Одна ложь на двоих - Мария Шарикова

— Хорошо, мистер Смит, — произнёс Йен, осенённый неожиданной мыслью, — вы можете не торопиться. Я намерен покинуть Лондон на несколько недель и к этому времени хочу, чтобы все бумаги были готовы и с формальностями покончено.

— Как скажете, милорд, — произнёс мужчина, вставая, — всё будет готово.

Оставшись один, герцог стал обдумывать пришедший в голову план. Им с Айрин стоит на некоторое время уехать подальше от Лондона и сплетен.

В Линкольншире они смогут побыть только вдвоём, и он постарается исправить свои ошибки. Йен хотел отправиться в Нью-Хэвенворт немедленно, но бессонная ночь сделала своё дело, и герцог не заметил, как уснул в своём кресле. Проснулся он, когда за окном стоял вечер, но на этот раз он не остался в Лондоне, а поспешил вернуться за город.

Мать встретила его в гостиной и, едва взглянув на неё, Йен понял, что она чем-то недовольна.

— Йен, когда ты наконец объяснишь мне, что происходит?

— О чём вы, maman? — невозмутимо поинтересовался герцог, не подозревая в чём дело.

— Почему Айрин ни с того, ни с сего уехала в Линкольншир? Почему ты покинул её сразу после свадьбы? Бедная девочка так страдала, а когда получила твою записку, кинулась в Лондон, как будто от этого зависела её жизнь…

— Какую записку? Куда уехала Айрин? Маменька, вы можете рассказать мне, что здесь случилось! — вспылил Йен.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Днём к Ирине приехала её кузина, и они вместе отправились в Линкольншир, — начала Аврора, — а записка… Вчера вечером Айрин быстро перевела себя в порядок, сказав, что ты попросил её приехать в город.

— Но я не писал… Я не посылал Айрин никакой записки, — растерянно промолвил герцог, — но я, кажется, догадываюсь, кто это мог сделать…

— Ну, а теперь, когда я рассказала тебе всё, ты скажи мне, — ласково сказала герцогиня, положив руку на плечо сына, — чем ты смог обидеть жену? Пойми, я не желаю вторгаться в твою личную жизнь, милый, но я видела в каком состоянии находилась Айрин.

— Я хотел всё исправить, — попытался оправдаться Йен, чувствуя себя провинившимся ребёнком, — я поеду и поговорю с ней!

— Думаю, не стоит этого делать, — промолвила Аврора, — поверь мне как женщине, дорогой. Твоей жене нужно побыть одной и прийти в себя. Через несколько недель она будет готова к новой встрече, но не сейчас.

— Но почему…

— Милый, поехав сейчас, ты наломаешь новых дров, не горячись. Я буду писать Айрин, и как только пойму, что она чувствует себя лучше, сразу дам тебе знать.

— Раз ты так считаешь, maman, — вынужденный согласится, произнёс Йен, но всё-таки добавил, — я поживу в охотничьем домике неподалёку от дворца, так мне будет спокойнее.

Оказавшись в Линкольншире, Ирина почувствовала себя намного лучше. Её физическое и эмоциональное состояние постепенно приходили в норму, и уже спустя неделю они с Элен наносили визиты и присутствовали на вечерах, которые устраивали ближайшие соседи.

Сплетни ещё не дошли до этих мест, поэтому молодую герцогиню с радостью принимали и считали самой желанной гостей. Подобное отношение убедило девушку, что она не настолько запятнана грязью как ей казалось. Элен не задавала лишних вопросов, за что Ирина была ей очень благодарна.

Одним июльским днём девушки собирались посетить пикник, который устраивали Лоуренсы. Семейство с двумя дочерьми на выданье и сыном-наследником очень понравилось герцогине. Ирина быстро нашла общий язык с сёстрами Лоуренс, а их брат очаровал её своими манерами и поведением истинного джентльмена.

Молодой человек не переходил дозволенную черту, но Ирина и не желала этого. Ей было достаточно того, что кто-то проявляет к ней особое внимание, ценит её как человека, а не только видит в ней объект похоти… Девушка поняла, что слишком много думает о муже и его недостойном поведении… Супруг решил жить своей жизнью, что радовало и огорчало одновременно. Неужели она не заслужила элементарного уважения?

Тряхнув головой, Ирина поняла, что ныне не время для подобных мыслей. Элен уже ждала её, поэтому, поспешно оправив кокетливую шляпку, герцогиня последний раз смерила своё отражение критичным взглядом.

После той злополучной ночи она не изменилась. Именно этого вначале боялась девушка, но, к счастью, всё обошлось. Бледность постепенно сменилась на здоровый румянец, а неприятная боль отпустила тело. Однако с душой дело обстояло намного хуже. Раны по-прежнему кровоточили, не желая заживать. Ирина научилась умело их скрывать, но порой выдержка покидала её, и она рыдала, уткнувшись лицом в подушку, пытаясь понять, что же с ней не так. Почему человек, который когда-то казался ей самым лучшим на свете, поступал с ней так жестоко? Как она могла настолько ошибиться в нём? Чувства, которые, как казалось Ирине, герцог испытывает к ней, существовали только в её фантазиях. Это была мечта, созданная любовью наивной дурочки! Для мужа она ничто…

Смахнув упавшую на щеку слезинку, Ирина поспешила вниз.

После недолгой поездки в открытом экипаже герцогиня не смогла скрыть восторженного вздоха при взгляде на место, выбранное Лоуренсами на пикнике.

Это была живописная поляна, усыпанная ромашками самых разных расцветок. Девушка любовалась этой красотой, решив, что непременно совершит небольшой променад, как только все будут чем-то заняты.

Слуги устанавливали навес и раскладывали еду, а остальные были заняты беседой. Пользуясь моментом, Ирина прихватила зонтик, чтобы спрятать лицо от знойного солнца, и отправилась к тропинке, которая вела в живописный лес, окруженный густыми деревья. Сложив зонт, как только солнце скрылось из вида, Ирина позволила себе вдохнуть полной грудью. Вокруг стояла умиротворяющая тишина, и только речка, протекавшая совсем близко, чуть слышно журчала.

Неожиданно послышался громкий хруст, заставивший герцогиню резко обернуться.

— Вы?! — воскликнула Ирина, желая оказаться как можно дальше от мужчины, стоящего на расстоянии вытянутой руки.

— А ты ожидала увидеть тут кого-то другого, Айрин? — поинтересовался герцог, внимательно наблюдая за девушкой, прислонившись к стволу векового дуба.

Он дал обещание матери не приближаться к Ирине, но всё это время наблюдал за ней издалека. Вначале он любовался её хрупкостью и корил себя за то, как жестоко с ней обошёлся. Но постепенно Йен понял, что испытывает ревность, наблюдая, как какой-то юнец вьется вокруг его жены.