке уже было видно Димку и еще одного техно, взрослого. Вскоре я поняла, что они разматывают огромную катушку с проводом, который протягивают по земле. Димка так и был в свитере и джинсах – орланская одежда, видимо, ему не нравилась, – а взрослый носил форму. Наконец они почти поравнялись с палаткой.

– Пойду поздороваюсь, – объявила я. – Все равно я вам тут не нужна.

Парни что-то пробурчали в ответ. Какие занятые, надо же!

А я вышла на улицу. Техно возились с катушкой. Димка заметил меня первым и помахал. Взрослый выпрямился и посмотрел на меня.

Ветер как раз разогнал облака, и довольное солнце выкатилось на небо. Я подошла к техно довольно близко и хорошо видела их обоих. Взрослый по возрасту был примерно как наш Ярослав Игоревич, учитель рисования. И я сразу поняла, почувствовала, что он точно техно.

– Здравствуйте!

– Привет, Насекомое! – отозвался Димка и подмигнул.

Взрослый молчал. У него были светлые волосы.

– Я – Аня, – сказала я нерешительно.

Ну чего он молчит? А глаза у него серые.

Я протянула руку – и он мне.

…И тонкие брови.

– Знакомься, это дядя Андрей! – весело объявил Димка.

…Прямой нос.

Он пожал мою руку двумя руками.

…И рот до ушей.

– Слушайте, – сказал Димка, переводя взгляд с него на меня и обратно. – А вы…

Я не успела даже ойкнуть, как техно подхватил меня на руки. И только потом сказал:

– Анечка.

– Папа?!

Светлоярск, 30 лет назад

– Ма-ма-а-а! – вопил шестилетний пацан, размазывая слезы кулаками. – Па-а-па-а-а!

Паром готовился к отплытию. Море мерно ударяло волной в борт. Его не беспокоили детские крики. Палубу заполняли десятки мальчишек и девчонок – те, у кого уже проявились особые свойства, и даже те, у кого свойств не было, но были родители-техно.

Совсем недавно еще были.

А новых и новых детей приводили к пристани орланы – равнодушные, как море.

Рядом с плачущим мальчиком, придерживая его за шкирку и не давая влезть на бортик – один раз тот уже спрыгивал в воду, и хорошо, что плавал, как рыба, а теперь высыхал на ветру, – стоял серьезный тринадцатилетний паренек и не сводил глаз с девочки-ровесницы на берегу. Девочка была в школьной форме – коричневом платье с черным фартуком – и этим фартуком сейчас вытирала слезы. Ветер трепал собранные в хвосты русые волосы.

– Ленка, Ленка, ну что ты плачешь, я же сам сейчас выпрыгну! А толку-то… Поймают, гады, – бормотал паренек, покрепче вцепляясь в шиворот орущего пацана второй рукой.

– Ма-ма-а-а! – заливался мальчик пуще прежнего.

– Андрюха, да заткнись ты! – прикрикнул на него паренек. И добавил тише: – Нет уже твоей мамы. И моей нет. И вон у них тоже. Они же не вопят!

Он кивнул на стоящих позади и тихо всхлипывающих девочек.

Андрюха на секунду замолчал, хлопая светлыми ресницами, потом обхватил паренька за пояс, головой уткнулся ему в живот и затих. Лишь подрагивали плечи.

– Вот так лучше, – мрачно произнес парень и добавил, хотя девочка на берегу не могла его услышать: – Мы еще вернемся, Ленка. Мы отомстим!

Наконец орланы убрали сходни, и паром отплыл. Девочка махала вслед до тех пор, пока он не исчез за горизонтом. Потом повернулась и пошла к домам.

В переулке от стены словно отделилась тень и шагнула к ней:

– Лен…

Ленка шарахнулась.

– Лазарев! Ты чего пугаешь? Иди домой, что ты за мной ходишь!

Голос ее дрожал и вновь готов был сорваться на плач. Она думала сейчас о том, другом, на пароме.

– Лен, так я это… Лен, я думал, может, плохо тебе…

– Да, Коля, мне плохо! – с горечью ответила Ленка. – Мне очень плохо. Потому что ты здесь, а Витька – там! Не ходи больше за мной, я всегда буду любить только его!

Она бросилась бежать со всех ног, оставив своего печального друга посреди улицы.

Коля пнул ногой камешек.

«Я здесь, а он там, – повторил он про себя. – Ну что я, виноват, что не техно? Столько всего умею – и хоть бы чуть-чуть техно!»

Но тут он вспомнил, какая участь постигла «везунчиков», и сам себе удивился. Потом побрел по переулку, продолжая думать вслух:

– И мамка с папкой у меня не техно. А то бы и я был там. И неизвестно, по кому бы ты больше плакала. Что я, жалеть его должен, Витьку? Мне вон Андрюшку Пчелкина жалко, он маленький совсем.

Домой идти не было настроения, и Коля решил заглянуть к своему другу, Мишке Краснову. С Мишкой можно говорить обо всем – он поймет. Красивый старинный дом, где жил Мишка, примыкал к площади. Мишкины окна на первом этаже выходили в переулок. Выше, на балконе, возилась с игрушками пятилетняя Верочка Караванова с огромным оранжевым бантом на макушке.

«Вот и ей повезло, что родители не техно, – подумал Коля. – Отец – фотограф, а мать – вообще раньше в театре играла. Последнее время, правда, билетершей работает…»

Верочка увидела его и, просунув руки между завитками балконной решетки, захлопала в ладоши.

– А у меня сестренка родилась! – крикнула она звонко.